Золотой берег - Нельсон Демилль

Спустившись в холл гостиницы, я столкнулся не с кем иным, как с Дженни Альварес, женщиной в красном, правда, на сей раз платье на ней было совсем другого цвета.

— Привет, мистер Саттер, — воскликнула она.

Дженни была одета в платье из черного шелка, напоминавшее вечернее. Она выглядела очень даже неплохо, и я уже собирался у нее уточнить, действительно ли мы с ней провели эту ночь вместе, но потом счел, что это прозвучит глупо.

— Привет, — вместо этого сказал я.

— Хочешь, я угощу тебя в баре? — предложила она.

— Я не пью.

— Кофе?

— Извини, я спешу.

Ее это явно обидело, словно мы в самом деле были вместе этой ночью. Меня во многом можно заподозрить, но только не в хамстве, поэтому я все же согласился пойти с ней в бар и выпить чего-нибудь. Мы сели за столик, она заказала виски с содовой, я попросил, чтобы принесли две порции.

— Я читала заявление, которое ты сделал сегодня для прессы, — сказала она.

— Не думал, что тележурналисты читают газеты. Мне казалось, что они вообще ничего не читают.

— Откуда столько высокомерия?

— Ладно, не буду.

— Кстати, почему бы тебе не дать мне интервью?

— Ничего не получится.

— Это займет совсем немного времени. Можем организовать его прямо здесь, в «Плазе». Устроим прямой эфир для выпуска новостей в одиннадцать часов.

— Но тогда я не доживу до утреннего выпуска новостей.

Она засмеялась, как будто это была шутка. Но я так не считал.

— А мистера Белларозу ты можешь вызвать сюда?

— Не думаю.

— Мы могли бы записать хорошее интервью с вами и запустить его в одиннадцать тридцать. Этот выпуск смотрит вся страна. У вас появилась бы возможность изложить свою точку зрения.

— Лучше мы представим ее в суде.

Так мы и продолжали препираться некоторое время. Миссис Альварес, видимо, думала, что она сможет меня переубедить, я же, если честно, не хотел посылать ее к черту, так как мне нравилось быть рядом с ней. У нее были роскошные пухлые губы.

Мы заказали еще по порции виски. Она, вероятно, не могла себе представить, что кто-то в Америке не хочет вылезти на телеэкран. Наконец, утомленный ее назойливостью, я сказал:

— Сегодня ночью мне приснилось, что я спал с тобой. — Судя по ее виду, можно было предположить, что она давно привыкла ко всем этим штучкам, но, тем не менее, мои слова произвели на нее впечатление. — Послушай. Можно я буду звать тебя Дженни?

— Да.

— Так вот, Дженни, ты же должна знать, что эти люди на телеэкранах не появляются. Проще организовать интервью с премьером правительства Советского Союза, чем с Фрэнком Белларозой.

Она закивала головой, но больше, как мне показалось, для того, чтобы побыстрее сообразить, как настоять на своем.

— Но ты же не в мафии… — не унималась она.

— А у нас в стране вообще нет мафии.

— Послушай, ты можешь нам доверять. К нам на ток-шоу согласился прийти даже мистер Феррагамо…

— Он согласился бы сняться и в «мыльной опере», если бы это повысило его популярность.

— Да ладно тебе, — захихикала она. — Мистер Саттер… Джон, разве ты не понимаешь, что эта передача может помочь твоему клиенту?

Так мы начали третий раунд нашей борьбы и заказали по третьей порции виски. Она продолжала расписывать мне все преимущества моего появления на телеэкране, но я почти не слушал ее.

— Сон, кстати, был очень правдоподобный, — гнул я свое.

— Знаешь, — сказала она, — если ты боишься появляться на телеэкране…

— Да-да, что тогда? — заинтересовался я.

— Тогда мы можем сделать смазанное изображение…

— Что?

— Ну, ты наверняка знаешь про этот прием. Можно «смазать» изображение и исказить до неузнаваемости голос человека. Никто не узнает, что это был ты.

— Если только ты не представишь меня по фамилии.

— Не смешно. Так какой может быть тема…

— На тебе было твое красное платье.

— Но интервью «инкогнито» — это уже нечто другое. Свою точку зрения будет излагать не Джон Саттер, а неизвестный источник. Мы снимали такие интервью, когда делали передачи об организованной преступности. Ты мог бы рассказать…

— У тебя есть квартира в Нью-Йорке?

Третий раунд закончился вничью, мы с надеждой приступили к четвертому. В баре отеля порция виски стоила семь долларов, так что один из нас уже «налетел» на пятьдесят шесть долларов, плюс налоги и чаевые. На соседнем столике стояла вазочка с отличным жареным миндалем, а за нашим — с отвратительным печеньем в виде рыбок. Такое впечатление, что оно есть всюду.

