Дитя падшего бога - Барб Хенди

Лисил со всей силы рванул Магьер на себя, назад.

Магьер не видела пещеры, не ощущала в руках обруча. Она ничего не видела, кроме ослепительно-белого света. А потом этот ясный свет стал непроглядно-черным.

Вокруг нее двигались гигантские черные кольца.

Со всех сторон звучал знакомый шипящий шепот, как будто Магьер заснула в последний раз и провалилась во все тот же кошмар. Вот только на сей раз в этом вкрадчивом шепоте гигантских черных колец невозможно было различить ни единого слова.

Голод захлестнул Магьер жаркой волной. Если бы она могла дышать, она бы сейчас задохнулась.

Магьер не просто чуяла близость вампира — она словно пребывала внутри его. Как если бы он проглотил ее целиком.

И ничего больше не осталось в этом мрачном сне, только голод, вспыхнувший в Магьер, да гигантские черные кольца… кольца вампира.

Затем что-то коснулось Магьер — она снова почувствовала свои руки, — и перед глазами вспыхнул ослепительный белый свет.

Поверх ее рук на обруч легли узкие бледные ладони… и еще кто-то цепко обхватил ее и со всей силы рванул назад.

Магьер очнулась и поняла, что лежит навзничь на том, кто сбил ее с ног.

Громадную пещеру вновь озаряло только тусклое оранжевое свечение.

Вереницы капель на миг зависли в воздухе и вдруг разом обрушились вниз, словно проливной дождь. И снова вокруг воцарилась тишина.

Магьер глянула на шар и увидела, что возле каменного постамента стоит Ликэн.

Руки белокожей вампирши лежали на золотом обруче, и стержень вернулся на место. Он опять погрузился в черную шероховатую округлость шара, стал с ней единым целым. Голубовато-зеленое сияние исчезло, и единственным источником света осталась бездна, источавшая оранжевый свет.

Магьер ощутила спиной дрожь чужого живого тела и лишь тогда увидела, что ее грудь обхватили намертво сцепившиеся руки Лисила. Она рывком вырвалась из его объятий и перевернулась.

Лисил жмурился с такой силой, что его лицо превратилось в искаженную маску. Его волосы промокли насквозь, и на коже блестели капельки воды. Магьер вцепилась в плечи Лисила, приподняла его, обхватила ладонями лицо.

— Погляди на меня! — крикнула она. — Лисил… да открой же глаза!

Янтарные глаза полуэльфа тотчас широко раскрылись, и он часто задышал. Помотал головой, вывернувшись из рук Магьер, и вытянул шею, обшаривая пещеру полубезумным взглядом.

— Лисил! — прошептала Магьер и вновь обхватила его лицо ладонями. — Лисил?..

Никогда еще она не видела в его глазах столько страха.

На платформе, рядом с ними, вдруг возник Малец. Рыкнул, проходя мимо, и в упор уставился на Ликэн и шар.

Ликэн до сих пор так и не шелохнулась, не отвела взгляд от древнего артефакта.

Чейн наблюдал за всем происходящим. Он видел, как каменные стены начали сочиться водой, как капли летели к центру пещеры и исчезали в слепящем свете. Когда сияние стало совсем невыносимо, ему пришлось пригнуться и прикрыть ладонью глаза.

И в этом нестерпимом сиянии к нему вернулся голод.

Голод пылал безудержно, сжигая его изнутри. Чейн скорчился в каменной нише и слушал, как беснуется обитающий в нем зверь.

Потом сияние, прожигавшее насквозь веки, угасло, и с ним угас голод. Он растворился бесследно… и зверь внутри Чейна заскулил, трусливо отползая в темноту.

Открыв глаза, Чейн осторожно выглянул наружу. Белокожая вампирша стояла перед бесценным артефактом, который так и не сумел заполучить Вельстил, но на это Чейну было наплевать.

Он мог только презирать Вельстила, который поставил на кон все, лишь бы завладеть настолько могущественной вещью, пускай даже он полагал, что обладание шаром позволит ему обходиться без кормления. При всех своих познаниях Вельстил был глупцом… и расплатился за свою глупость сполна. Этот артефакт… этот шар должен быть и впредь погребен и забыт.

Однако же Чейн все свое недолгое посмертное существование кому-нибудь да служил. Вначале он был рабом Торета, который сделал его вампиром, потом связался с Вельстилом. Теперь он свободен — вот только свобода оставила его ни с чем.

Истинная смерть Вельстила вызвала у Чейна смешанные чувства. В глубине души он даже желал Вельстилу победить и прикончить Магьер. А еще лучше было бы, если бы они оба канули в бездну.

Чейн проводил взглядом раненого эльфа, который бежал по мосту к платформе, к своим сотоварищам. На каменной площадке у входа в пещеру не осталось ни души.

Но где же Винн?

Возможно, Лисил укрыл ее в безопасном месте, где-нибудь в замке.

Чейн бесшумно и медленно подполз к самому краю ниши, вытянул руку наружу.

Ни Малец и Магьер с их сверхъестественным чутьем, ни даже странный амулет Лисила не смогут обнаружить его присутствие, потому что на пальце у него Вельстилово «кольцо пустоты». Однако меньше всего Чейну хотелось, чтобы кто-то из них заметил его с помощью обычного зрения. Он стремительно выскочил на каменную площадку и, прижимаясь к стене, прокрался ко входу в туннель. И, добравшись до первого поворота туннеля, бросился бежать.

Массивные двери в конце туннеля по-прежнему были приоткрыты, и Чейн осторожно заглянул в щель.

На полу библиотеки лежал без сознания молодой эльф, тот самый, который во время схватки обнимал Винн. Самой Винн рядом с ним не было.

Чейн продвинулся еще немного вперед, заглянул за дверную створку и увидел Винн.

Девушка стояла в дальнем конце последнего в ряду книжного шкафа, но ее внимание было поглощено не какой-нибудь рукописью с полки, а стеной библиотеки. Винн водила тоненьким пальчиком по начертанным на стене черным письменам и читала, беззвучно шевеля губами.

— Винн… — сипло произнес Чейн и содрогнулся от омерзения при звуке собственного голоса.

Девушка резко развернулась и отпрянула, прижавшись спиной к стене.

Ее блестящие карие глаза при виде Чейна округлились. Завитки спутанных темно-русых волос окаймляли ее оливково-смуглое лицо — более изможденное и грязное, чем в видениях Чейна, но все-таки то же самое лицо. Вместо серой мантии Хранительницы на ней были мешковатые темно-желтые штаны и длинная овчинная куртка.

Винн метнулась к Чейну, — во всяком случае, он сначала решил именно так, но девушка остановилась на полпути, загородив от него раненого эльфа.

— Я не дам тебе причинить ему зло, — проговорила она. — Он — наш защитник.

Чейн онемел не потому, что Винн пыталась защитить от него этого юнца, и даже не потому, что она смотрела на него с таким страхом и подозрением. Ни за то, ни за другое Чейн не мог ее винить. Ему только было больно оттого, что Винн в обоих случаях была права.