Граждане Рима - София Мак-Дугалл

Что-то в его голосе заставляло к нему прислушиваться. Наверху нерешительный Клеомен завороженно уставился вниз.

Сулиен подавил готовый вырваться вздох. На какое-то ужасное мгновение ему показалось, что тьма в комнате сгущается, движется, клубится. Но это прошло, и вслед за дрожью облегчения Сулиен понял, что ему надо изгнать.

И тут-то внизу маленькая трещина, оставленная Клеоменом в стекле, доползла до хрупкой проволочки, и вся сигнализация в приюте надсадно взвыла и заверещала на все лады. Без остановки.

И словно воздух каждым атомом ударил в их барабанные перепонки; в первое мгновение никто не был в силах пошевельнуться, они только тяжело дышали, все думали только о том, как бы скрыться, спрятаться от этих звуков. Казалось, вопли сирен действуют не только на уши, но и на все тело. Уна, едва в состоянии расслышать саму себя, сказала нечто само собой разумеющееся:

— Они идут…

— Выбирайтесь оттуда, уходим! — отчаянно, беспомощно завопил Дама. И Уна с Сулиеном из последних сил потащили за собой Марка, но поскольку сами они были почти полностью парализованы истошным улюлюканьем, ужасом и перенесенным напряжением, то для него это было только хуже. В миг инстинктивной надежды Сулиен подумал о том, что, возможно, они смогут спрятаться, но ничто не могло скрыть дыру в потолке, и, хотя они умоляли: «Марк, ну пойдем, пожалуйста», — Сулиену тут же пришло в голову, что этим же путем — через потолок и вниз по лестнице — им не уйти. К тому же взобраться наверх троим не было времени, даже если бы Марк был в состоянии сделать это без посторонней помощи. Охранники бежали по коридору; Сулиен расслышал их шаги даже сквозь вой сирен.

Клеомен спрыгнул в комнату и с размаху ударил по всем выключателям. Свет разорвал тьму в клочья, не оставив во всей палате ни единого темного уголка. Преодолевая боль, которую причинял его глазам резкий свет, Марк увидел Уну и Сулиена — ошеломленные и нерешительные, они все же несомненно были здесь, хотя воздух полнился воем, таким же плотным, как тьма, через который было так же трудно пробиться. Рыжеволосый человек каким-то невероятным образом бороздил эту завывающую стихию, рассекая звуковые волны, подобно красному кораблю.

Одной рукой Клеомен сорвал Марка с кровати и отшвырнул в сторону, протащил кровать через комнату, перевернул набок и попытался забаррикадировать дверь. Сулиен услышал, как поворачивается в замке ключ, увидел, как приоткрывшаяся дверь упирается в кровать и ринулся к баррикаде; оба с рыком столкнулись. Уна на мгновение съежилась возле Марка, который весь трясся, стоя у окна; ему все еще не удавалось преодолеть внутренний раздор, звук то свивался кольцами, то дребезжал, как гремучая змея, но теперь он видел ту же комнату, которую видели они. Тогда она подбежала и всем весом навалилась на кровать, выдохнув в лицо Сулиену:

— Нет, у тебя же получалось, давай дальше, я подержу!

После мгновенного колебания Сулиен метнулся к Марку, стараясь снять беззвучно противящуюся лихорадочную дрожь, охватившую всю его нервную систему, но затем Уна вскрикнула от усилия, когда дверь поддалась, и ему пришлось снова вернуться к их заградительному сооружению.

Наверху Дама спускал веревку — Сулиен уже привязал ее к оконной решетке, хотя и понимал, что проку от этого немного. Он не мог помочь никого поднять; от двери было не отойти. Дама уже приготовился спрыгнуть вниз и присоединиться к обороняющимся, но робел и не мог понять, что его удерживает.

— Немедленно отойдите от двери, — сказал кто-то снаружи.

— Нет. Я вооружен. Убирайтесь, не то я застрелю Марка Новия, — импровизируя на ходу, крикнул в ответ впавший в неистовство Клеомен.

— Им все равно, — жалостно прошептала Уна, — они знают и только того и хотят.

И дверь снова заходила ходуном под яростным натиском.

Да, подумала Уна, они могут сделать это, убить всех нас, и Марка тоже, а потом свалить на нас всю вину. Нет, мрачно подумала она, уж если вы собрались это сделать, подумайте о чем-нибудь. Пожалуйста, и помогите подумать мне.

Ладно, сказала она себе, попробуй подумать.

Она повернулась, придерживая кровать спиной и плечом, и рассеянно оглядела разворошенную комнату, зарешеченное окно, пол.

Выбежав на середину комнаты, она крикнула:

— Дама, спускайся и прихвати все остальное.

