Голливудские жены - Джеки Коллинз

Бадди уплатил по счету и отправился дальше.

Может, он не станет этого делать. Может, выложит ей все как есть. Может, она разорвет контракт, заберет у него машину, откажет в авансе.

Ну, что такого — друзьям трахнуться?

Да много чего.

Вот дерьмо-то!

Росс подошел сзади и обхватил ее, полный утренней самоуверенности.

— Доброе утро, детка, — промурлыкал он, потерся о нее и запустил руку ей под шелковую блузку.

Она живо повернулась и оттолкнула его.

— Оденься, ради бога. Ничто так не портит мне перед завтраком аппетита, как мужик без штанов. Смотришься ты нелепо.

Он обалдел. Куда делась та дама, которая ночью стонала, задыхалась, умоляла?

— Не забыла меня? Это малыш Росс. — Он хотел ухватиться за сиську. И получил по руке.

— Нельзя ли попросить малыша Росса одеться?

Член у него встал уже наполовину, готовый, если надо, ринуться в бой.

— Я подумал, что пройтись утром по аллее воспоминаний…

— Вот и ошибся.

До конца он ее пока не раскусил. Она, конечно, изображает Джекила и Хайда16. Но и он умеет играть во всякие игры: сегодня ночью она будет по-настоящему умолять его. Он поднял руки, показывая, что сдается.

— Ладно-ладно. Ни одной женщины я пока не насиловал.

Он хотел влепить поцелуй ей в щеку, но она ловко увернулась, и получилось, что он расцеловал воздух. Озадаченный, он вернулся в спальню и надел плавки.

Сегодня он уладит два дела. Первое — «Люди улицы». Второе — их отношения.

Легкий завтрак, несколько часов на солнышке. Может, попозже она будет в лучшем настроении. Сейчас чувствует, наверное, себя виноватой, что получала такое наслаждение от секса. У некоторых женщин это бывает, особенно у тех, что в возрасте.

Ровно в десять часов Бадди позвонил в дверь дома Сейди Ласаль в Палм-Спрингс и ждал, нетерпеливо щелкая пальцами.

Сейди была на кухне. Она крикнула Россу, который еще был в спальне:

— Открой, пожалуйста…

Он вышел в полосатых шортах.

— Ты кого-нибудь ждешь?

— Тебе что, трудно дверь открыть? — нетерпеливо отрезала она.

Он пошел к двери, распахнул ее и носом к носу столкнулся с Бадди.

Они уставились друг на друга. Бадди сразу же узнал Росса Конти и подумал, не ошибся ли адресом.

Росс тоже узнал Бадди, хотя имени его не знал, просто запомнил его как одного из партнеров Карен, с кем она, пьяно выпендриваясь, танцевала на приеме.

— Да? — холодно осведомился он. С молодыми красивыми жеребцами он никогда особой приветливостью не отличался — они чертовски напоминали ему о его утраченной молодости.

— Э… это дом Сейди Ласаль?

— Да.

— Она…э… дома?

— А что?

Сейди показалась за спиной Росса, на лице ее сияла радушная улыбка.

— Бадди! Как я рада, что ты смог вырваться!

Она посмотрела мимо него, на аллею.

— Вижу, ты купил машину. Доволен?

— Ты, верно, шутишь. Она просто блеск.

— Давай заходи. Ты знаком с Россом Конти?

— Э… мистер Конти, сэр. Я очень рад. — Он протянул руку, на которую Росс не обратил никакого внимания.

— Росс, это моя новая будущая звезда, — сказала Сейди, наслаждаясь этим мгновением. — Бадди Хадсон. Запомни это имя — он станет знаменитостью. Его уже утвердили на одну из основных ролей в «Людях улицы».

Она схватила Бадди за руку и повела в дом.

— У меня для тебя сюрприз, тебе он наверняка понравится.

Пойдем с нами, Росс. Думаю, тебе тоже будет интересно.

Росс был удивлен, почему она не предупредила, что ждет гостя? И к чему весь этот вздор про новую восходящую звезду?

И «Бадди Хадсон. Запомни это имя — он станет знаменитостью».

Когда-то она его представляла таким же образом: «Росс Конти.

Запомни это имя — он станет знаменитостью».

Он плелся за ними через весь дом, недовольный, что события приняли такой оборот.

Она вцепилась в руку Бадди, да с таким видом собственницы, что Росс прямо-таки кипел. Что-то тут не так. Это на нем она должна виснуть после прошлой ночи. Удивительно, как она вообще в состоянии ходить после такой ночи.

Они прошли мимо сверкающего голубого бассейна и остановились перед домиком для гостей. Сейди торжественно отперла дверь, врубила полный свет, и все трое вступили в большую белую комнату, пустую — кроме огромного рекламного плаката размером со всю стену. На нем как живой был Бадди. Бадди с его вьющимися черными волосами, темными, подернутыми поволокой глазами — и в одних только выцветших шортах — «ливайсах». Дивное, бронзовое от загара тело.

Великолепная фотография. Точно такая же, для которой Росс позировал много лет назад, — взъерошенные светлые волосы темно-синие глаза и дивное, бронзовое от загара тело.

Через весь плакат четким почерком красными буквами были выведены магические слова: «КТО ОН — БАДДИ ХАДСОН?»

— Го-о-споди! — воскликнул Бадди. — Великолепно, но для чего?

— Верный путь сделать тебя звездой, — ответила Сейди. — Этот плакат будет на рекламных щитах по всей Америке.

Она обернулась и посмотрела Россу прямо в глаза.

— Один раз у меня это уже получилось — и получится снова.

Немного хитрости и благодарный клиент — вот и все. — Она не отводила взгляда от Росса, пока не убедилась, что ее слова дошли до него, потом взяла Бадди под руку и сказала:

— Поехали-ка обратно в Лос-Анджелес. Палм-Спрингс в этот уик-энд принес сплошное разочарование — впрочем, больше такого не повторится.

Глава 50

Лас-Вегас предстал перед Деком как тигриный глаз. Он гнал машину ночью через черную пустыню, и вдруг — яркий всполох вдали, миллионы искрящихся огней. Лас-Вегас. Он в жизни не видал ничего подобного.

Медленно въезжал он в город, тараща глаза на казино, на вспышки неоновой рекламы, на людей. Они сновали повсюду, как муравьи в муравейнике. Туда-сюда, смеющиеся, пьяные, некоторые сжимали в руках бумажные стаканчики, доверху наполненные четвертаками и серебряными долларами17.

Он вспомнил, как были они с Джой в Атлантик-Сити. Она любила азартные игры, любила одну за другой заталкивать монеты в сверкающие автоматы, как будто кормила прожорливых акул.

Следовало бы ее остановить. Автоматы — зло. Они пожирают деньги. Деньги — зло. Люди, что играют на деньги, — людоеды.

Сосущие кровь, порочные людоеды. Люди эти уволокли Джой и поглотили ее.

Некоторое время он просто ездил, чтобы освоиться в этом городе, почувствовать его, и все время следил — холодными пустыми черными глазами, — как снуют муравьи, вбегая и выбегая из своих храмов. Муравьи-людоеды. Их бог — деньги. Их храмы — казино. Джой они принесли в жертву.

Он устал, ему хотелось спать, хотелось есть, хотелось под холодной водой смыть с тела грязь жизни.