Основы драматургии - Валентин Красногоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беда, правда, в том, что театроведу, в отличие от критика, надо что-то знать (или хотя бы делать вид, что знаешь), критику же, чтобы кого-то ругать или хвалить, достаточно, выражаясь словами Салтыкова-Щедрина, «безобидным образом излагать смутность испытываемых им ощущений», а что-либо знать или понимать совершенно необязательно. Пиши, «куда влечет тебя свободный ум» и сердца гений благородный. Кроме того, выбор из этих двух близких родов занятий зависит от индивидуальных наклонностей. Верблюду, например, несмотря на то что он живет в жаркой пыльной пустыне, питается колючками и не пьет по две недели, нравится быть верблюдом, и он вовсе не мечтает стать лошадью. Вполне возможно, что кому-то нравится быть именно критиком.
Качества, необходимые критику
Конечно, легко советовать быть честным, беспристрастным, справедливым и так далее, но если спектакль поставлен в академическом театре, во главе которого стоит народный артист, то надо быть героем Достоевского (эвфемизм, заменяющий слово «идиот»), чтобы писать все как есть. Да и язык не повернется, и перо не послушается проявить неуважение к человеку, ставшему народным, когда ты еще ходил в первый класс, и к сцене, на которой играла когда-то легендарная звезда императорских театров. Впрочем, если даже ты останешься глух к доводам разума и велению сердца и напишешь плохую рецензию, ее все равно не напечатают. Можно, конечно, отмолчаться, но тонко чувствующие люди театра все равно поймут смысл (смыслы) твоего молчания: как выразился Цицерон, «кричать можно и молча» (Cum tacent, clamant). К тому же газеты за молчание почему-то не платят гонорары, а жить надо. Поэтому твердость и принципиальность критик должен сочетать с гибкостью и пониманием, что идеала нет и жизнь сложна, что театр – это творческие люди с ранимой душой и что нельзя резать по живому. Очевидно, отмалчиваться нельзя, садитесь и пишите. Что-нибудь хорошее. По схеме, описанной в этом Руководстве. Критиками становятся не для того, чтобы быть счастливыми.
А надо ли становиться критиком?
Мы убедились, что быть критиком – это тяжелая, неблагодарная, нервная, взрывоопасная и плохо оплачиваемая профессия. Поэтому прежде всего надо задуматься: а надо ли эту профессию избирать? Ведь единственное ее достоинство – возможность бесплатно ходить в театры, но в наше время это скорее наказание и тяжелый крест, чем удовольствие. К тому же критиков почему-то не любят, как не любят, например, палачей. Все мы знаем строки Лермонтова (не помню, о ком, но, вероятно, о каком-нибудь критике):
Я тот, которого никто не любит,
Я тот, чей взор надежду губит…
Что бы и о чем бы ни писали критики, к ним всегда чувствуют неприязнь. Вот, к примеру, как отзывался о них Дидро (который, впрочем, и сам был критиком): «Путешественники рассказывают о неких дикарях, которые каждого проходящего осыпают отравленными стрелами. Так выглядят наши критики. Они сидят в своем шалаше и никогда не меняют высокого мнения о самих себе».
Критику чаще, чем простым смертным, приходится думать одно, а писать и говорить другое. Но поднимется ли у вас рука уничтожать, например, режиссера за спектакль, который он создавал долгие месяцы и считает этот плод души и бессонных ночей шедевром? Не будут ли вас терзать муки совести?
Конечно, приятно сознавать, что именно ты даешь ориентиры театру и указываешь ему пути движения вперед. Но и тут не все складывается. Раньше одни лишь критики были, выражаясь библейским слогом, scientes sicut Deus bonum et malum – «как Бог, знающие добро и зло». Теперь же любой зритель, кому не лень, посылает с телефона в интернет свое мнение о спектакле сразу же по выходе из театра, а то и в антракте, и пользователи ориентируются именно на эти отзывы, короткие, внятные и эмоциональные, а не на капитальные критические статьи, которые появятся в журналах спустя недели и месяцы. И часто, к сожалению, мнение зрителей не совпадает с суждением критика, в чем повинна, естественно, публика, а не образованные профессиональные знатоки театра, для которых и создаются теперь спектакли.
Но все же не надо отчаиваться: если актер жаждет бессмертия, то он получит его только из рук критика, а никак не случайного зрителя. От современной ему толпы актер может в изобилии получать деньги и аплодисменты. Но будущие поколения смогут узнать о нем только благодаря статьям профессионалов. Если он не заслужит их одобрения, слава его будет погребена в одной могиле с его телом.
Поэтому не надо отчаиваться: критики пока еще не сдали своих позиций, они по-прежнему стоят у руля. Именно они раздают «Золотые маски» и распределяют призы на фестивалях. Этим они справедливо гордятся и видят в этом свое главное высокое предназначение. Но такая честь выпадает лишь критикам высшей квалификации. А чтобы ее приобрести, как раз и нужно следовать данному Руководству.
Ну, и последнее: как же драматургам, режиссерам, актерам реагировать на критику? Прислушаемся к мнению Макса Фриша: «Гете советовал: никогда не надо отвечать рецензенту, разве что он в своей рецензии утверждает, будто вы украли дюжину серебряных ложек, но так далеко наши рецензенты едва ли заходят… И действительно, остается только одно: молчать и работать, пока хочется, стать собственным критиком – и быть благодарным, если рецензия, хвалебная или осуждающая, серьезна, прилична, не утверждает, что у автора собственное произведение не вызывает никаких сомнений или возражений».
Заключение
Кем бы вы ни были – драматургом, режиссером или критиком, прочитайте эти четыре Руководства еще раз и начинайте творить. У вас получится!
Венец искусства. Заключение
В заключение размышлений о сущности нашего рода литературы повторим еще раз, что же это такое – драма. Это литературное произведение, написанное в форме, предполагающей исполнение его актерами, перевоплощающимися в персонажей этого произведения. Главное ее отличие от повествования, от эпоса (романа, повести, рассказа) – не «конфликтность», не «драматичность», не преобладание диалога. Главное отличие состоит в том,