Дама никак не мог решиться. Он швырнул оборудование Клеомена вниз, но сам спускаться не стал. Уна не могла ждать и думать, почему так, она рылась в вещах, которые на мгновение показались бессмысленно парящими перед ее глазами, беспомощно теряя секунды из-за спешки и сотрясавший ее тело шум. Наконец она нашла нож с коротким лезвием, которым Клеомен резал ковер.

— Там, где стояла кровать, — сказал Дама.

Уна бездумно повиновалась и, присев в незагроможденном углу, стала кромсать ковер, скрипя зубами от натуги. Потом увидела, что Марк с опаской на нее поглядывает.

— Что ты делаешь? — нерешительно пробормотал он, и Уна ответила:

— Первый этаж — там нет решеток.

Но дверь снова заходила ходуном, и теперь держать ее было некому кроме Клеомена и Сулиена. Сулиен изо всех сил налег на державшую дверь кровать и громко крикнул:

— Дама, помоги!

Дама только сдавленно вздохнул, как загнанный зверек, и не тронулся с места.

— Они будут стрелять через дверь, — пронзительно вскрикнула Уна, — чего вы ждете, они будут стрелять через дверь, Сулиен!

Какое-то мгновение, скорчившись над проделанной в ковре дырой, она сама не могла пошевелиться, пока не увидела, как Сулиен и Клеомен бросаются на пол; тогда, впившись в руку Марка, она с силой дернула его вниз, так что он упал как раз в тот самый момент, когда раздался новый стрекочущий звук и дерево затрещало.

От усеявших створки двери дырок только щепки летели, дымки от выстрелов курились в тех местах, где был пробит матрас, пули впивались в стены, стекла дребезжали в окнах. Уна и Марк спокойно, почти расслабленно лежали под свистевшими над ними пулями. Ее рука, пригвоздившая его к полу, лежала на нем, ладонь касалась волос.

— Прости, — шепнула Уна. — Мы все провалили. Но… я должна была приехать за тобой, должна была увидеть тебя. — И кончиками пальцев быстро коснулась его лица, пробежала по виску и скуле.

А щель в двери, прижатой кроватью, все росла, Клеомен, вконец отчаявшись, стрелял в нее, Сулиен, лежа на полу, пинал кровать, что было мочи стуча ею по двери, удерживая шаткое равновесие. Наконец Клеомен рывком поднялся и, прижавшись к стене, сделал еще несколько выстрелов сквозь дверь.

Потом прекратил стрелять, тяжело дыша; до него не донеслось ни единого крика, свидетельствовавшего, что он ранил или убил кого-нибудь. Должно быть, они сейчас совещаются там, в коридоре, он сам минуту назад предупредил их, что живыми они не сдадутся. Он нащупал в кармане единственную оставшуюся обойму — та, что в пистолете, была пуста.

Сулиен из последних сил встал на колени, тяжело привалился плечом к двери, хотя ненадолго давление с той стороны ослабло. Он понимал, что они вернутся; их было по крайней мере трое, подтянутся и еще, а у Клеомена в запасе оставалось всего несколько выстрелов. Уна не добралась даже до досок.

Марк неуверенно поглядел на Уну, впрыснутый препарат еще бродил в его крови.

— Уна, — сказал он, — все равно, здесь ты или нет. Я пойду за тобой, куда захочешь.

Сирены смолкли. Холод от корней волос разлился по черепу каждого. Казалось, они мчатся на бешеной скорости и только сейчас, остановившись, ощутили всю головокружительность этого полета. В следующую секунду резкий мужской голос стал кричать что-то сквозь простреленную дверь. В промежутках, когда наступала гудящая тишина, Марк и Уна лежали, как на согретой солнцем траве.

Голос, где-то до жути близко к Сулиену, завопил:

— Отойди от двери. Оружие тебе не поможет. Скоро прибудет подкрепление. Мы высадим эту чертову дверь и пристрелим любого, кто окажется рядом.

— Не отвечай, — одними губами произнес Клеомен, хотя Сулиен уже собирался заорать, что комната забита взрывчаткой, и пусть эта охрана бережется. Он придвинулся.

— Это твой последний шанс, прочь с дороги, и я не стану стрелять.

И резко, даже до того как успели прозвучать последние слова, Сулиен почувствовал еще один сильнейший удар, сотрясший дверь с той стороны. Клеомену, все еще возившемуся с пистолетом, пришлось неловко рухнуть на кровать. Створка приоткрылась, тяжело захлопнулась, приоткрылась снова.

И тут Марк увидел, как Сулиен из последних сил борется, чтобы удержать дверь, которая буквально рушилась на него. Шатаясь — голова шла кругом от эха пальбы и криков, — он сделал несколько шагов по зыбкому полу и, не вполне понимая, из-за чего, собственно, здесь разыгралось такое сражение, неловко врезался в забаррикадированную дверь рядом с Сулиеном.