Хвост павлина - Феликс Кривин

Потому она и серьезная: попробуйте куриные мозги рассмешить! А смеется она только над полной нелепостью, над тем, о чем принято говорить: курам на смех.

Вот какая она, курица. Птица не слишком высокого полета.

А ведь когда-то у нее был полет… Она расправляла крылья и летела на все четыре стороны, хотя до четырех считать не умела. Теперь-то она, возможно, научилась считать, но разучилась летать на все четыре стороны.

Да и куда улетать от родного насеста, где у нее и просо, и крыша над головой?

А крылья у нее остались как воспоминание о тех временах, когда у нее ничего не было, кроме крыльев. Ни вкусного проса, ни теплого, насиженного курятника, а только крылья, на которых можно лететь за своей мечтой…

За мечтой о просе, о теплом курятнике…

ПРИВАТ-ДОЦЕНТ ФИЛОСОФИИ

Никто не помнит смеющимся Гераклита, его помнят только плачущим. Никогда не смеялся Анаксагор, а Мисон, один из семи мудрецов, смеялся лишь в одиночестве, боясь скомпрометировать свою мудрость. Философ Аристоксен, вообще ненавидевший смех, с удовольствием вспоминает, как сограждане застигли Мисона за этим малопочтенным занятием.

Это было как неразделенная любовь: юмор тянулся к философии, а философия от него отворачивалась.

Но в конце концов постоянство было вознаграждено.

Фейербах назвал юмор приват-доцентом философии. Не шутки, не забавы, а философии, одной из самых серьезных наук.

Кто такой приват-доцент? Сейчас это звание уже устарело.

По мнению одних, это был преподаватель, допущенный к чтению лекций, но еще не получивший звания профессора. По мнению других, преподаватель, ведущий необязательный курс. По мнению третьих, это был просто нештатный преподаватель.

К юмору подходят все три определения.

Во-первых, он не имеет профессорского звания (как, впрочем, не имел и сам Фейербах, тоже приват-доцент, так никогда и не ставший профессором).

Во-вторых, курс, который юмор ведет, во все времена считался необязательным.

В-третьих, он нештатный, всегда и всюду нештатный, и перестает быть юмором, едва попадает в штат.

Особенно на высокую должность.

БОГАТСТВО БЕДНОСТИ

Египетская куртизанка Родопис продавала свою любовь царю за деньги, а Эзопу — за остроумие.

Одни платят остроумием за любовь, другие — любовью за остроумие. И лишь те, кому нечем платить, расплачиваются деньгами.

ДУША ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ

Если человек отдает душу работе, он творец. Если он отдает душу женщине, он влюбленный. Если он отдает богу душу, он покойник.

А если он отдает душу себе? Сам себе? У себя взял — себе отдал, — как это называется?

Он, наверно, считает так: у себя душа в большей сохранности. А отдашь потом ищи ее, свищи…

Впрочем, отдавая душу себе, он не о душе заботится. Он о теле заботится, чтоб ему было уютно на земле жить.

А душа вдруг куда-то исчезает. Она не подчиняется закону сохранения материи. Она ведь не материя, а скорее свойство материи. И не всякой материи, а человеческого сердца.

Так же, как ток — душа проводника. Проводник в исправности, а тока нет. Потому что нет напряжения.

Всякая душа может существовать только под напряжением. Без напряжения она исчезает.

ЗАЧЕМ НУЖЕН ЮМОР?

Природа не создает ничего лишнего, и что-то же она имела в виду, когда наделила человека чувством юмора.

Курицу не наделила. Быка не наделила. Не говоря о насекомых и вообще одноклеточных (хотя им бы он пригодился больше других).

Когда природа чем-то наделяет, она делает это, чтоб облегчить выживание. Либо в трудных погодных условиях, либо в трудных голодных условиях, либо в условиях враждебного окружения, либо просто для продолжения рода.

Рассмотрим все эти случаи.

Что касается выживания в трудных погодных условиях, то юмор, как известно, погоды не делает. Он только помогает время скоротать, ожидая у моря погоды.

Может быть, юмор нужен для добывания пищи?

Однако опыт показывает, что люди с пищей — сплошь и рядом без юмора, а люди с юмором — сплошь и рядом без пищи.

Известная пословица, что от смеха дети бывают, наталкивает на предположение, что юмор нужен для продолжения рода. Но вот вопрос: почему самые великие юмористы нередко оставались бездетными, тогда как люди, начисто лишенные юмора, имели кучу, а то и не одну кучу, детей?

