Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

сели назад, а за руль села Дорис. Голова отца устало покоилась на спинке сиденья. Он что-то тихо сказал, но Дорис не разобрала слова.

Лицо Петера медленно повернулось к жене. Он почти прошептал ей на ухо:

— У нас остался единственный шанс — наши акции. Если Джонни проголосует за меня, может, еще не все потеряно.

— Отдыхай, — успокоила Эстер мужа, кладя его голову к себе на плечо. — Не беспокойся, на Джонни можно положиться. — Все время ее сердце обливалось слезами и кричало: «Марк, Марк, в детстве ты был таким славным мальчиком! Как ты мог так поступить со своим отцом?»

14

— Ты не собираешься отвезти меня домой? — донесся с заднего сиденья спокойный голос Далси. Она не сумела поймать такси и решила спрятаться от глаз зевак в машине Марка Кесслера.

Он медленно поднял голову и оглянулся. В темноте светился огонек сигареты и блестели ее темные бесстрастные глаза.

Всю дорогу они промолчали. Время от времени Кесслер краешком глаза смотрел на Далси Уоррен, на лице которой отсутствовало какое бы то ни было выражение. Глядя на нее, могло создаться впечатление, что ничего не произошло. И все же Марк знал, что она расстроена, видя, как Далси нервно прикуривает одну сигарету от другой.

Она вставила ключ к замок и открыла дверь, затем повернулась к Марку.

— Спокойной ночи, Марк.

Кесслер посмотрел ей в глаза, и на его лице вспыхнул гнев.

— Больше ты ничего не можешь сказать после того, что произошло сегодня вечером? Только «спокойной ночи, Марк»?

— А что еще говорить? — сказала Далси Уоррен тем же спокойным и вызывающим голосом. Она пожала плечами, вошла в квартиру и начала закрывать дверь. — Все кончено!

Он вставил в дверь ногу и гневно посмотрел на нее. Далси спокойно встретила его взгляд.

— Я устала, Марк. Мне хочется спать.

Он молча положил ей руку на плечо и оттолкнул от двери. Вошел в прихожую и захлопнул дверь. Мисс Уоррен продолжала смотреть на него широко раскрытыми смелыми глазами.

— Что ты делаешь, Марк? — быстро спросила она. — Иди домой. Сегодня у всех нас был тяжелый день.

Кесслер прошел к бару и достал бутылку виски. Открыл и принялся пить прямо из горлышка. Горло обожгло жидкое пламя.

— Ты слышала, что сказал мой отец? — хрипло поинтересовался он, поворачиваясь к Далси Уоррен.

— К завтрашнему утру он передумает, — спокойно заметила она и подошла к Марку. — Иди домой.

Он грубо схватил Далси, прижал и принялся целовать, кусая зубами. Она извивалась в его объятиях, пытаясь освободиться.

— Марк! — Сейчас в ее голосе послышался испуг. — Что ты делаешь?

— Сейчас увидишь, — насмешливо ответил Марк Кесслер, крепче прижимая ее к себе. — Я должен был давно это сделать!

Далси испугалась по-настоящему. Она еще не видела Кесслера в таком состоянии. Далси начала царапаться, отталкивать его и неожиданно освободилась.

— Убирайся!

— Какая же ты красивая, Далси, когда сердишься, — медленно улыбнулся Марк, подходя к ней. — Да что я тебе говорю? Ты, конечно, сама знаешь. Поклонники не могли тебе этого не сказать! — Он схватил ее за плечи.

Далси Уоррен сбросила его руку, но Марк схватил платье, и тонкая ткань затрещала. Он опять обнял актрису, которая попыталась выцарапать ему глаза.

— Отпусти меня! Отпусти меня, маньяк!

Внезапно он ударил Далси по лицу, и она замерла от ужаса. Кесслер ударил второй раз, и Далси упала на пол. Он нагнулся и вновь ударил.

— Только не по лицу! — испуганно закричала она, закрывая лицо. — Только не по лицу!

Марк Кесслер низко нагнулся и медленно улыбнулся.

— В чем дело, Далси? Неужели боишься за свою внешность?

Марк сорвал с нее всю одежду. Далси Уоррен медленно отняла от лица руки и посмотрела на него. Из угла рта потекла тоненькая струйка крови, и Далси ощутила языком солоноватый привкус.

Марк Кесслер снимал пиджак. Она тупо наблюдала, как он раздевается. Затем ей неожиданно стало холодно. Далси посмотрела на тело и увидела на белой коже темно-синие синяки. От испуга ее начала бить дрожь.

Безумно улыбаясь, он опустился на колени. Далси смотрела на Кесслера широко раскрытыми от страха глазами. Рука Марка поднялась и опустилась на ее лицо. В голове Далси Уоррен яростно метались мысли, и она едва расслышала его слова:

— Очень жаль, что поблизости нет канавы, — спокойно сказал Марк. — Ничего, пол тоже сгодится!

И он упал на нее.

15

Конференц-зал «Уолдорфа» посинел от дыма. Напротив Джонни Эджа сидел Ларри Ронсен, лоб которого блестел от пота. Ларри о чем-то шептался с Флойдом и Рандольфом.

Джонни посмотрел на часы. Петер должен появиться с минуты на минуту, его самолет приземлился почти час назад. Джонни посмотрел на директоров «Магнум Пикчерс».

Ронсен смущенно поежился под его взглядом. Они обменялись лишь кратким приветствием полчаса назад. Все ждали прибытия Петера Кесслера. Неожиданно в зале воцарилась тишина, и в воздухе повисло легкое напряжение. Из коридора донеслись голоса. Взгляды всех присутствующих обратились к дверям. Они раскрылись, и в конференц-зал вошли Петер, Эстер и Дорис.

Джонни удивленно посмотрел на Кесслеров. Появление Дорис оказалось для него полной неожиданностью. Мужчины встали и неловко посмотрели на женщин.

Петер устало представил всех присутствующих. Джонни Эдж воспользовался тем, что все отвернулись, и подмигнул Дорис, которая улыбнулась в ответ.

Кесслер швырнул пальто и шляпу на пустой стул и занял свое место за столом. Эстер присела рядом с ним, а Дорис — у стены.

— Ну что, к делу? — спросил Петер, оглядывая присутствующих. Он не стал ждать ответа. — Как председатель этого собрания, я объявляю его открытым.

Он взял молоток и резко постучал по столу. По залу разнеслись громкие звуки.

Джонни взял ручку и, посмотрев на часы, записал время. Когда он поднял глаза, Ронсен уже был на ногах. Эдж мысленно угрюмо улыбнулся. Эти ребята не тратили время даром.

— Мистер председатель, — обратился Ларри к Кесслеру.

— Да, мистер Ронсен?

— В свете сложившейся на студии обстановки и в целом по компании, которая, естественно, является заботой данного собрания, я хочу знать, не согласится ли председатель продать свои акции?

— Нет! — холодно ответил Петер, пристально глядя на Ронсена.

Джонни наблюдал за Кесслером. Он понял по тону, что Кесслер злится. Ларри решил начать большую драку, и внезапно Эдж почувствовал огромную гордость за друга. Он вспомнил, как почти тридцать лет назад Петер так же смело смотрел на Сигейла и отверг его условия. Время не тронуло бойцовский характер Петера Кесслера.

Ронсен продолжал стоять. Его губы угрюмо сжались.

— Я хотел бы напомнить президенту, что против