Дженни, поглядывая на часы, продолжала меня уговаривать.

— Сегодня у тебя эфир? — поинтересовался я.

— Не думаю, что мне удастся сделать сюжет, ты же не соглашаешься на интервью.

— Но тебе все равно заплатят за работу?

— Возможно. Послушай, ну выйди в эфир хотя бы в тот выпуск, который будет в одиннадцать тридцать. Все материалы уже готовы, но нам нужно дать авторитетную оценку этого дела.

— Это значит, что вы не будете «смазывать» мое изображение?

— Главное, это дать оценку. Мне нужен человек, который компетентно расскажет о различных аспектах этого дела. Так называемые эксперты меня не устраивают. Я хочу, чтобы американскому народу рассказали об обратной стороне проблемы.

— О какой такой обратной стороне?

— О конституционности акта РИКО, о преследовании некоторых этнических групп правительством под видом борьбы с преступностью. О заявлении Феррагамо по поводу возможной уличной войны между латиноамериканцами и итальянцами. Обо всех этих вещах. Я на самом деле хочу осветить проблему именно с этих позиций.

— Получится хорошее шоу. Обязательно посмотрю.

— Давай пойдем и поговорим с мистером Белларозой. Вдруг он согласится на интервью. А может быть, он даст согласие на интервью своего адвоката.

— Ладно, посиди здесь. — Я встал из-за стола, пошел к телефону и позвонил в наш номер. Занято. Я вовсе не собирался говорить Белларозе о предложении миссис Альварес, просто хотел выяснить, в номере он или нет. Вернувшись назад, я сообщил: — Он сказал «нет». А «нет» означает «нет», и ничего больше. — Пока меня не было, она забрала вазочку с миндалем с соседнего столика. Я взял себе горсть.

— А про себя ты как решил? — спросила она. — Выйдешь в эфир?

— И что я за это буду иметь?

— Я скину ради тебя свое красное платье.

— До или после эфира?

— До. — Она еще раз посмотрела на часы и добавила: — Можешь меня трахнуть, но только не обмани.

Мы оба улыбнулись. Что же, если очень хочется, сны могут сбыться. Но этот сон показался мне плохим. Я поднялся со своего места.

— Извини. Боюсь, что я не смогу выполнить свои обязательства по этой сделке. Спасибо за интересный разговор. — Я ушел, оставив ее платить по счету.

В вестибюле у портье я просмотрел сообщения, переданные для меня. Они были в основном от журналистов из газет, с радио и телевидения. Большинство адвокатов по уголовным делам использовали бы эту возможность для того, чтобы составить себе имя и состояние. Но адвокаты гангстеров вроде Джека Вейнштейна и Джона Саттера довольствуются только тем, что без конца повторяют «без комментариев», и теми деньгами, которые они получают и которые могут быть изъяты по акту РИКО, так как это деньги мафии. Да, для моей карьеры здесь никаких перспектив не предвиделось.

Я уже направился к дверям, чтобы немного прогуляться, как и собирался ранее, но вновь наткнулся на Дженни Альварес.

— Можно один вопрос? Личный. Ни в какие интервью это не войдет, — сказала она.

— Разговоры на личные темы вообще-то лучше вести в постели. Ну да ладно, валяй.

— Хотелось бы знать, почему ты связался с Фрэнком Белларозой?

— Это длинная история. В самом деле.

— Я спрашиваю потому, что видела твое поместье на Лонг-Айленде. Я и не подозревала, что в наши дни люди могут так жить.

— Я живу всего лишь в домике для гостей. Ты все напутала в своей передаче. А кстати, какая разница, где я живу?

— То, где ты живешь, очень важно. Это же телевидение, Джон. Мир грез. А ты — звезда. Ты выглядишь, как звезда. Ты ведешь себя, как звезда. Ты прекрасно одет, у тебя прекрасные манеры, прекрасное произношение. Ты — великолепен.

— Спасибо за комплимент.

— Я говорю это даже несмотря на то, что ты хорошенько выставил меня с этим счетом.

— Это мой самый «звездный» поступок за всю неделю. Послушай, Дженни… ты очень хорошенькая, я бы с удовольствием пригласил тебя в свой номер, но мне кажется, ты нарочно дразнишь меня, потому что тебе от меня что-то надо. Но это точно не секс. Так вот, имей в виду: ни секса, ни информации ты от меня не дождешься. Знаешь почему? Потому что я — верный муж, кроме того — импотент, и у меня проблемы с психикой. Поэтому…