Исход (Том 1) - Стивен Кинг

Стью отхлебнул пива.

— Вы так думаете?

— Уверен. — Бейтмен сделал глоток из своей банки, затем наклонился вперед и зловеще улыбнулся. — А теперь позвольте мне обрисовать вам дальнейшее развитие гипотетичной ситуации, мистер Стюарт Редмен из восточного Техаса. Предположим, мы имеем Сообщество А в Бостоне и Сообщество Б в Ютике. Им известно о существовании друг друга, и каждое сообщество знает об условиях в противоположном лагере. Сообщество А процветает. Оно живет в достатке и довольстве, потому что один из его членов оказался технически грамотным. Этот парень знал достаточно, чтобы снова запустить электростанцию, которая теперь обслуживает их. Ему достаточно было только знать, какие кнопки нажать, чтобы станция начала вырабатывать электричество. А все остальное — дело автоматики. Этот парень может обучить и других членов сообщества А тому, что нужно делать. Турбины работают на горючем, наличие которого теперь просто огромно и неисчерпаемо, так как большинство тех, кто пользовался им ранее, теперь мертвы. Итак, в Бостоне жизнь процветает. У них есть отопление, чтобы не мерзнуть, свет, чтобы читать по ночам, холодильники, чтобы пить охлажденное виски, покачиваясь в кресле-качалке, — в общем, они имеют все, чтобы жить, как цивилизованные люди. Действительно, их жизнь близка к идиллии. Никакого загрязнения окружающей среды. Никаких наркотиков. Никаких расовых проблем. Никаких сокращений. Никаких денег, потому что все товары общедоступны и для такого малочисленного общества их хватит века на три. Оперируя терминами социологии, такое сообщество станет первобытным, природным. Никакого диктата. Благоприятная среда для формирования диктата, ограничение желаний и потребностей, неуверенность, лишения… всего этого просто не существует здесь. Возможно, в Бостоне установится общественное управление.

А теперь сообщество Б в Ютике. Здесь не оказалось человека, который мог бы запустить электростанцию. Все техники и инженеры погибли. Слишком много времени уйдет на то, чтобы заново, методом проб и ошибок, научиться тому, как это делается. А пока они мерзнут по ночам (да и зима приближается), они едят только консервы, они несчастны и страдают. Один сильный человек берет власть в свои руки. И они рады этому, потому что они растеряны, голодны и больны. Пусть он принимает решения. И он, конечно, принимает. Он посылает кого-нибудь в Бостон с просьбой — не смогут ли они прислать своего инженера в Ютику помочь запустить электростанцию? В противном случае им придется предпринять продолжительный и опасный поход на юг, спасаясь от зимних холодов. Итак, что же делает Сообщество А, получив это послание?

— Они посылают специалиста? — предположил Стью.

— Господи, да вовсе нет! Его ведь могут сделать там вечным пленником, и, судя по всему, это наиболее вероятно. В постгриппозном мире технологические ноу-хау займут место золота и станут меновым эквивалентом. И в этих терминах Сообщество А — богато, а Сообщество Б — бедно. Итак, что же делать Сообществу Б?

— Думаю, они отправятся на юг, — улыбнувшись произнес Стью. — Возможно, даже в восточный Техас.

— Возможно. А возможно, станут угрожать Бостону ядерными боеголовками.

— Правильно, — сказал Стью. — Они не могут запустить свою электростанцию, но они могут запустить ядерную ракету.

Бейтмен заметил:

— Что касается меня, я бы не стал утруждать себя возней с ракетами. Я бы попытался выяснить, как отделить боеголовку, и перевез бы ее на грузовике в Бостон. Думаете это сработало бы?

— Кто знает.

— Даже если бы и нет, то вокруг много другого оружия. Вот в чем дело. Все это лежит и ждет, чтобы его подобрали. А если и в том, и в другом сообществе имеются грамотные в техническом отношении люди, то они могут вступить в войну на религиозной, территориальной или иной, например идеологической, почве. Подумайте, вместо шести или семи ядерных держав мы получим шестьдесят или семьдесят, и все это будет здесь, на территории Соединенных Штатов. Если бы ситуация была иной, я уверен, что сражения происходили бы с использованием камней и заточек. Однако дело в том, что военные-то исчезли, но оставили после себя свои игрушки. Это мрачная перспектива, особенно после того, что уже случилось… но я боюсь, что все это вполне вероятно.

Оба помолчали. Издалека доносился лай Кина. Уже давно перевалило за полдень.

— Знаете, — прервал молчание Бейтмен, — я очень жизнерадостный человек. Может быть, потому, что мне всегда было очень мало нужно, чтобы испытать удовлетворение. Наверное, поэтому меня и не любили. Конечно, я не лишен недостатков: слишком много говорю, как вы уже могли убедиться, я никудышный художник, как видите, и я всегда не умел обращаться с деньгами. Иногда последние три дня перед выдачей жалованья я питался только бутербродами с арахисовым маслом, и я был известен в Вудсвилле тем, что если и открывал банковские счета, то неделю спустя закрывал их. Но я никогда не позволял всему этому угнетать меня, Стью. Эксцентричный, но доброжелательный, веселый, таким уж я уродился. Единственное, что отравляло мне жизнь, это сны. С раннего детства меня посещали удивительно яркие и четкие видения. Многие из них были ужасны. Подростком мне снились тролли, прячущиеся под мостами, они тянулись ко мне и хватали за ноги, или колдуны, превращавшие меня в птицу… я открывал рот, чтобы закричать, но оттуда вылетала стая ворон. Вам когда-нибудь снились плохие сны, Стью?

— Иногда, — ответил Стью, вспоминая об Элдере и о том, как тот гонялся за ним в ночных кошмарах, и о коридорах, которые не имели конца; освещенные неживым неоновым светом, наполненные оглушающим эхом, они превращались в нескончаемый лабиринт, переходя и переходя один в другой.

— Значит, вы понимаете. Когда я был юношей, мне часто снились эротические сны, но иногда девушка, с которой я был, превращалась в жабу, змею или даже в разлагающийся труп. Когда я стал старше, мне начали сниться мои провалы, неудачи, деградация, сны о самоубийстве, кошмары об ужасной смерти. Чаще всего повторялся тот, в котором меня медленно раздавливала кабина лифта. Наверное, мутация моих прежних снов о троллях. Я действительно считаю, что такие сны — нечто вроде психологического рвотного, и для людей, которые видели их, это скорее благословение, чем проклятие.

— Если избавишься от них, они будут копиться и нагромождаться.

— Точно. Существует множество способов интерпретации снов, именно этим и прославился Фрейд, но я всегда верил, что они служат одной цели — очищать психику и мозг, и ничему больше. Такие сны — это способ психики освобождаться от шлаков. И те люди, которым не снятся сны — или они не могут вспомнить то, что им приснилось, — страдают в некотором роде умственным запором. И потом, существенной практической компенсацией за ночные кошмары является то, что, когда просыпаешься, понимаешь — это всего лишь сон.