Камни вместо сердец - К. Сэнсом

Я печально вздохнул:

– Только что, на ступеньках, едва мы приехали, я впервые внимательно посмотрел в лицо Хью… на все его оспины. И заметил, что он вполне может оказаться девушкой.

Барак повернулся ко мне:

– Так это Хью – или Эмма – убила Абигайль?

Он произнес эти слова слишком громко. Стройная и гибкая фигура на стрельбище только что разогнулась, чтобы выпустить новую стрелу. Юноша – нет, все-таки девушка! – опустила лук и повернулась к нам лицом. На мгновение мы все застыли в полной неподвижности, словно на какой-то живой картине. Затем, в доли секунды, девушка, которую мы знали под именем Хью, наложила стрелу на тетиву и подняла лук, целясь мне в грудь. Я понимал, что мы с Джеком бессильны что-либо сделать: прежде чем мы пробежим несколько шагов, Эмма Кертис выпустит первую стрелу, а за ней и вторую и уложит нас на месте.

Я поднял руки, словно бы надеясь оградиться ими от стального наконечника, и крикнул:

– Не стреляй! Ты этим ничего не добьешься!

На таком расстоянии я не мог в подробностях разглядеть лицо Эммы: его затеняла шляпа, которая, как я теперь понял, как и жест, прикрывающий шрамы, принадлежала к числу тех уловок, которые эта девушка выработала за прошедшие годы, чтобы помешать людям рассмотреть ее. Заметив движение лука, я отступил назад с криком, но тут же увидел, что оружие подрагивает в ее руке, все еще оставаясь нацеленным на меня.

– Бежим! – крикнул мне Барак.

Я схватил его за руку:

– Не надо! Не делай резких движений! – А затем крикнул Эмме: – Я ваш друг! Разве вы еще не поняли этого? Я помогу вам!

Она оставалась на месте, лук в ее руке по-прежнему дрожал. Эта сцена продолжалась самое большее десять секунд, превратившихся в подобие века. А потом вдруг я увидел краем глаза плотную и темную фигуру, бежавшую к лучнице.

– Хью! – выкрикнул Дэвид, по-прежнему называя девушку этим именем. – Остановись! Это тебе не поможет! Они все знают, все кончено! Опусти лук!!!

Эмма повернулась, наставив лук на приближавшегося к ней младшего Хоббея. Стрела угодила юноше в бок, сила удара заставила его пошатнуться. Повалившись на лужайку, он коротко простонал и затих. Тут в дверях появился, вне сомнения, привлеченный криками, Фальстоу. Итак, Дэвид солгал, управляющий все время находился здесь. Он шагнул вперед, пошел по траве к упавшему молодому человеку, и за ним гусиной вереницей потянулись слуги. Эмма откинулась назад, наложила на тетиву новую стрелу и прицелилась в управляющего. Амброуз замер на месте. Одна из служанок закричала. Я подумал, что Эмма застрелит дворецкого, однако она, шаг за шагом, медленно отступала назад, держа его под прицелом. Лишь раз бросила она короткий взгляд на неподвижного теперь Дэвида, распростершегося на лужайке. За все это время лучница не произнесла ни слова.

Оказавшись за воротами, она повернулась и бросилась бежать. Фальстоу в компании слуг метнулся к лежащему Дэвиду. Кто-то вскрикнул:

– Убийство!

Глава 42

Дэвид, впрочем, был жив. От его лежавшего на траве тела донесся слабый, полный отчаяния стон. Отвернувшись от ворот, Фальстоу бросился к раненому, и мы с Бараком последовали за ним. Кровь обильно текла из раны в боку Хоббея-младшего, из которой самым непристойным образом торчала стрела.

– Помогите мне! – проскулил юноша.

– Тихо, парень, – сочувственным тоном проговорил Джек.

Управляющий закричал слугам, столпившимся на краю лужайки:

– Быстро! Кто-нибудь пусть съездит в Кошэм за цирюльником! Порвите несколько простыней на бинты!

– Мой заседланный конь стоит возле задних ворот. Возьмите его! – крикнул я.

Амброуз посмотрел на меня обезумевшими глазами:

– Что за чертовщина здесь произошла? И почему вы здесь?!

– Хью выстрелил в Дэвида. Я думаю, он убил бы нас, если бы Дэвид не вмешался.

– Что?!

– Отпустите меня! – донесся до нас от двери пронзительный, полный отчаяния крик. Там появился Хоббей, которого удерживал за руку Дирик. Оттолкнув адвоката, хозяин дома подбежал к Дэвиду и опустился возле него на колени. Он принялся нежно гладить темноволосую голову сына, по щекам его заструились слезы. Юноша с трудом поднял руку, и отец буквально вцепился в нее.

В мою ладонь тоже впилась ногтями чья-то рука, и, повернувшись, я увидел перед собой лицо разъяренного Винсента.

