Красное на красном - Вера Камша

Дика не смягчило даже испеченное на угольях мясо. Во-первых, к нему полагалась ядовито-зеленая трава, очень похожая на болотную локуру, и какая-то напоминающая дерюгу гадость, заменявшая в здешних местах хлеб, а во-вторых, юноша нечаянно взглянул на руки подававшей кушанье женщины. К счастью, трапеза не затянулась — предстоял трудный день, и хозяин отпустил гостей задолго до полуночи. Ричард с ужасом представил ночлег в вонючей хабле, но стратегический талант Рокэ выручил и на этот раз. Кэналлиец доверительно сообщил Лакве, что ведет свою родословную от Повелителя Ветров, и потому он и его спутники должны спать под открытым небом, ближе к звездам. Хозяин с понимающим видом закивал, а его домочадцы, подчиняясь приказу, куда-то поволокли туго набитые мешки и козьи шкуры.

Рокэ рассеянно наблюдал за беготней, и тут перед ним предстали три женщины. Две постарше и одна совсем молоденькая в черной юбке с алой каймой по подолу. Голову бакранки охватывала вышитая лента, из-под которой на спину падали темные волосы, такие густые, что с успехом могли бы заменить плащ. Старухи что-то лопотали, девушка молчала, смотря на гостя полными надежды глазами. Алва повернулся к Клаусу:

— Чего они хотят?

— Ох, монсеньор… Обычай у них тут срамной.

— Даже так? — поднял бровь Ворон. — Уже любопытно.

— Ну, короче, девка эта — вдова. И все одно — девка, у бакранов, жабу их соловей, замуж отдают, когда десять сполняется, а жить молодуха с мужем начинает, когда старша́я в доме дозволит. А у этой незадача вышла — мужа седуны прикончили, когда он со стадом за Регалону ходил. Так она, уж простите, ребенка просит. Поверье у них — если баба понесет от чужака, которого больше не увидит, то вроде как ихний Бакра мужа ее на побывку отпустил. Чтоб, стало быть, дело мужское до ума довел.

— Прелестно. Я не против оказать этой козочке услугу.

Ворону все же удалось удивить проклятого адуана. Клаус уставился на кэналлийца так, словно видел его впервые.

— Монсеньор, вы что, взаправду? Она ж того, козлу молится.

— Но сама ведь не коза, — пожал плечами Рокэ. — Дева недурна собой, а я не имею обыкновения отказывать хорошеньким женщинам в подобной малости. И потом, если этот… Вакра?

— Бакра, — поправил Клаус, все еще хлопая глазами.

— Если этот Бакра полагает, что так надо, почему б не улучшить здешнюю породу? В конце концов не иметь бастардов в наше время просто неприлично. Как по-бакрански «да» и «пойдем»?

— «Олли» и «баймун».

— Благодарю, полковник. Сударыня, — Алва поклонился бакранке с вышитой лентой, словно герцогине. — Олли, баймун!

Девушка вздрогнула, в огромных глазах отразился свет очага, а затем на гостей с трех сторон обрушился словесный водопад. Рокэ поднял глаза на Клауса, тот быстро сказал.

— Благодарят, жабу их соловей, что не побрезговали. Говорят, Великий Бакра не оставит вас своей милостью.

— Очень мило с его стороны. Без милости Бакры я, несомненно, пропаду.

Герцог улыбнулся женщине, в ответ та просияла глазами и двинулась в глубь хаблы. Алва пошел следом, но обернулся.

— Ричард, отправляйтесь на крышу и ложитесь спать.

— Ох, шальной, — с восхищением произнес варастиец, глядя вслед герцогу, — ну, теперь держись, козленочек!

Дикон чувств адуана не разделял, напротив. После… после лучшей женщины мира — провинциальная дворянка, а теперь и вовсе… Святой Алан, если б ему хоть раз посчастливилось… Ричард постарался отогнать образ Катари, той, что привиделась юноше после вечера в обществе Рокэ Алвы, но распаленное воображение вновь и вновь рисовало королеву в платье куртизанки. Этот сон сам по себе был оскорблением, но еще бо́льшим оскорблением были мысли, от которых Ричард ворочался с боку на бок на козьих шкурах и не мог заснуть.

Рядом громко храпел Клаус, над головой переливались казавшиеся огромными звезды, внизу вздыхали и чем-то звякали козлы. Для привыкшего к лагерной жизни Дика это было тишиной, но сон не шел. Ночь тянулась бесконечно, пару раз юноше удавалось задремать, и оба раза к нему приходила Катарина Ариго, бесстыдно смеявшаяся и пахнущая туберозами. От этих видений кружилась голова, а, просыпаясь, Дик думал то о расписном потолке Марианны, то о том, что сейчас происходит внизу.

Алва вернулся, когда начинало светать. Герцог двигался очень тихо, но юноша почуял его присутствие, так лошади чуют приближение хищного зверя. Клаус тоже перестал храпеть и что-то тихо сказал, Рокэ в ответ произнес непонятное слово, и оба приглушенно рассмеялись. Это было последнее, что запомнил Дик, прежде чем провалиться в крепчайший сон.

Когда спустя несколько часов юношу растолкали, Рокэ был на ногах. Черные волосы герцога блестели от воды, в синих глазах плясали кошачьи искры. Клаус, тоже мокрый, застегивал пояс, что-то дожевывая на ходу и раздельно произнося грубые непонятные слова, которые Рокэ тут же повторял. Ричард торопливо вскочил. Кони и козлы уже были оседланы; юноша едва успел вылить себе на голову ведро воды и проглотить пару припасенных Клаусом лепешек, как увеличившийся за счет бакранов отряд тронулся в путь.

На выезде из деревни Ричард увидел давешнюю девушку. Ленты на голове у нее не было, но Дик сразу понял, что это она. Бакранка стояла на каменной ограде, ее волосы были заплетены в косу и обернуты вокруг головы, а шея обнажена так, что виднелись ключицы. Рокэ повернулся к Клаусу.

— Что нужно сказать?

— Да что всегда ейной сестре говорят.

— Значит, это не обычай?

— Какое там! Видать, запали вы ей в душонку-то, вот и вышла проводить. — Видно было, что Клаусу хотелось кое о чем спросить, Дику, если честно, тоже. Алва засмеялся, поднял коня на дыбы и помахал рукой, бакранка рванулась вперед, Дик испугался, что она свалится со стены, но женщина застыла на самом краю, молитвенно сжав руки.

— Надо бы ввести в Талиге бакрианство, — заметил Алва. — Сколь многие благородные вдовы Талига могли бы быть утешены, и при этом им не пришлось бы ни лгать на исповеди, ни покупать отпущение. Если вдова красива, пред ней бы открылись такие возможности!

— Монсеньор, — Клауса душил смех, — ну, вы, жабу их соловей, и сказанули…

— Полковник Коннер, — лицо Проэмперадора стало очень серьезным, — вернемся к нашим занятиям. Повторите-ка мне еще раз, что положено говорить воспитанному человеку при встрече с хозяином. Местный этикет требует жертв.

Клаус хмыкнул и произнес несколько слов, Ворон их повторил, адуан расплылся в улыбке. Дик оглянулся, девушка все еще стояла на стене и смотрела им вслед.