Сожженные мосты - Александр Маркьянов

— Служу России и Престолу! — по-военному вытянулся инженер.

— Служили?

— Так точно! Пятьдесят шестая дивизия!

Цесаревич протянул руку — рукопожатия особы царствующего дома, за редким исключением, удостаивались только военные, пусть и в отставке.

— Прошу-с… — Манн выступил вперед.

Военные потянулись в следующий ангар.

В следующем, соседнем ангаре было все тоже самое. Та же чистота — авиация не терпит грязи и беспорядка, особенно реактивная. Оставил гайку на полу, всосало ее в воздухозаборник — меняй двигатель. Это называлось ППП — повреждение посторонними предметами. В ангаре тоже нашлось место только для двух самолетов — реактивного и турбовинтового.

Как ни странно — примечателен был турбовинтовой, прежде всего — своими размерами. Североамериканцы пользовались для разведки аппаратами типа Predator, Хищник. В Российской армии был даже более совершенный Ворон-3, разработанный частным товариществом в Ижевске[250] — но в отличие от Хищника он не мог нести и применять никакого вооружения. Представленные аппараты должны были исправить ситуацию.

Первым был Ворон-5, более тяжелый аппарат, построенный тем же ижевским частным товариществом и предназначенный для решения прежде всего ударных задач на поле боя. Дальнее, скрытное проникновение, в том числе и в стратегический тыл и нанесение ударов высокоточным оружием. На скрытность было нацелено все — в отличие от североамериканского MQ-9 Reaper русский Ворон-5 имел более массивный корпус с двумя бомболюками, потому что ради снижения радиолокационной заметности крылья были чистыми, вся боевая нагрузка аппарата была в фюзеляже. Толстые, прямые крылья — в них, судя по виду были интегрированные топливные баки, двухбалочное хвостовое оперение, восьмилопастной, с саблевидными лопастями винт — видимо, двигатель конструкции Кузнецова, его фирменный, можно сказать, винт. На двигателях НК-93 летала вся тяжелая авиация, что армейская, что стратегическая, что гражданская.[251]

Около каждого аппарата стояли инженеры — на сей раз оба аппарата были созданы конкурирующими фирмами. Заводы Гаккеля разрабатывали тему реактивных ударных беспилотников, в ижевском товариществе на вере были апологетами малозаметных турбовинтовиков.

Поняв, что первым будут смотреть его аппарат, вперед выступил ижевский инженер.

— Ваше высочество, гражданский инженер десятого разряда Вотинцев, глава конструкторского бюро ижевского товарищества на вере «Зала».

Его Высочество одобрительно кивнул.

— Сколько человек работает в конструкторском бюро?

— Восемнадцать, Ваше высочество.

— А на заводе?

— Больше трехсот, Ваше высочество.

— Это хорошо. Сколько видов беспилотных самолетов вы выпускаете?

— Девять видов, Ваше высочество, не считая этого — этот будет десятым, если военное министерство закажет его. Но так — это всего лишь планеры, а комплектация подбирается индивидуально для каждого заказчика. Мы работаем с каждым заказчиком, чтобы максимально соответствовать.

— Это хорошо. Ваша техника закупается за счет казны?

— Да, Ваше высочество.

— Если будет закупаться иностранная — смелее входите с челобитными, сразу на Высочайшее имя. Или на мое, так будет даже быстрее. Казенные заказы должны исполняться иностранным капиталом только в том случае, если русский капитал не в состоянии их исполнить. Я рад, что Ижевск держит марку…

Ижевск, город на реке Иж, которому от роду то было — всего двести с лишним лет, занимал в Российской Империи намного более весомое положение, чем можно было бы предположить по его размерам и численности населения. Это был город-завод с тремя казенными и одиннадцатью крупными частными заводами, работающими как по заказам военного министерства, так и по частным заказам. Здесь на казенных и частных заводах производили половину стрелкового оружия Российской Империи — по признанию многих лучшего в мире. Здесь производили и много чего другое — от автомобилей, до высокоточных управляемых снарядов и систем активной защиты бронетехники. Наконец, здесь был технический университет — один из лучших в стране.