– Гвозди господни! – прошипел он. – Что вы еще натворили?!

– Выяснил истину, – ответил я невозмутимо. – Обнаружил, что Эмма Кертис играла роль своего скончавшегося брата. Так что дело закончено, Дирик.

– Но я не знал этого! – вырвалось у него. – Все эти годы они дурачили также и меня. Я не знал ничего до…

– До смерти Ламкина, когда вы потребовали у Хоббея объяснения слов Абигайль, сказавшей, что я не вижу того, что находится прямо передо мной. А потом обо всем догадался Фиверйир.

Гневная судорога пробежала по заострившемуся лицу моего коллеги:

– Этот дурак воспылал к Хью страстью, которая заставила его молить Господа о прощении. Потом он все понял и сказал, что внимательно следил за Хью и однажды догадался.

– Вам следовало бы в таком случае отказаться от защиты Хоббея. – Я с презрением посмотрел на него. – Однако вы не могли смириться с тем, что вас выставили дураком? Не смогли признать, что вас основательно надули?

– Ах ты, горбатый ханжа! – Дирик бросился на меня, размахивая жесткими костистыми кулаками и не обращая внимания на рыдающего рядом над своим сыном Николаса. Но в следующий миг он оказался распростертым на лужайке. Мой клерк наклонился над ним.

– Вот что, самовлюбленный говнюк, – проговорил он. – Твое дело швах. Так что заткни свой лживый рот, иначе получишь ту самую трепку, о которой все эти дни я мог только мечтать!

Винсент лежал на спине, побагровевший и задыхающийся. Я посмотрел на старшего Хоббея, все еще склонявшимся над Дэвидом: он даже не оглянулся.

– Бедный мой сын! – горько произнес он. – Бедный мой сын…

Цирюльник явился без особого промедления. С помощью Фальстоу он внес Дэвида внутрь, а Хоббей и слуги последовали за ними. С ними же ушел и Дирик. Мы с Бараком остались в большом зале. Я попросил одного из слуг сообщить Винсенту о том, что я хочу как можно скорее поговорить с ним. Мы сидели за столом, ожидая – молчаливые и потрясенные.

– Куда, по-твоему, может направиться Эмма? – спросил мой помощник.

– Я думаю – в Портсмут, чтобы попытаться поступить в армию, – предположил я. – На мой взгляд, помоги нам господи, она может решить закончить свои дни в ореоле воинской славы.

– Это она убила Абигайль?

Я покачал головой:

– Думаю, сегодня она впервые потеряла власть над собой. Нет, это был кто-то другой.

– И надо же мне было сказать так громко… – сокрушенно вздохнул Джек.

Звук шагов заставил нас оглянуться. Глаза приближавшегося к нам Фальстоу горели ненавистью.

– Мастер Хоббей хочет поговорить с вами, – сообщил он.

Я согласно кивнул:

– Пошли, Барак.

Мне нужен был свидетель при разговоре.

Следом за управляющим мы вошли в кабинет Николаса. Тот мешком осел в своем кресле, его узкое лицо посерело, и он невидящими глазами смотрел на песочные часы. Дирик сидел возле него в кресле. Амброуз выжидал у окна, и Винсент обратился ко мне:

– Мастер Хоббей хочет поговорить с вами, делая это вопреки моему совету…

– Ваш совет, – тихим голосом произнес хозяин дома. – И куда привел меня этот ваш совет с того самого дня, когда вы сказали мне, что опека над детьми окупит себя?

Он посмотрел на меня глубоко ввалившимися в череп глазами:

– Дэвид будет жить. Цирюльник вынул стрелу. Однако, по его мнению, она задела позвоночник. Дэвид не сможет владеть ногами как надо. Нам нужно послать за врачом. – Голос его на мгновение пресекся. – Мой бедный мальчик, на какую жестокую стезю поставил я тебя в этом мире! Непосильную для тебя…

Потом он снова поднял на меня глаза:

– Не вы моя немезида, мастер Шардлейк. А я сам. Я навлек на себя разрушение собственной семьи. – Он закрыл глаза. – Винсент сказал мне, что вы знаете о нашем поступке.

– Да, – ответил я осторожно. – Я только сегодня утром догадался об этом.

– Мы сказали всем, что на стрельбище произошла случайность… несчастье. Что Хью испугался содеянного и убежал. Думаю, люди поверят нам. – Хоббей-старший сделал паузу. – Если только вы не расскажете им ничего другого.

– Кстати, это Дэвид стрелял в нас с Бараком в тот день, не правда ли? – спросил я вместо ответа. – И я думаю, что это он следил за мной в ночь моего приезда.

– Думаю, что это так, – уже спокойным тоном ответил мой собеседник.

– A кто убил его мать?

Хоббей склонил голову. Дирик поднял руку:

– Николас…