Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У тебя кровь идет.
– Где?
Я коснулся шеи, которая саднила больше всего, и ощутил на пальцах что-то теплое и липкое. Коллингс осмотрел меня.
– Просто сильная ссадина. Хочешь, отправим тебя в Город подлечиться?
– Не надо. Но что тут, черт возьми, произошло?
– Стражники перестарались. Мне казалось, я велел тебе привести четверых.
– Они не послушались.
– Понятно. Это на них похоже.
– Но что же все-таки случилось? Я работал с этими людьми не день и не два, и они никогда нас не трогали.
– И все равно в душе они были озлоблены. Главное, у троих из них жены остались в Городе. Они не хотели уходить отсюда без них.
– Как же так? Эти люди, они что, из Города? – Я не мог поверить своим ушам.
– Да ничего подобного. Я сказал только, что их жены в Городе. А сами они местные, из деревушки неподалеку.
– Я так и думал. Но в таком случае, что делают в Городе их жены?
– Мы их купили.
8
Ночь я провел беспокойно. Оставшись один в хижине, я разделся и тщательно осмотрел себя. Грудь с одной стороны была вся в кровоподтеках, а кроме того, я обнаружил несколько глубоких и болезненных ссадин. Рана на шее перестала кровоточить, но я все равно промыл ее и смазал мазью, которую нашел в аптечке у Мальчускина. Оказалось также, что в потасовке я сорвал себе ноготь, да и челюсть побаливала, едва я пытался ею шевельнуть.
Снова мелькнула мысль, не вернуться ли в Город, как предлагал Коллингс, – в конце концов от Города меня отделяли какие-то двести-триста ярдов, – но, поразмыслив, я решил воздержаться от этого. Мне не слишком-то улыбалось появиться в чистоте городских коридоров в таком виде, словно я только что вылез из пьяной драки. В общем, подобное предположение было не очень далеко от истины, но, так или иначе, я предпочитал зализывать свои раны без посторонней помощи.
Заснуть мне толком так и не удалось – стоило задремать на пять-десять минут, как я просыпался. Утром я встал пораньше. Я не испытывал никакого желания встречаться с Мальчускиным, пока не почищусь и не приведу себя в порядок. Тело ныло. Каждое движение давалось с трудом.
Наставник мой вернулся в дурном настроении.
– Я уже в курсе, – заявил он с порога. – Не трудись ничего объяснять.
– Я сам до сих пор не понимаю, что случилось.
– Ты способствовал тому, чтобы началась драка.
– Драку начали стражники, – вяло возразил я.
– Да, конечно, но тебе следовало бы уже понять, что стражников к рабочим и близко подпускать нельзя. Миль десять назад наши вояки потеряли несколько человек и теперь рады случаю свести счеты. Дай им любой предлог – и эти идиоты сразу начинают размахивать своим дубьем.
– Коллингс был в беде, – вставил я. – Надо было что-то предпринять.
– Ладно, это действительно не только твоя вина. А теперь твой Коллингс утверждает, что обошлось бы без столкновения, если бы ты не впутал сюда стражников… Впрочем, он признает, что сам велел тебе привести их.
– Вот именно.
– Я сказал – ладно, но впредь думай получше.
– Что же нам теперь делать? – спросил я. – Мы остались без рабочих.
– Сегодня доставят новых. Поначалу они, разумеется, будут ковыряться как черепахи, нам придется учить их каждому пустяку. Зато и бунтовать не станут, и работать будут старательнее. Неприятности начнутся потом, когда они сообразят, что к чему.
– Но почему они нас так не любят? Мы же платим им за их труд.
– Да, платим – когда и сколько хотим. Это нищие края. Земли здесь бедные, еды всегда не хватает. Город проходит мимо, предлагает им то, в чем они нуждаются, и они вынуждены брать. Но долговременной-то выгоды они не получают, да мы, пожалуй, и даем им меньше, чем берем.
– Мы могли бы давать больше.
– Наверное, могли бы. – Мальчускин вдруг потерял интерес к разговору. – Не наша это забота. Наше дело – укладывать рельсы.
Новых рабочих пришлось ждать несколько часов. За это время мы с Мальчускиным осмотрели бараки, покинутые бригадой, и вычистили их. Прежних обитателей стражники выселили еще ночью, хотя и дали им какое-то время на то, чтобы собрать пожитки. Впрочем, в бараках оставалось немало всякого барахла, превратившейся в лохмотья одежды, мусора. Мальчускин посоветовал мне смотреть в оба, не обнаружится ли где-нибудь в укромном уголке послание новым рабочим: но ни он, ни я ничего подобного не отыскали. А все, что нашли, вытащили из бараков наружу и сожгли.
Примерно в полдень прибыл представитель меновщиков с известием, что в наше распоряжение вот-вот поступят новички. Нам были принесены формальные извинения за вчерашний инцидент, и мы узнали также, что после долгих споров принято решение на ближайшее время усилить охрану. Мальчускин выразил свое неудовольствие по этому поводу, но меновщик и не думал спорить: решение приняли вопреки его мнению.
Мое отношение к такому повороту событий было двойственным. С одной стороны, я не жаловал стражников, а с другой – если их присутствие оградит нас от повторных беспорядков, с ними придется мириться, как с неизбежным злом.
Задержка беспокоила Мальчускина, он не находил себе места. Я подумал было, что его, как обычно, заботит необходимость наверстывать отставание, но оказалось, что дело не только в этом.
– Оптимум мы начнем догонять уже при следующем перемещении, – пояснил он. – Нас задержала вон та холмистая гряда. Теперь она позади, а дальше на много миль земля почти ровная. Но вот состояние путей позади Города…
– Их же охраняют стражники, – сказал я.
– Никакие стражники не в силах предохранить рельсы от вспучивания. Это главная опасность, и она возрастает с каждой минутой.
– Почему?
Мальчускин бросил на меня пристальный взгляд.
– Потому что мы порядочно отстали от оптимума. Понимаешь, что это значит?
– Нет, не понимаю.
– Ты еще не бывал в прошлом?
– Как это – в прошлом?
– Далеко на юг от Города.
– Нет, не бывал.
– Когда побываешь, сам увидишь, что там творится. А сейчас поверь мне на слово. Рельсы к югу от Города нельзя оставлять на долгий срок, не рискуя привести их в негодность.
Наемных рабочих было по-прежнему не слышно и не видно, и Мальчускин, покинув меня, отошел побеседовать с двумя путейцами, только что явившимися из Города. Вернувшись, он сообщил:
– Подождем еще час. Если не дождемся, мобилизуем людей из других гильдий и примемся за работу сами. Промедление смерти подобно.
– А разве у нас есть право мобилизовать людей из других гильдий?
– Наемный труд – это роскошь, Гельвард. В далеком прошлом прокладкой путей занимались сами гильдиеры. Перемещение Города – задача номер один, и ее необходимо решать во что бы то ни стало. Если понадобится, мы выведем на пути все население Города до последнего человека.
Неожиданно он успокоился, лег на землю и закрыл глаза. Солнце стояло почти прямо над головой, и было жарче обычного. На северо-западе у горизонта я приметил полоску черных туч, воздух давил безветрием и влажной духотой. Но на солнце не набежало пока