Смерть и солнце - Линн Рэйда

Лейда фыркнула - совсем как Лисси.

- Представляю. Значит, сразу пойдем в город?..

Крикс оценивающе взглянул на посветлевший горизонт.

- Да, я думаю, уже пора. Ворота, того и гляди, откроют.

Бывают дни, которые не задаются с самого утра. По-видимому, этот был одним из них. Начался он с того, что Крикс проспал сигнал к подъему, и при этом все равно не выспался. Что и немудрено, поскольку накануне ему снова пришлось засидеться над тарнийским переводом до глубокой ночи. Не то чтобы "дан-Энрикс" так уж рвался изучить тарнийский, но достаточно было представить, как наставник Вардос снова найдет способ выставить его болваном перед всеми остальными - как сон пропадал помимо воли.

Во-вторых, когда оруженосец коадъютора спустился в кухню, оказалось, что завтрак для коадъютора давно готов. Слуга, вручивший юноше поднос, хмуро сказал:

- Если сэр Ирем будет недоволен тем, что все остыло - не забудь сказать ему, что мы тут ни при чем. Мы ждали тебя еще полчаса назад.

- Я так и передам, - пообещал "дан-Энрикс" и, забрав поднос, пошел наверх. И без того не радужное настроение южанина испортилось еще сильнее. Не то чтобы Крикса так уж волновал остывший завтрак сэра Ирема, но все-таки следовало признать, что с обязанностями стюарда он справляется из рук вон плохо. Пока лорд не отослал Линара, дела шли гораздо лучше.

Но все эти мысли вылетели у него из головы, когда "дан-Энрикс" вошел к сэру Ирему. Его сюзерен был в своей спальне не один. Правда, сам Ирем уже встал и даже успел полностью одеться. Зато на сидевшей в соседнем кресле Айе не было надето ничего, кроме поношенной рубашки коадъютора, которая на ней казалась чем-то средним между очень длинной сорочкой и очень коротким платьем. Ноги девушки лежали на коленях рыцаря. При виде этой сцены энониец чуть не выронил поднос, а рыцарь убрал руку с бедра Королевы и поприветствовал оруженосца так, как будто ничего особенного не произошло. Это подчеркнутое хладнокровие взбесило Рикса даже больше, чем все остальное.

"Он, по-моему, совсем рехнулся, - с раздражением подумал Рикс. - Ладно еще "Морской Петух", но Адельстан?! Жаль, сюда не вошел кто-то из кандидатов. Пусть бы посмотрели на нашего коадъютора, перед которым они будут приносить обет безбрачия и воздержания".

Айя смотрела на него, слегка прищурившись, как будто возмущение "дан-Энрикса" казалось Королеве чем-то исключительно забавным.

- Я принес ваш завтрак, мессер Ирем, - сухо сказал Рикс.

Он почти не удивился, когда Айя придвинула себе второй прибор, предназначавшийся для самого "дан-Энрикса". "Позавтракаю в городе" - мысленно успокоил себя Рикс, жалея, что не может надавать наглой островитянке оплеух. Хотя по справедливости, начинать в данном случае следовало отнюдь не с Королевы.

К счастью, коадъютор не подозревал, о чем в эту минуту думает его оруженосец.

- Мы устраиваем рейд против контрабандистов Алой гавани, - сказал сэр Ирем таким тоном, что не оставалось никаких сомнений: к Риксу это "мы" отнюдь не относилось. - А тебя я попрошу отправиться в Книгохранилище. Мне нужны сведения о всех таможенных сборах, установленных при Наине Воителе. Найди нужные документы, сделай выписки и предоставь их мне.

Крикс готов был подумать, что коадъютор шутит, но, увы - судя по выражению лица мессера Ирема, тот был вполне серьезен. Можно было только гадать, почему именно Риксу предлагалось рыться в пыльных свитках, пока остальные будут очищать столицу от пиратов и контрабандистов, но факт оставался фактом - Ирем выбрал для этой малоприятной роли именно его. Крикс постарался сохранить невозмутимость, но, если судить по сочувственно-насмешливой улыбке Айи, получилось не вполне. В то утро энониец затруднился бы ответить, кто из этой пары раздражает его больше - Королева Алой гавани или его так называемый сеньор.

В Книгохранилище "дан-Энрикс" шел мрачнее тучи - и весь город словно бы подстраивался под его настроение. Облака то и дело закрывали бледное ноябрьское солнце, и, хотя завтрашний день был годовщиной коронации Валларикса, вид у столицы был отнюдь не праздничным. Никто не украшал дома и не вывешивал штандартов, словно этот день ничем не отличался от всех остальных. Когда пару недель назад дворцовый казначей осведомился у правителя, какую сумму выделить на проведение торжеств, Валларикс заявил, что он не видит никакой возможности тратиться не фейерверки и вино для горожан, когда казне вот-вот придется начинать раздачу хлеба голодающим. Лан-Дарен попытался возразить, что отмена всеми ожидаемых торжеств вызовет в городе уныние и плохо скажется на репутации дан-Энриксов, но Валларикс только устало отмахнулся, и вопрос о годовщине коронации был снят.

Входя в столичную библиотеку, Крикс подумал, что в последние недели император почти не вступал в какие-либо споры со своим советом. Теперь он гораздо чаще сообщал свое решение и сразу предлагал собравшимся перейти к следующей проблеме. Иногда оруженосец коадъютора не мог отделаться от ощущения, что Валларикс нечеловечески устал. И то, с какой тревогой смотрел на правителя сэр Ирем, косвенно подтверждало правоту "дан-Энрикса".

Крикс был бы рад чем-то помочь Валлариксу, будь у него подобная возможность. Но, очевидно, пока что оруженосец коадъютора годился только для того, чтобы отправить его делать выписки из никому не интересных старых книг.

Пока вошедший в главный зал Книгохранилища южанин искал взглядом архивариуса, чтобы попросить у него нужные бумаги, взгляд "дан-Энрикса" невольно задержался на высоком юноше, сидевшем у окна.

Брови у Рикса поползли на лоб. Он бы решил, что обознался, если бы десятки раз не наблюдал, как этот человек в точности так же наклонялся над пергаментом в Лаконе, и свет из окон так же падал на его кудрявые светлые волосы.

- Кэлрин!.. - произнес южанин вслух. А потом крикнул в голос. - Кэлрин Отт!!

Сидевшие за другими столами люди удивленно оборачивались в его сторону, но в Риксу было не до них. Лаконский бард тоже узнал "дан-Энрикса" и встал из-за стола ему навстречу. Он обнял "дан-Энрикса" одной рукой, так как второй у него не было - только рукав, зашитый возле самого плеча. Южанин с опозданием заметил, что Отт сильно исхудал, и волосы, которые когда-то были золотистыми, сейчас приобрели тускло-соломенный оттенок.

- Твоя рука… - пробормотал "дан-Энрикс". Он не знал, куда девать глаза. В Лаконе Кэлринн часто говорил, что он хочет стать рыцарем и трубадуром, как его великий прадед, Алейн Отт. А теперь он никогда не сможет ни сражаться, ни играть на лютне.

- Каждый раз одно и то же! - принужденно рассмеялся Кэлринн. - Ни один из тех, кого я встретил за последние два месяца, не сказал мне, что я стал шире в плечах и выше ростом, хотя это истинная правда. На бороду, которую я отрастил на Островах, тоже никто не обращал внимания, так что в конце концов я сбрил ее ко всем чертям… Но зато каждый почему-то считает своим долгом обратить внимание на то, что я остался без одной руки.