МЕЛКИЙ СНЕГ (Снежный пейзаж) - Дзюнъитиро Танидзаки

— Она считает, что отравилась макрелью.

— Где она ела макрель?

— Перед тем, как ей заболеть, они с молодым хозяином были в Кобэ и поужинали в ресторане «Кискэ».

— Первый раз слышу это название. А ты, Юкико?

— Я тоже.

— Я так поняла, что это небольшой ресторанчик в квартале, где живут гейши. Кто-то сказал Кой-сан, что там подают отличные суси. Они с молодым хозяином ходили в кино и на обратном пути решили туда, завернуть.

— А что Кэй-тян? С ним всё благополучно?

— Да, молодой хозяин никогда не кушает макрели. Но заказала только Кой-сан, так что они грешат на макрель. Правда, Кой-сан говорит, что скушала совсем немного и рыба была очень свежая.

— Макрель — коварная рыба. Даже когда она свежая, ею легко отравиться.

— Да, я слыхала, что особенно опасно тёмное мясо, а Кой-сан как раз его-то и кушала.

— Мы с Юкико никогда не едим макрели. Только Кой-сан.

— Беда ещё в том, что Кой-сан имеет обыкновение есть где придётся, — заметила Юкико.

— Что правда, то правда. Она и прежде редко ужинала дома, ей больше нравилось ходить по ресторанам. Чему ж тут удивляться?

Затем Сатико заговорила с О-Хару об Окубате. Быть может, он только делает вид, что Кой-сан его не стесняет, а на самом деле тяготится пребыванием больной в его доме?

Быть может, теперь, когда стало ясно, что это не безобидный катар, как ему казалось вначале, а самая настоящая дизентерия, он предпочёл бы отправить Кой-сан в Асию, к сёстрам? Сатико хорошо помнила, как он повёл себя во время наводнения…

О-Хару, однако, заверила хозяйку, что никакого недовольства с его стороны нет и в помине. Молодой хозяин, конечно, ужасный модник и мог испугаться испортить брюки, но инфекции он, судя по всему, не боится. А может быть, получив такой урок, он теперь стремится доказать Кой-сан свою преданность. Во всяком случае, сказала О-Хару, не похоже, чтобы он предложил Кой-сан остаться у него только из вежливости. Он трогательно заботлив, не забывает дать необходимые наставления О-Хару и сиделке, сам подаёт больной пузыри со льдом, а иной раз даже судно вымоет.

— Ну вот что, — сказала Юкико, — пожалуй, я поеду туда вместе с О-Хару.

От дизентерии не умирают, рассуждала она, и если Окубата от чистого сердца предлагает оставить Кой-сан у него, этим предложением можно воспользоваться, тем более что иного выхода у них попросту нет. Но они обязаны хотя бы разделить с ним хлопоты по уходу за больной. Как бы ни посмотрели на это Тэйноскэ и старшая сестра с зятем, Юкико не может оставить Кой-сан в беде. Одним словом, всю ответственность за этот шаг она берёт на себя.

Если бы сестру лечил доктор Кусида, Юкико была бы спокойна, но, коль скоро ею занимаются незнакомый врач и незнакомая сиделка, она должна быть рядом. Она будет ухаживать за больной вместо О-Хару, а О-Хару возьмёт на себя обязанности связной. Всё равно из телефонных разговоров трудно что-либо понять, получается сплошная нервотрёпка, а так О-Хару будет каждый день приезжать в Асию и подробно докладывать Сатико о состоянии Кой-сан.

Кроме того, в холостяцком доме Окубаты наверняка не найдётся каких-нибудь нужных вещей, и О-Хару всегда сможет захватить их из Асии. С этими словами Юкико пошла собираться и, немного поев на дорогу, вместе с О-Хару отправилась в Нисиномию. Как видно, не желая ставить Сатико в трудное положение, она не стала спрашивать, согласна ли та её отпустить. Сатико же, полностью согласная с сестрой, не сделала попытки её удержать.

Когда, вернувшись из школы, Эцуко спросила: «А где же Юкико?» — мать в самой что ни на есть будничной манере объяснила, что она отправилась на укол, а оттуда за покупками в Кобэ.

Но для Тэйноскэ, конечно же, эта версия не годилась, и Сатико была вынуждена рассказать ему всё как есть, начиная с болезни Таэко и кончая решением Юкико ехать к ней в Нисиномию. Тэйноскэ нахмурился, но не произнёс ни слова. Да и что он мог сказать в этой ситуации?

За ужином Эцуко спросила, отчего до сих пор нет «сестрички», и Сатико не могла уже больше скрывать от неё правду. Кой-сан заболела, сказала она, и Юкико поехала ухаживать за ней. Но Эцуко хотела знать больше. «Где находится Кой-сан? — выпытывала она у матери. — Что с ней?» — «Кой-сан находится у себя на квартире, — начиная терять терпение, отвечала Сатико. — Она совсем одна, и поэтому Юкико поехала к ней. Ничего серьёзного с ней нет, так что успокойся, пожалуйста».

