Чинди - Джек Макдевит

— Две минуты .

Она воспользовалась антенной, чтобы остановиться, опустилась к основанию опоры, активировала лазер и направила его на связку. Как и в других местах, та была тройной. С запозданием Хатч сообразила, что следовало бы разработать другой план и взять себе в помощники кого-нибудь другого. Клеймор слишком зажимался и напрягался.

— Как вы это назовете? — спросила она Клеймора.

— Что?

— То, что снимаете. Репортаж о спасении.

— Только не поймите меня неправильно, — сказал он. — Если все закончится успешно, это будет «Погоня за чинди».

Одна часть связки отделилась. Туман несся вдоль поверхности камня, почти прямо под Хатч.

— А если нас постигнет неудача? — спросила она.

— Все будет иначе. Хотя никто не знает, какое название я хотел бы использовать, но оно должно будет стать другим.

— Одна минута. Хатч, заканчивай и отправляйся внутрь. Остальным приготовиться к прыжку .

Она все еще продолжала резать.

— Подожди немного, Юрий.

— Лучше брось все это, Хатч. Ступай в грузовой шлюз .

Запоздалый совет. Если сейчас уйти, капитан повредит двигатели. Может даже взорваться корабль.

Отделился второй трос.

— Хатч, ради бога .

Вступил Клеймор:

— Хатч, оставь.

Оставь — и они потащат камень за собой, а даже если он и отвалится, будет множество жертв. В любом случае Тор погибнет.

— Хатч .

— Подожди минуту, Юрий.

— Уходи, брось все .

Хатч обливалась потом. Господи, помоги . У нее был бы выход, если бы удалось закрепиться за что-нибудь на корпусе. Она выключила лазер.

— Вот и хорошо, — произнес Бронштейн, по-видимому, наблюдавший за ней с помощью одной из телекамер на корпусе. — Теперь мы ведем себя сознательно .

Хатч убрала резак, прикрепив его к поясу рядом с остальным снаряжением.

— Попозже мы что-нибудь придумаем .

Но, разумеется, он понимал, что им ничего не придумать.

Она порылась среди снаряжения и отыскала тумблер отключения защитного костюма. Затем взялась другой рукой за пояс, после чего щелкнула тумблером. Костюм отключился, окружающий мир тут же стал ледяным, а все чувства «поплыли».

Хатч с усилием рванула пояс и захлестнула его вокруг одной из стоек крепления сенсоров. Затем отпустила и вновь активировала костюм. Вокруг нее восстановилось поле.

— Что ты делаешь?

Она включила резак и вернулась к работе. Клеймор по-прежнему наблюдал за ней.

— Генри, — спокойно сказала она, — уходите.

Клеймор не был глупцом. Он мигом оказался в воздушном шлюзе.

— Ради бога, Хатч… — Капитан почти рычал.

Направив лазер на оставшийся трос, Хатч наблюдала, как луч начинает проедать его. Дженнифер прекратила суровые предупреждения и начала обратный отсчет. Видимо, пытаясь напугать ее. Что за тип ИИ способен прибегать к такой тактике? Корпус под тросом начинал подпаливаться. Хорошего мало .

— Пятнадцать секунд, — сообщил ИИ.

Клеймор высунулся из воздушного шлюза, наблюдая за ней.

— Уходи, Генри, — крикнула она. — И закрывай люк.

— Только вместе с тобой.

Этот идиот даже не пошевелился. И по-прежнему наводил на нее телекамеру.

— Внутрь! Или ты и твоя «Погоня за чинди» навсегда останетесь здесь.

Хатч услышала переговоры Клеймора с Бронштейном: капитан приказывал прекратить и воздержаться. С божьей помощью ей удалось понять, что он имел в виду. Затем — наконец убедившись, что выбора нет — Клеймор исчез, и люк закрылся.

Трос разделился. Поскольку астероид и корабль двигались с одинаковой скоростью, Собачья Кость никуда не упала и свободные части стальных канатов оставались на тех самых местах, где были. Ей следовало отбросить их в стороны.

Хатч накрутила пояс на руку.

— Ты свободен, Юрий, — сказала она. — Отправляйся.

Бронштейн задержал руку над кнопкой, давая ей несколько дополнительных секунд. Но с точки зрения безопасности это был предел.

— Держись, — произнес он.

Двигатели Хейзелтайна затихли, и корпус под Хатч подался вверх. Выбрали необходимый угол; включились управляющие реактивные двигатели. Яхта оторвалась от Собачьей Кости. Камень начал обволакиваться туманом.

Хатч наблюдала, как он исчезал. Появились первые признаки близкого перехода.

— Держись, Хатч. Держись .

