Избранное. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Абсолют Павел

– Хорошая память, – заметил я вежливо. Сам я уже разобрался с плетением часов и смог бы воспроизвести без образца под рукой. Общий смысл угадывался легко, но вот детали… Некоторые части не были похожи ни на что из виденного мной ранее. – Трент, почему вот тут все края скругленные?

– Потому что… – Богене замолчал на мгновение, странно посмотрев на меня. – Подожди, ты серьезно спрашиваешь? Ты когда-нибудь делал магический артефакт?

– Делал, конечно.

Трент начал хихикать.

– Дай угадаю. Они у тебя не отличались от того, что ты плетешь в воздухе?

– Да. Это разве неправильно?

Богене в голос засмеялся. Сотоварищи повернули головы в нашу сторону.

– И ты не знаешь, что такое мержа? Парни, этот самородок не знает, что такое мержа!

Вокруг послышались смешки. Кто-то заметил своему соседу:

– Ну вот, а ты бурчал, что он шпионить будет.

– Тут главное память. Шпион может и не разбираться во внедрении, – заспорил оппонент.

– Трент, научишь меня этой мерже? – попросил я.

– Ну, ты даешь! – снова заржал Богене. – Мержа – полное название мержавчина. Понятно, что от слова ржавчина. Только касается магии. Как бы тебе проще объяснить? В чем главное различие между артефактом и обычной формой?

– Артефакт – это предмет, а формы плетутся на воздухе, – выдал я.

– Это так, но важно другое. Артефакты многоразовые в большинстве случаев. Твоя форма на воздухе развеется за полтелла. Ты плетешь заново и не паришься. Артефакт же рассчитан на долгое использование. Поэтому надо учитывать множество факторов, которыми на воздухе ты пренебрегаешь.

– Этой самой мержой?

– Да. Магическая энергия – она как вода. Мана постепенно разъедает, расширяет границы контуров. Вот смотри, – Трент пальцем указал на часы. – Видишь эти две маголинии. Они очень близко. Если бы там проходил большой напор маны, то со временем каналы расширились и срослись воедино. Артефакт перестал бы работать. Или вот тут. Канал расположен близко к стенке часов. Если мержа разъест, то образуется дырка, и мана будет вытекать наружу.

– Поэтому тут все округлое! – дошло до меня.

– Внедрение не терпит прямых углов. Это аксиома. Со временем острые края стачиваются мержой, и это может сломать артефакт.

– Я понял, – ответил я и новыми глазами осмотрел форму.

Все встало на свои места. Я и раньше знал, что мана лучше ходит, да и форма красивей, если края скругленные. Но потери незначительные, да и прямые углы плести быстрее и проще. Теперь ясно. В часах все линии располагались равномерно друг от друга. Чем мощнее канал, тем он отдаленнее от остальных. Это сделано, чтобы был запас, и мержа не соединила линии воедино. Да-а-а, каждую форму придется адаптировать под внедрение. Но это даже интересно. Артефакты красивы по-своему.

Богене приступил к сложной части часов, и ему стало не до разговоров. Я старался не отвлекать и даже не дышать. В общем-то, ничего нового я больше не увидел. С формой разобрался сразу, а сам процесс внедрения не выделялся ничем. Разве что использовались разные увеличительные инструменты.

– Может, посоветуешь, с чего начать? – спросил я Трента, когда тот сделал перерыв в работе.

– Что тут думать? Купи недорогую заготовку и начинай плести. Вон если с Таллименом сторгуешься, то и эти часы получишь за бесценок. Модель старенькая. Мы ждем, пока Конструирующие доделают новую форму.

– А ты в новых формах не участвуешь?

– Таллимен часто берет помощников. Иногда и я помогаю, – горделиво сказал Трент. – Бывает, мы все собираемся в «изоляторе». Когда сложности с формой или заказ штучный. Так-то в основном на Воюющих работаем. Сейчас вот Таллимен закончит, и будет настоящая работа. Только бы опять не кварту форму учить.

– Учить?

– А как же? Мы с Таллименом и обучение новой форме проходим. С квартой я загнул, но пару декад обычно корячимся. Иногда нам такое выдадут, что и не разберешься без нахрамского. А если ты плохо изучил форму, то обязательно налажаешь с артефактом. Бывает, сложные формы разбивают на части, а Внедряющих на группы.