Наконец, Ижевск был просто красив — даже по архитектуре. Дело было в том, что его изначально закладывал тот же архитектор, который строил Санкт-Петербург — поэтому и города вышли похожими. Статус «Уральского Петербурга» ижевчане поддерживали всеми силами, как в архитектуре, так и вообще в жизни. Жили в Ижевске богато, богаче даже чем в примеру в Екатеринбурге. Была еще одна традиция, которой не было ни в Туле, ни в Коврове, ни в Сестрорецке — самым опытным ижевским мастерам-оружейникам, как с казенных заводов, так и с частных, вручали «от Государя» роскошный зеленый кафтан с золотым шитьем и специальный нагрудный царский знак, тоже из золота. Таких мастеров, каждый из которых учился своему мастерству минимум десять лет, прозывали «крокодилами».

— Благодарствуем, Ваше Высочество.

Цесаревич махнул рукой, приказывая продолжать.

— Мы изучили опыт ведущих мировых производителей в деле разработки как пилотируемых, так и беспилотных малозаметных летательных аппаратов. Особенно внимательно мы изучили североамериканский Reaper, благо он попал к нам в руки.

Как попал в руки ижевским конструкторам образец засекреченной техники вероятного противника — никто уточнять не стал. Бывало и не такое — каждый делал свое дело.

— Мы провели больше двухсот испытательных полетов североамериканского образца, пытаясь засечь его как наземными, так и воздушного базирования РЛС различных типов. Потом мы определили мощность отраженного сигнала от каждой детали аппарата Reaper и выяснили, что без вооружения, площадь ЭПР[252] получилась без подвешенного вооружения меньше в два с лишним раза, чем с вооружением. Все дело в том, господа, что Reaper изначально разрабатывался как чистый высотный разведчик без ударных задач, и лишь потом его срочно доработали для того, чтобы он мог нести вооружение. В отличие от североамериканцев мы сразу конструировали нашу машину как ударный аппарат. Поэтому, он не просто сделан из материалов, поглощающих излучение локаторов, а его форма просчитана на компьютере с той же целью — все его вооружение подвешено не на внешней подвеске, а находится в фюзеляже. Так же мы считаем, что североамериканцы допустили ошибку, выбрав в качестве основного вооружения управляемые ракеты. Мы предлагаем использовать в качестве основного вооружения авиационные бомбы последнего поколения. Основным типом боевой нагрузки мы предлагаем использовать высокоточные планирующие бомбы типа КАБ-50 и КАБ-100. Эти бомбы способны попасть в круг диаметром полметра, расположенный в десяти километрах от точки их сброса при сбросе на высоте семь тысяч. Высокая точность бомб позволяет им выполнять почти те же задачи, что и управляемые ракеты — причем даже самая малая бомба, типа КАБ-50, которых в бомбовом отсеке может быть до четырнадцати штук, доставляет к цели заряд в полтора раза более мощный, чем это делают американцы своей ракетой. Проще говоря, господа, в ракете львиную долю массы боеприпаса занимает сам носитель и его компоненты и только небольшая часть приходится на боеголовку — а в бомбе наоборот большая часть веса — собственно сама бомба, а механизмы, обеспечивающие ее управляемый полет весят совсем немного. Максимальная боевая нагрузка этого аппарата — шестьсот килограммов, господа. В разведывательном варианте он может нести вместо бомбовой нагрузки дополнительные емкости с горючим, в таком случае он может преодолеть без дозаправки пять тысяч километров. В боевом варианте он может нести бомбы весом пятьдесят, сто и двести пятьдесят килограммов он может взять на борт две разовые бомбовые кассеты РБК-250. Наконец — и это самое важное — один из его вариантов способен нести четыре ракеты «воздух-воздух» типа Р-73.

— Какова отражающая поверхность аппарата — спросил кто-то из штаба ВВС — вы проводили испытания по дальностям обнаружения его самолетными локаторами?

— Отражающая поверхность, господа — не более десяти квадратных дециметров, это уникальный результат. Более того — предусмотрен режим, когда перед самым объектом или в зоне ПВО он может выключать двигатели и какое-то время планировать, это еще уменьшит заметность. При проверке путем облучения стандартным североамериканским локатором типа Вестингаус, получается что аппарат обнаруживает «лоб в лоб» лишь с пятисот метров — это если локатор в поисковом режиме. На фоне земли — а чаще всего обнаружение будет происходить именно в таких условиях — еще лучше. Ля нас лучше. Сами понимаете, что это — почти невидимка, пятьсот метров это дальность визуального обнаружения.

— А обслуживание?

— Двигатель, который здесь есть — тот же самый, что используется на «Финисте», сверхлегком разведчике-штурмовике. Он доработан — но в критической ситуации можно ставить обычный, финистовский двигатель. Радионезаметность обеспечивается прежде всего за счет конструкции и материалов корпуса.