Голос бездны - Андрей Ветер

– Сколько же можно? – прошептала Лариса, чувствуя, что её напряжение достигло предела.

Голова начала кружиться. Лариса быстрыми шагами прошла в комнату, стараясь делать по возможности менее глубокие вдохи, и потянула на себя оконную раму. В лицо хлынул холодный воздух. Оттянув ото рта шарф, она высунулась из окна и набрала полную грудь свежего ветра. За спиной что-то громыхнуло. Лариса вздрогнула и обернулась. Сергей быстро-быстро дёргал ногой, пальцы его, видимо, зацеплялись за что-то и опрокинули это что-то на пол. Лариса не присматривалась, что именно упало. Важно было, чтобы сам Лисицын оставался в беспамятстве. Обмотав шарф вокруг лица, она вновь прошла к двери. Возле Сергея она поскользнулась, наступив на вылившуюся из его рта пену, и едва не упала, но сумела удержаться рукой о стену. Коридор стал казаться ей тесным закуточком, в котором притаились все возможные опасности. Однако покинуть эту продолговатую коробочку было нельзя – за дверью стояли двое и о чём-то негромко беседовали.

Переведя дух и прижав рукой стучащее сердце, Лариса приложила голову к двери.

– Да я слышать не желаю об этом от тебя. Из ничего слона раздуваешь.

– Тебе легко рассуждать. Посмотрел бы я на тебя, если бы твоя жена вела себя так.

– Да не бери ты в голову. В жизни всякое случается, а ты… Может, вот за этой самой дверью сейчас беда какая-нибудь, да беда покруче, чем неверность твоей жены, – убеждал первый голос.

– Чужая беда за горло не цепляет, в сердце не лезет. Чужая беда для меня не беда.

– А ты сделай так, чтобы для тебя и твоя собственная перестала бедой быть.

– Ох, легко рассуждать…

Послышались шаги, окутанные лёгким эхом, порхающим по лестничной клетке. Голоса понемногу удалились.

Лариса рванула дверь на себя и бросилась из квартиры вон. Она захлопнула дверь и, не оборачиваясь, быстро сбежала вниз по ступенькам. На ходу она размотала пахучий шарф и швырнула его на пол. Вырвавшись на улицу, она остановилась и принялась жадно вдыхать холодный воздух.

В голове сосредоточенно пульсировала мысль о том, что Лисицын, конечно, не умрёт. Но тогда для чего она устроила это? Лариса не получила никакой выгоды от только что случившегося. Не запугать же она решила его. Похоже, самообладание стало изменять ей, раз она пошла на шаг, в результате которого у Лисицына будут все основания считать её не просто душевнобольной, но опасной для общества. Когда он очухается, он непременно обратится в милицию. Может быть, вернуться и добить его? Взять на кухне нож и перерезать ему горло?

– Нет, нет, – прошептала она, приходя в себя, – ни в коем случае… Я ведь не убийца… Я лишь пытаюсь утихомирить ту голодную волну, которая поднимается во мне…

Однако на этот раз в душе Ларисы Губановой не было никакой волны, не было никакой потребности в зрелищах, не было тяги к острым ощущениям.

– В таком случае, – она тряхнула головой и подставила лицо под падающий снег, – я на самом деле сошла с ума. Я просто спятила…

Из припаркованной «вольво» выглянул Денис.

– Лара, тебе плохо? – Его волосы трепетали на непокрытой голове.

– Нет, – она отрицательно замахала рукой, – всё в порядке. Сейчас я отдышусь.

– Что там произошло? Чего надо этому Лисицыну? – Мальчик смотрел очень обеспокоенно. – Что он хотел от тебя?

– Послушай меня внимательно, Дэн, – Лариса надавила на педаль, и «вольво» рванула вперёд. – Лисицын оказался очень опасным человеком. Он угрожает мне.

– Зачем же ты согласилась поехать к нему?

– Я надеялась… Он решил устроить мне западню. Он прознал про наши с тобой отношения и хочет шантажировать меня. Он так прямо и сказал, что упрячет меня за решётку, если я не заплачу ему денег…

– Я убью этого Лисицына, – заскрежетал зубами мальчик.

– Нет.

– Тогда что нам делать?

– Я спрячусь на некоторое время, – Лариса мельком взглянула на племянника. – Ты хочешь помочь мне?

– Лара, ты же знаешь, что я ради тебя пойду на всё.

– Тогда мне нужен ключ от вашей дачи.

– Зачем?

– Затем, что Сергей будет искать меня по городу и, может быть, надумает посмотреть на моей даче. А я отсижусь у вас. Только надо сделать так, чтобы об этом не знала даже мама.

– Я же не маленький, понимаю, – Денис посерьёзнел, хотя и без того был сильно насуплен.

Мысль о даче сестры посетила Ларису внезапно. Мысль была удачной. Там никто не станет искать её. Дача удобная, тёплая, большая.

– Я назначаю тебя моим ангелом-хранителем, – она потрепала племянника по голове.

– Я буду твоим ангелом-хранителем. Я охраню тебя от кого угодно, – он задумался на минуту и добавил: – Я отдам за тебя мою жизнь. Мне не нужна моя жизнь, если я потеряю тебя.

– Ты славный человечек, Дэн, – она улыбнулась, но улыбка получилась натянутой.

– Сейчас ты произнесла это так, как будто я малыш или недоумок какой-то… А я ведь…

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Ты вовсе не малыш, Дэн. Ты уже мужчина, ты берёшь заботу обо мне на себя. Ты уже не ребёнок. Уж я-то знаю.

Лариса нажала на тормоз.

– Что такое? – забеспокоился Денис, всматриваясь в её лицо. Лариса откинулась на мягкую спинку.

– Сейчас пройдёт, – прошептала она.

По всему её лицу выступил пот. В одно мгновение её охватил жуткий озноб, застучали зубы.

– Сейчас пройдёт, Дэн. Сейчас всё успокоится.

***

Лисицын с изумлением оглядел себя и всё кругом и ничего не понял. Он лежал на полу посреди коридора в луже собственной рвоты. Одежда насквозь промокла, лицо и руки были скользкими и липкими. Он перевернулся, вслушиваясь в голос тела, и сообразил, что насквозь пронизан дрожью. Всё ещё остолбеневший после недавнего забытья или сна, он ощупал свою голову и поморщился, коснувшись громадной ссадины на левом виске. Он никак не мог вспомнить, что с ним случилось. Но ведь что-то произошло, что-то заставило его распластаться на полу, что-то или кто-то…

Он заставил себя подняться, поборов приступ тошноты, и шагнул к открытому окну. Уже давно была не ночь. По бульвару брели люди, кутаясь в поднятые воротники и пушистые шапки. Сергей понял, что ему было очень холодно, вместе с тем он нестерпимо жаждал свежего воздуха. Каждый глоток леденящего ветра приносил ему облегчение.

Дрожа от озноба, он начал снимать с себя грязную одежду.

«Ежели я нажрался вчера до чёртиков, то я должен был бы видеть бутылки. Но ничего такого не вижу. Значит, я пил не здесь. Коли я пил не здесь, то кто меня доставил в таком случае домой? Сергей побрёл в ванную комнату, придерживаясь за стену руками. – Да не пил я вчера. Вчера было совсем другое… А что, собственно, вчера было-то?»

Он попытался вспомнить всё, но не вспомнил ровным счётом ничего.