100 великих женщин - Ирина Семашко

Она пела эти куплеты на улицах Парижа, бледная, непричёсанная, в пальто с продранными на локтях рукавами. На городском арго «воробей» — значило «пиаф». И как бы высоко ни вознесла слава маленькую певицу Эдит Гассион, для мира она так и осталась навсегда лёгким воробышком, прилетавшим покормиться на бедные окраины блестящего Парижа. Какой же величины дар был дан этой уличной бродяжке, чтобы сквозь годы, сквозь роскошь и толпы поклонников, через лесть и собственную заносчивость пронести непосредственность чувства и свежесть восприятия, свойственные лишь бездомным детям и нищим, вынужденным каждую минуту бороться за существование. Она ни на одну минуту не изменила себе, а потому была так горячо любима.

Эдит родилась на улице и любила рассказывать историю о том, как её мать не успела добраться до больницы и принесла малышку прямо на плаще полицейского. И первой сценой Пиаф стал тротуар: Луи Гассион был бродячим акробатом, а в обязанности шестилетней Эдит входило собирать денежное вознаграждение.

«Теперь девочка обойдёт вас с тарелкой, — кричал папаша Гассион. — А затем, чтобы вас отблагодарить, она сделает опасный прыжок!»

Но прыжка Эдит делать не умела, зато однажды решилась спеть «Марсельезу». Слушатели были тронуты, и в шапку обильным дождём посыпались монеты. С тех пор репертуар бродячего цирка пополнился нетрадиционным жанром — песенным.

По сути, единственными детскими годами жизни Эдит с полным правом можно назвать только те три года, которые она провела в доме «у шлюх». Мать отдала её на попечение своих родителей-алкоголиков. Когда Луи Гассион вернулся с фронта в 1917 году, то застал страшное зрелище: худая, оборванная, грязная малышка ещё и ослепла от перенесённого конъюнктивита. Тогда отец и отправил Эдит на воспитание к собственной матери, содержавшей дом терпимости. «Девушки» трогательно заботились о ребёнке — впервые, да, пожалуй, и единственный раз в жизни, Эдит почувствовала искреннюю ласку и любовь. Рассказывают, что именно молитвами девиц лёгкого поведения и обещанием бабушки пожертвовать на нужды церкви десять тысяч франков Эдит чудесным образом прозрела 25 августа 1921 года, в день Святой Терезы.

Около года девочка даже ходила в школу, но «приличные» люди были шокированы — ребёнок, живший в доме терпимости, не мог сидеть за партой с детьми из порядочных семей. Вскоре отец вынужден был забрать дочку, и для Эдит начались «университеты» бродячей артистки.

Когда девочке едва исполнилось 15 лет, она решила начать самостоятельную жизнь: сняла гостиницу и полностью положилась на заработки от уличного пения. Рассказ о своей жизни Эдит всегда начинала со встречи в хмурый октябрьский полдень 1935 года с человеком, изменившим её жизнь. Это был хозяин кабаре Луи Лепле, верно угадавший в маленькой грязной певичке огромный талант. Луи дал Эдит постоянную работу в своём заведении, он в буквальном смысле вывел её на настоящую сцену, он подарил Эдит имя, которое прогремело на весь мир — Пиаф. Луи Лепле учил её: «Никогда не делай уступок зрителю! Великий секрет заключается в том, чтобы оставаться самим собой. Всегда будь сама собой!» Сколько раз в своей жизни Эдит Пиаф, сжав зубы от боли и отчаяния, вспоминала эти слова первого дорогого покровителя, который словно выпустил из тёмной клетки «своего воробышка».

Не обошлось и без курьёзов. Эдит с детства любила и умела вязать, причём нужно заметить, что делала это даже тогда, когда в её шкафу уже пылились туалеты лучших кутюрье мира, — по-видимому, так она успокаивала нервы. В юности же вязание заметно пополняло скудный гардероб уличной певички. И в день дебюта Эдит сидела в артистической, повторяя текст песен, в руках у неё мелькали спицы, она лихорадочно пыталась довязать недостающий рукав. Представление уже началось, и наступила минута, когда откладывать выход стало невозможным, а одеть больше было нечего. Лепле силой натянул на незадачливую дебютантку свитер с одним рукавом: «Прикроешь другую руку шарфом. Не жестикулируй, поменьше двигайся — и всё будет хорошо!»

И все действительно случилось чудесным образом. Это магическое воздействие актрисы, которое многие пытались понять и описать, проявилось и тогда в заштатном ресторанчике когда Эдит начинала петь, и на больших, солидных сценах — все мелкие помехи, досадные детали исчезали. Зрители не замечали, что Пиаф не слишком представительна, что она уже немолода, что иногда она и нетрезва, что у неё всего лишь один рукав… Фея искусства превращала жалкую мышку в принцессу, гипнотизирующую публику.

Тяжёлые дни наступили для Эдит, когда папаша Лепле был убит. Газеты с удовольствием муссировали тему о причастности к преступлению ресторанной певички. Праздные зеваки собирались в кабаре, где выступала Пиаф, чтобы поглазеть на девчонку, связанную с «делом Лепле», а одни из знакомых артистов выразился совсем откровенно: «Твой покровитель умер. С твоим талантом ты скоро снова будешь петь на улице».