Девочка умолкла. Стараясь отвлечь внимание дочери от этой темы, Тэйноскэ и Сатико принялись расспрашивать её о занятиях в школе, но та отвечала неохотно и время от времени украдкой поглядывала на родителей. Хотя Сатико и Юкико пытались представить дело так, будто Кой-сан не живёт дома, потому что у неё много работы в студии, девочка, без сомнения, многое знала от О-Хару, и это, в общем-то, устраивало Сатико.

Через несколько дней после этого, видя, что Юкико всё не возвращается, девочка учинила допрос О-Хару, и та, как видно, сообщила ей кое-какие подробности. И вот однажды Эцуко подошла к матери и с явным укором сказала:

— Почему ты не забираешь Кой-сан домой? Вели немедленно привезти её сюда!

Сатико обомлела.

— Не волнуйся, Эттян, — принялась она успокаивать дочь. — Ты же знаешь, мы с Юкико никогда не оставим её в беде. Так что беспокоиться тебе не о чем. И вообще, детям не полагается вмешиваться в такие дела.

Но Эцуко была не на шутку встревожена.

— Как ты можешь держать её в таком месте? — кричала она. — Неужели тебе ни капельки её не жалко? Бедная Кой-сан! Она там умрёт!

Состояние Таэко и в самом деле внушало серьёзные опасения. Ей становилось всё хуже. Теперь, когда рядом с нею была Юкико, не приходилось сомневаться в том, что ей обеспечен самый лучший уход, и тем не менее, по сообщениям О-Хару, Таэко с каждых днём теряла силы. Наконец из Осаки пришёл результат анализа: в кишечнике больной обнаружены возбудители дизентерии, причём наиболее вредоносные. К тому же в последнее время у Таэко наблюдались странные скачки температуры: то она поднималась чуть ли не под сорок, то вдруг падала.

Возможно, в какой-то степени это объяснялось тем, что Таэко стала принимать закрепляющие средства. Стоило ей выпить лекарство, как её начинало знобить и лихорадить, когда же её снова слабило, жар спадал, но зато она испытывала страшные боли в животе. За последние день-два она совсем ослабела. А когда доктор сказал к тому же, что у неё начинает сдавать сердце, Юкико совершенно потеряла покой. Удастся ли вообще Кой-сан выкарабкаться из этой болезни? Похоже, это не просто дизентерия быть может, возникло какое-то осложнение. Она спросила у доктора, не стоит ли ввести больной раствор Рингера или витакамфару, но тот сказал, что пока он не видит в этом необходимости.

Между тем Юкико была уверена, что доктор Кусида на его месте давно уже назначил бы уколы. Она высказала свои опасения сиделке, и та объяснила, что доктор Сайто, как и его отёц, относится к уколам с предубеждением и назначает их только в самых крайних случаях.

«Госпожа Юкико считает, — сказала хозяйке О-Хару, приехав в очередной раз в Асию, — что нужно поскорее пригласить доктора Кусиду, Сейчас, мол, не тот случай, чтобы думать о приличиях. Она очень просит вас приехать в Нисиномию». К этому О-Хару добавила, что за последние пять-шесть дней Кой-сан совсем исхудала и до того изменилась, что барыня, наверное, её и не узнает.

Ещё совсем недавно Сатико, наверное, побоялась бы навестить сестру из опасения рассердить мужа, кроме того, она всегда боялась инфекций. Но сегодня она не раздумывая согласилась сию же минуту ехать в Нисиномию, но сначала решила всё-таки позвонить доктору Кусиде.

Объяснив ему в нескольких словах суть дела (Таэко была в гостях у знакомых в Нисиномии и там неожиданно заболела по ряду причин забрать её домой они сейчас не могут, лечит Таэко тамошний доктор по фамилии Сайто, болезнь протекает так-то и так-то), Сатико спросим, доктора Кусиду, что он советует предпринять в данной ситуации. «В таких случаях, — ответил доктор Кусида со свойственной ему доброжелательностью, — следует вводить больному раствор Рингера и камфару, иначе у него наступает быстрый упадок сил. Вы должны настоять на том, чтобы ваш доктор начал уколы, пока не поздно». — «Возможно, нам придётся побеспокоить вас, доктор Кусида. Вы не откажете в любезности посмотреть Таэко?» — «Разумеется, — сказал тот. — Я немного знаком с доктором Сайто. Если он не станет возражать, я в любое время приеду и посмотрю вашу сестру».

Положив трубку, Сатико вместе с О-Хару села в ожидавшую их у ворот машину. Проехав мост Нарихирабаси, они вдруг увидели за оградой одного из особняков, стоящих вдоль горного склона, великолепную сакуру, сплошь усыпанную цветами.

— Вот красота-то… — невольно вырывалось у О-Хару.

— Да. Эта сакура всегда зацветает раньше других, — откликнулась Сатико.