Остается последнее: юмор нужен для защиты от врагов.

Одних природа наделила средствами нападения — клыками, когтями, административными мерами, а других — юмором, одним только юмором — против всех этих сокрушительных средств.

ХВОСТ ПАВЛИНА

Фейерверк юмора напоминает павлиний хвост: человек острит, вызывая восхищение окружающих. Когда этим хвостом начинают хлестать налево и направо, юмор становится сатирой, не теряя при этом своей привлекательности, так как общество любит отчаянных смельчаков.

Бесхвостый вид павлинов утверждает, что к юмору прибегают обычно те, кому ничего больше не остается. Кто не может произвести впечатление силой мускулов или высоким постом.

Поэтому бесхвостые не любят юмора и при каждом удобном случае норовят выдрать павлину хвост. В таких условиях не слишком распустишь хвост, его приходится держать в опущенном состоянии.

Это грустный юмор. Он уже не средство произвести впечатление, а всего лишь средство самозащиты. Прикрыться хвостом от ударов, которые наносит жизнь.

Потому что жизнь так устроена: она наносит удары. И в этих трудных условиях одни берут постом, другие — хвостом.

ПЕРЕЖИТОК ХВОСТА

Смех уничтожает страх, который в человеке — пережиток его животного прошлого. Вроде копчика — пережитка хвоста.

Животному избавляться от страха нецелесообразно. Если б мышка избавилась от страха, она была бы немедленно съедена. Поэтому мышка не может позволить себе такой роскоши — смеяться над кошкой.

Человек — может. Это единственная роскошь, которую он может себе позволить в самой убогой бедности.

Правда, если его одновременно смешить и пугать, он может больше бояться, чем смеяться. Потому что в нем еще сильны пережитки животного. Не зря говорят: животный страх. А «животный смех» — такого никто не слышал.

Смех не бывает животным даже тогда, когда мы надрываем животики. Именно тогда, когда мы надрываем животики, мы избавляемся от пережитков хвоста.

Ну, а если мы страхом подавляем смех, — тут уж отращиваем в себе пережитки, которые могут вырасти до размеров хвоста, так что будет неловко встречаться друг с другом.

БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

Одни смехом уничтожают страх, другие страхом уничтожают смех, поэтому в мире не убывает ни смеха, ни страха.

УЛЫБКИ ОСТРОВА САРДИНИЯ

На острове Сардиния растет ядовитая трава, от которой человек умирает с улыбкой. Точнее, с гримасой, похожей на улыбку. Отсюда и название улыбки: сардоническая.

Такие улыбки встречаются не только на острове Сардиния и происходят не только от ядовитой травы, хотя по существу своему они ядовитые. Они желчные, злобные. Как будто в человеке улыбается зло.

Ведь в каждом человеке есть и добро и зло, и улыбаются они по-разному. Зло не умеет улыбаться по-доброму, оно улыбается только по-злому, и потому улыбка его похожа на гримасу: ведь улыбка и зло — понятия противоположные. Зло должно злиться, сердиться, но только пусть оно лучше не улыбается. Пусть не выдает гримасу свою за улыбку, от этого никому не станет веселей.

Одна такая сардоническая улыбка может скомпрометировать всю Сардинию, всех сардин и все, какие есть на свете, улыбки…

ВЕЛИКИЙ ОБМАНЩИК

Юмор — великий обманщик: когда ему грустно, он делает вид, что ему весело, а говоря мудрые вещи, прикидывается дурачком. И вполне справедливо, что бывший день обманщика переименовали в день смеха.

Переименовать нетрудно. Но если бы каждый день обманщика, каждый день каждого обманщика стал на самом деле днем смеха… Мы бы с вами смеялись триста шестьдесят пять дней в году.

ПРОДЕЛКИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ

Как-то я попытался сострить, добавив два слова к известной пословице: «Работа не волк, в лес не уйдет, не надейся».

Здесь уже никто не боится, что работа уйдет, а, наоборот, на это надеются.

Но мой, дополненный и расширенный вариант не удовлетворил специалистов. Они сказали, что это лежит на поверхности.

Геология юмора требует разрабатывать глубинные, а не поверхностные пласты. Самое ценное лежит глубоко, а сверху лежит то, что никому не нужно.

Я взял другую пословицу и тоже ее продолжил: «Он от скромности не умрет своей смертью». То есть, бывает такая скромность, за которую могут и пришибить.