Том 9. Лорд Бискертон и другие - Пэлем Вудхауз

— Нам не следовало бы этого делать, — задумчиво сказала Энн. — Это нехорошо.

— Хорошо.

— Но я обручена, — сказала Энн. Даже для нее самой эти слова прозвучали глупо. Ерундовая отговорка.

— Я люблю тебя, — сказал Берри.

— Я люблю тебя, — сказала Энн.

— Я полюбил тебя с того самого момента, как увидел в «Беркли».

— Кажется, я тоже.

— Когда-нибудь я обращусь к администрации «Беркли» с просьбой установить памятную табличку. Когда в тот день я вышел из бара и увидел, что тебя нет, я чуть не умер.

— А теперь ты меня нашел, и от этого не легче, — сказала Энн, и счастливая улыбка озарила ее лицо. — Представляю, какой разгорится скандал!

— Скандал? — переспросил Берри. В этом волшебном состоянии ему трудно было вообразить, что могут найтись люди, которые не разделят его надежд и чаяний с таким же энтузиазмом. — Ты имеешь в виду, — недоверчиво переспросил он, — что кто-то будет против?

— Именно это.

— Кто?

— Хотя бы мой жених.

— О!.. — Берри выразительным жестом смел с пути незримого противника.

— Потом мой отец. И мать. И дядя. И…

Берри презрительно рассмеялся. Так смеялся рыцарь в морду дракону.

— Ну и пусть, — сказал он.

Энн довольно расхохоталась. Из тучи вновь блеснул луч счастья.

— Я знала, что ты так и скажешь. Поэтому я тебя и люблю. Как было бы ужасно, если бы ты был, ну, обыкновенный.

Берри насторожился. На безоблачном небе обозначилось грозовое облачко.

— Обыкновенный?

— Ну, как все мои знакомые. Которые работают в конторах и…

— Работают в конторах, — повторил Берри. Слова его прозвучали отстраненно, а грозовое облачко переместилось с горизонта ближе к его голове.

Но и Энн тоже приблизилась, и это заставило его забыть про громы небесные. Она взяла его за лацканы.

— У меня идея, — объявила она.

— Какая?

— Давай скажем, как нас зовут. Представь, как было бы славно называть друг друга.

— Моя фамилия Конвей.

— Ну не называть же мне тебя мистером Конвеем!

— Бересфорд Конвей. Приятели зовут меня Берри.

— А меня приятели зовут Энн. Фамилия — Мун.

— Энн Мун?

— Энн Мун.

Берри наморщил лоб.

— Звучит знакомо.

— Правда?

— Мне кажется, я где-то слышал твое имя.

— Вот как? Где же?

— Забыл. Может, я где-то его вычитал…

— Может быть.

— Энн Мун. Мун. Мун. Точно, слышал, но никак не вспомню…

— Может быть, это какая-нибудь другая Мун. Очень распространенная фамилия. У меня знакомых полно с такой фамилией — Джун, Силвери, Мэй-Калифорния — десятки и десятки.

Берри подумал, что в бесплодной дискуссии об именах утекают золотые минуты.

— Да какое это имеет значение, в конце концов. Ты — это ты.

— А ты — это ты.

— И вот мы оба вместе.

— Только давай куда-нибудь отсюда уедем. Мне эти лебеди что-то не нравятся.

— И мне тоже, — бросая косой взгляд на пруд, сказал Берри.

— Они над нами смеются.

— Точно, смеются.

— А мы их надуем. Сядем в машину и поедем в Лондон, пообедаем вместе — у «Марио», например, очень уютный ресторанчик. На галерею можно пройти без вечернего платья. Поговорим без этих противных птиц.

— Великолепно!

— Они окажутся в дураках.

— В таких дураках, в каких ни одна лебединая парочка не оказывалась спокон веку.

Эгберт посмотрел на Перси. Перси посмотрел на Эгберта.

— Вот и хорошо, — сказал Эгберт.

— Ох уж эти мне парочки! — сказал Перси. — Еще минута, и меня бы просто стошнило.

Малберри-гроув мирно спал под ночным небом. Взад-вперед по проулку расхаживал Годфри, лорд Бискертон, и курил сигарету. Он пребывал в разнеженном настроении. Время от времени поглядывал вверх на звезды и думал о них хорошо.

За углом послышались быстрые шаги. Годфри устремился навстречу идущему.

— Берри?

— Привет.

— Присоединяйся, погуляем, — сказал Бисквит. — Мне надо тебе кое-что сказать.

Берри предпочел бы уклониться от беседы. Ему было страшно неловко. С тех пор как он покинул Малберри-гроув в автомобиле Энн, для него многое прояснилось. Теперь он знал, почему имя Энн Мун звучит так знакомо для его уха.