Вероятно, он был злым, а потому и глупым человеком, этот актёр. Помимо недюжинного таланта Эдит имела стальной характер, закалённый уличным воспитанием. Она умела идти напролом, мало рефлексировала, была довольно непосредственна, общительна и никогда не пребывала в одиночестве. Знакомство с Раймоном Ассо очень повлияло на формирование Эдит Пиаф как личности и как певицы. Однажды, ещё при жизни Лепле, Эдит заглянула к одному издателю. Господин, сидевший за роялем, попросил гостью послушать новую песню. Простодушная девушка откровенно выразила своё мнение о том, что музыка весьма посредственна, зато слова ей понравились. Автор текста, а им оказался Ассо, был польщён — так завязалось их знакомство.

Образованный, педантичный, умный Раймон задался целью превратить «гадкого утёнка» в прекрасного лебедя. Надо сказать, что до Ассо Эдит имела богатый опыт общения с мужчинами, но то были по большей части матросы, солдаты, портовые рабочие. От одного из таких знакомых совсем ещё юная Пиаф родила девочку, которая вскоре умерла. Однако можно с уверенностью сказать, что первым настоящим близким другом для Эдит стал Раймон. Он повлиял на Эдит, воззвав к её профессиональной чести. «Как ты можешь заставить что-то понимать других, если сама не знаешь смысла некоторых слов своих песен?» Этот аргумент Ассо действовал на Пиаф неотразимо, и она становилась послушной, как змея у дудочки.

Во-первых, Раймон взялся за образование Эдит, поскольку наша героиня с трудом умела читать по слогам. Во-вторых, он принялся сражаться с дурными манерами любимой. То и дело в их семейном гнёздышке слышался строгий глас Раймона: «Не наливай стакан до краёв», «Не чавкай и не разговаривай с полным ртом», «Держи вилку правильно» — словно дом был полон детьми дошкольного возраста, в то время как Эдит минуло уже двадцать один.

Именно Ассо познакомил Пиаф с любимым композитором певицы — Маргерит Моно. Этот тройственный союз подарил публике немало песенных шедевров. Маргерит сыграла в жизни Эдит огромную роль. Она научила её тому, что такое песня, что музыка это не только мелодия, что в зависимости от того, как её исполнять, она может передать столько же чувств, сколько слова. До конца жизни Эдит будет говорить: «Самый чудесный подарок, который мне сделал Раймон, — это Гит!»

Но это была не вся правда. С именем Ассо связано и первое крупное выступление Пиаф перед публикой в самом знаменитом мюзик-холле Парижа — «ABC», которое закончилось потрясающим успехом. Когда она вышла на сцену, по залу пробежала волна. Маленькая угловатая женщина выглядела почти бедно в коротком платье (в то время на эстраде принято было выступать в длинном), но её вдохновенный голос мгновенно полонил зрителей. Она закончила петь, но зал буквально взревел: «Ещё! Ещё!..» Назавтра все газеты писали о ней: «Вчера на сцене „ABC“ во Франции родилась великая певица…»

С этого вечера в профессиональной жизни Эдит больше никогда не было ни спадов, ни простоев, ни остановок. Ей открылся путь к славе.

А с Ассо они разошлись. Самостоятельной, резкой Эдит наскучило играть роль «бедной овечки». Благодаря своему дару она быстро выросла из «коротких штанишек», которые «сшил» ей возлюбленный. Да и не умело горячее сердце Эдит Пиаф надолго привязываться к одному мужчине. В любви она требовала только непосредственности чувства, и как только этот восторг исчезал, певица без раздумий расставалась с предметом былой страсти. Говорят, что по-настоящему Эдит любила лишь Марселя Сердана, знаменитого боксёра, погибшего в авиакатастрофе. Но, может, он и был единственным непокинутым мужчиной лишь потому, что ушёл из жизни до того момента, как ушла из сердца Эдит любовь к нему. Вторым таким человеком был молодой муж Пиаф — Тео Сарапо. На его руках великая певица скончалась.

Дар Эдит, обращённый к душе каждого человека, её стремление помочь любому и понять любого — будь то бродяжка или королева Англии — проявились не только на сцене, но и в жизни. Отчаянная и смелая, Пиаф стала настоящим символом боровшейся против фашистского нашествия Европы. Её песни были беспрепятственным пропуском даже в лагеря для военнопленных. Выступая однажды в таком лагере, Эдит выразила желание сфотографироваться с узниками, и немецкие власти не смогли отказать великой певице. В Париже Пиаф увеличила лицо каждого из ста двадцати пленных и приклеила фотографии на фальшивые удостоверения личности. Через некоторое время Эдит вновь обратилась с просьбой к оккупационным властям — побывать в этом лагере. В чемодане с двойным дном она провезла документы и раздала их сфотографированным узникам. Их было сто двадцать, кто благодаря Эдит получил свободу…