Каждая группа внедряет свою часть формы и передает дальше. Опытные маги следят за тем, чтобы части стабильно соединялись, и не было утечек. Вот так. Ладно, я пойду промочу горло и за следующий сяду. Что-то заболтался я с тобой.

– Спасибо! Не буду больше отвлекать.

Глядя на работу профи, мне самому захотелось попробовать. Для начала отправился на склад. На выдаче дежурила немолодая женщина, скучающе рассматривая входящих.

– Светлого дня. Подскажите, есть заготовки для часов?

– На пробу или на продажу?

– На пробу, наверное.

– Материал, размеры?

– Э-э, обычные такие.

– Новенький?

– Да.

– Выбирайте: олово, свинец, железо, серебро. Размеры от малого до большого.

– Железо, средние.

– Еще что-нибудь?

– Да, магическое стекло увеличивающее.

– В «молоте» и «изоляторе» есть стандартные. Не подойдут?

– Раз есть, то не надо. Только часы.

– Асенду.

Вскоре женщина принесла мне железную блямбу с двумя расшатанными стрелками. Кое-где проржавевшую.

– За аренду заготовки три железа в день. Залог – два серебряных. И не забудьте: сегодня мы работаем до тридцати двух.

Я быстро отдал деньги, поблагодарил и направился обратно в «молот». В зале было достаточно свободного места. Вероятно, из-за праздничного дня – последнее междуквартье все-таки. Сел я подальше от команды Таллимена, чтобы не светить своей заготовкой. Думаю, им не понравится, что я без спроса плету их же форму.

Рабочее место представляло собой верстак с небольшими тисками сбоку. Стекло с ходу не нашел. Только открыв дверцы шкафчика под верстаком, я заметил спрятанный инструмент. Стекло было намертво прикручено к столу, однако легко поворачивалось на шарнирах. Даже слишком легко. Фактически лапу невозможно было поставить вертикально – она не держалась и падала. Да еще и мутное стекло, в которое и не рассмотреть ничего. Хлам.

Я положил заготовку на верстак, сел на жесткий стул и начал плести форму часов. Поскольку размеры, расположение стрелок отличалось, то форму приходилось корректировать. Очень затягивает. Спустя несколько теллов плетение изменилось до неузнаваемости. Я внес кучу своих дополнений. Постарался сделать форму максимально красивой.

Я так увлекся, что не заметил, как последние Колдующие начали покидать «молот». Блин, Лим будет ругаться. Я быстро бросился на склад, однако можно было и не спешить. Незаконченные заготовки и инструменты Колдующие оставляли в запираемых ячейках, что проделал и я с почти готовыми часами.

Экипаж остановился недалеко от спецкорпуса Оберегающих. Я расплатился и выскочил наружу. Лим одиноко стояла возле ограды.

– Где тебя носит?! – негодующе вопросила Ли.

– Прости. Задержался во Внедренке.

– Ладно.

Девушка подошла, чмокнула в щеку и взяла под руку. Добрая Ли не умела долго злиться. За нее это отлично делала Лу.

В этот праздничный вечер последнего дня междуквартья мы гуляли до самой ночи. Улицы были наполнены народом разной степени подпития. Раздавались разудалые песни, бренчание музыкальных инструментов. Таверны и рестораны доставали из закромов столы и стулья и размещали дополнительные места снаружи. Мы с Лим среди простых горожан чувствовали себя почти нормальными. Ничем не выделялись, веселились как все.

Первого числа нового девятнадцатого года мы отправились вместе во Внедренку. Лу изъявила желание продолжить развлекаться, обойти все забегаловки города, потусить, но Ли, видя мой энтузиазм, не поддержала свою «сестру». Мне даже неловко стало, что мои интересы девушка ставит превыше своих.

– Не переживай. Пока не разберусь с теорией, Дознающие не отстанут. Лу обещала надавить на Жесса потом и выторговать себе более удобный график.

– Чем займешься?

– Сначала тебе буду помогать. А как устроишься, попробую себя в роли М’лечащей. Хочу избавиться от белого цвета, а то даже платье открытое не надеть. Все оборачиваются и пальцем показывают.