На сверхсветовом корабле переход в субсветовое пространство сказывается на людях легким ощущением дискомфорта — или не сказывается вовсе. Кое-кого подташнивает, у них слегка кружится голова, им не по себе и даже может вырвать. Вот почему пассажиров перед «прыжком» всегда предупреждают: ешьте поменьше или вообще откажитесь от еды. Теория утверждает, что демпфирующее поле, которое защищает от инерционных воздействий, вдобавок ограничивает и физические воздействия. Насколько было известно Хатч, это положение никто никогда не проверял, и, соответственно, она понятия не имела, чего следует ожидать от прогулки по корпусу «Маккарвера» при входе яхты в субсветовое пространство. Будь у нее время, она бы продернула пояс через ремни безопасности, имевшиеся на рукавах, чтобы точно знать: она не упадет. Но не успела — и даже была не вполне уверена, где именно находятся ее пояс, рука или ремень безопасности. Ее разум удалился в темную пещеру, а вокруг несся сплошной вихрящийся поток.

Где-то в подсознании Хатч за что-то держалась. И сдаваться было нельзя. Держаться. Не отпускать.

Подступила тошнота. Плохо. Костюм не предусматривал возможность очистить желудок.

Однажды, когда Хатч было лет семь, она качалась на качелях, подвешенных на дереве. Ради эксперимента она встала рядом с качелями и начала закручивать веревки все туже и туже, пока они не стянулись до предела. Тогда она уселась на них, поджала ноги и стала вращаться, все быстрее, быстрее — и наконец мир завертелся вокруг нее, небо оказалось под ногами, и Хатч свалилась на землю.

Примерно это же происходило сейчас. Пещера вращалась, Хатч улавливала вспышки света, но перед глазами все плыло: лица, облака, отрезки металлического корпуса; далекие голоса говорили с ней или о ней — или просто, о погоде. Кто знает?

Время перехода при нормальных обстоятельствах обычно равно шести секундам. Но головокружение не прекращалось, и в конце концов Хатч убедилась, что и пояс, и она сама каким-то образом скользнули в один из кругов ада.

Ее вырвало. Ничего нельзя было поделать. Теплая клейкая жидкость перекачивалась из носа в горло и обратно. Хатч задыхалась. Ей было трудно дышать.

У границ сознания заклубилась темнота.

Неожиданный взрыв жуткого холода. Как будто костюм выключился. Как, черт возьми? …

Это была последняя мысль Хатч, прежде чем ее унесло в непроглядную ночь.

Вообще-то Клеймор любил героев. Они всегда давали хороший материал для репортажей и обычно весьма скромно держались во время интервью — в отличие, скажем, от политиков, которые упорно старались перехватить инициативу в беседе. Но с героями всегда возникали сложности: они стремились вовлечь в свои подвиги других, и чаще всего тех, кто никак не был к этому склонен. Следовательно, если какое-то бросающее вызов смерти деяние и должно было иметь место, то лучшей мыслью неизменно оказывалась следующая: появление журналиста на месте событий должно состояться после того, как все — успешно или неуспешно — завершилось.

Поняв, что именно задумала Хатчинс, Клеймор попытался уговорить Бронштейна отменить «прыжок». Но он вмешался слишком поздно, слишком долго колебался. Корабль мог выскользнуть из этого призрачного места в любую минуту, и Клеймор нисколько не сомневался, что он прихватит с собой и его.

При наличии времени Генри лично втащил бы эту чертову дуру внутрь. Но его хватало только на то, чтобы шепотом попрощаться, закрыть люк, радуясь, что оказался внутри, и погрузиться в раздумья над тем, что такая замечательная женщина погибла зря. Он сидел на скамье, прижимаясь всем телом к шпангоуту, и пытался справиться с коротким головокружением, которое всегда охватывало его во время «прыжков».

Он научился, чтобы переносить их как можно легче, устраиваться спиной к движению, и закрывать глаза. Сейчас он тоже так сделал. И понял, что все закончилось (как всегда), когда головокружение вдруг пропало, словно кто-то повернул выключатель. А затем начал прислушиваться к тому, как Бронштейн отчаянно вызывает Хатч по линии связи.

Клеймор вновь открыл люк и с восхищением увидел, что Хатч все еще там. Его телекамера была включена, и он вел сейчас съемку, но Хатч — ошибиться было невозможно — оторвало от опоры, и теперь она медленно плыла, удаляясь от яхты. Бортовые огни высвечивали ее беспорядочные движения. Ее руки и ноги дергались и выворачивались, и Клеймор, охваченный ужасом, отчетливо увидел, что именно случилось. Хатч вырвало, узкая прослойка воздуха, которую костюм формировал перед ее лицом, засорилась, и теперь ей грозило задохнуться в собственной рвоте.