Мало что может поставить человека в более затруднительное положение, чем необходимость сообщить старому другу, что вы только что обручились с его невестой. Эта задача требует максимальной трезвости ума и спокойного обдумывания каждого слова, поэтому Берри хотелось бы уснуть с этими мыслями, чтобы погрузиться в них на свежую голову. Но Бисквит, не полагаясь на свою способность увлечь приятеля перспективой разговора, крепко схватил его за локоть.

— Да, старина, — сказал он. — Мне нужен твой совет. Где ты пропадал столько времени?

— Обедал. В ресторанчике у «Марио».

— Как же, знаю, — сказал Бисквит, — Мы с Энн там были. Берри чувствовал, что ему надо зацепиться за этот крючочек, и уже открыл было рот, но слова не шли с языка.

— От Марио, — сказал Бисквит, — никто не уходит, не отведав минестроне. Ты пробовал минестроне?

— Не помню.

— Не помнишь?

— Мы, кажется, ели какой-то суп, — в отчаянии вымолвил Берри. — Я был так…

— Мы?.. — переспросил Бисквит.

— Я был с девушкой, — ответил Берри. Ему казалось чудовищным называть Энн этим безличным словом, но в конце концов оно было точным.

— С той девушкой? — с внезапным интересом спросил Берри.

— Да.

— Значит, ты опять ее встретил?

— Да.

— И как?

Берри набрал в легкие воздуха. Если уж говорить всю правду, то сейчас.

— Мы обручились, — выпалил он.

— Прекрасно! — одобрил Бисквит. — Итак, вы обручились.

— Да.

— С той самой единственной девушкой, как я понимаю?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты всегда был благоразумным, уравновешенным парнем, который никогда не перейдет роковой черты, — не без зависти заметил Бисквит— Я вот помолвлен сразу с двумя девушками.

— То есть как? Бисквит вздохнул.

— Да, с двумя. И очень надеюсь на твой добрый совет. Иначе будущее мне представляется туманным.

— С двумя, — озадаченно повторил Берри.

— С двумя, — подтвердил Бисквит. — Я несколько раз пересчитывал, сумма не меняется. Как ты помнишь, начинал я с одной. Лиха беда начало. Теперь возникли осложнения. Ты, возможно, слышал от меня про некую Кичи Вэлентайн?

— Это наша соседка? Бисквит нахмурился.

— Не называй ее соседкой. Если угодно, можешь звать ее ангелом, серафимом…

— Бисквит, я хочу тебе сказать…

— Нет, — мягко, но решительно прервал его лорд Бискертон. — Позволь мне тебе кое-что сказать. Так вот, я добавил к списку невест Кичи Вэлентайн. Где-то в конце Роксборо-роуд, если мне не изменяет память, под третьим фонарем от угла Миртл-авеню. Случилось это так.

— Бисквит, послушай…

— Случилось это так, — сказал лорд Бискертон. — До сих пор она была помолвлена с неким носителем непроизносимого имени Мервин Флок. Как ее угораздило, представить невозможно, но факт есть факт. Он — актер, и я надеюсь в один прекрасный день поехать в Америку, где он подвизается, и бросить в него парочку тухлых яиц. Пес паршивый! Он обвел ее вокруг пальца, Берри, — продолжал Бисквит, с трудом одолевая бушующее в груди негодование. — Он схватил это нежное сердечко своими грязными ручищами, выжал из него все соки и вышвырнул, как пустой тюбик из-под зубной пасты. Сегодня вечером она получила от него письмо, в котором сообщалось, что этот сукин сын женился на какой-то актрисульке, но надеется, что они с Кичи останутся друзьями. «Останемся друзьями?» — есть такая песенка. Я пел ее в ванной.

— Бисквит…

— Когда мы отправлялись в кино, я сразу почувствовал, что она не в себе. Куда делась вся ее живость! Все шестьдесят минут художественного фильма она сидела мрачной, и двадцатиминутная мультяшка про Микки Мауса не вызвала у нее и тени улыбки. На обратном пути она рассказала мне все. И поверишь ли, дружище, едва я дошел до середины процедуры утешения, как мы оказались в объятьях друг друга и шептали слова нежности, а еще через пару минут я с удивлением обнаружил, что мы обручены. Такой вот поворот судьбы.

— Ты ее любишь? — не нашел ничего лучшего спросить Берри.

— Разумеется, люблю, — без обиняков ответил Бисквит. — Люблю с такой страстью, что опасаюсь за свой разум. Насколько я могу судить, это случай так называемой любви с первого взгляда. Помнится, как только я остановил на ней взгляд, внутренний голос подсказал мне, что я встретил девушку своей мечты. Ошибки быть не может, мы с ней родственные души. Но так или иначе, я оказался женихом двух невест.

— А вот и нет.

— Ну как нет! — воскликнул Бисквит, раздраженный упрямством друга. — Считай сам. Кичи — раз, Энн…