Земля Жар-птицы. Краса былой России - Сюзанна Масси

Разнообразную одежду москвичей, сообщал путеводитель Бедекера, лучше всего можно рассмотреть во время народных праздников и в обычные дни на рынках. «Наиболее интересными были Охотный ряд — рынок около Императорских театров, где продавали овощи, яйца, домашнюю птицу и дичь, Воскресный рынок возле Болотной, славившийся цветами и фруктами, главный цветочный базар на Цветном бульваре, Конный рынок на Конной, Птичий и Собачий — на Трубной». Москва была прежде всего городом купцов — богатых и среднего достатка.

Огромный открытый рынок на Арбате работал каждый день. Продавцы горячих сосисок, селедки, яблок и лимонов, носков и изделий из шерсти сновали в людской толчее. Мальчишки носили лотки с говядиной и телячьими ножками. В любом районе города можно было встретить мужчин с ведрами соленых огурцов. Жители окрестных сел привозили в город свежую сметану в огромных бидонах и корзины с лесной земляникой и грибами.

Знаменитые торговые ряды на Красной площади были построены еще во времена Ивана Грозного по его личному приказу. В мануфактурных рядах покупатели находили рулоны шелковых тканей с золотыми и серебряными нитями — фирменные изделия больших текстильных фабрик Москвы. В меховых рядах больше всего ценились шкурки голубого песца; здесь же продавали превосходные пелерины из одних лапок. В рядах, где торговали драгоценными камнями, в деревянных ящиках лежали изделия из горного хрусталя, золотые цепочки, браслеты и серьги. Прекрасную бирюзу продавали татары, которые ездили за ней в Персию. Так называемые «Верхние ряды», обращенные к Кремлю в северо-восточной части Красной площади, размещались в громадном здании, построенном в 1888–1893 годах. Высотой в три этажа, длиной в двести пятьдесят и шириной около девяноста метров, они были разделены на секции тремя застекленными галереями с мостиками-переходами на уровне второго и третьего этажей. Здесь, в Верхних рядах располагалось до тысячи магазинов, лавок и контор по организации розничной и оптовой торговли; в нижнем этаже был устроен великолепный ресторан. (Это громадное здание существует до сих пор и широко известно под названием ГУМ.)

Среди многих достопримечательностей Москвы, рекомендованных туристам Бедекером, упоминались десятки музеев, которые, как и в Санкт-Петербурге, были большей частью бесплатными, а также Большой театр оперы и балета, перестроенный Альбертом Кавосом в 1856 году. Ионический портик этого впечатляющего театрального здания увенчан колоссальной скульптурной группой, изображающей Феба в его солнечной колеснице; в отделке интерьера использованы белый и золотой цвета. Зрительный зал с пятью ярусами вмещал до четырех тысяч человек. Бедекер советовал также посетить знаменитый приют для сирот, основанный Екатериной II. На его содержание государство ежегодно выделяло тысячи рублей из суммы налогов на продажу игральных карт. В этом приюте находились две с половиной сотни грудных детей, и еще около тридцати тысяч сирот воспитывались в крестьянских семьях в ближних деревнях. Посетителей, которые приходили в приют в приемные дни — четверг и воскресенье, — поражал вид шестисот кормилиц и нянь; одетые в кокошники и яркие сарафаны, они стояли рядом с белыми кроватками своих крошечных подопечных.

На улицах Москвы, игравшей роль центра и оплота православной церкви, почти каждый день можно было наблюдать живописные религиозные процессии. По утрам в карете с запряженной в нее шестеркой лошадей, в сопровождении священников и прислужников провозили по улицам чудотворную икону Иверской Божией матери с Афонской горы, чтобы навестить лежачих больных и умирающих. Всюду, возле церквей и в других местах поклонения прохожие осеняли себя крестным знамением и некоторые даже клали земные поклоны. Над Спасскими воротами, ведущими в Кремль, находилась почитаемая в народе икона Спасителя, помещенная там по приказу Царя Алексея Михайловича. Царь повелел, чтобы ни один человек не проходил через ворота, не сняв шапку в знак почтения к святыне. Этой иконе приписывались чудесные свойства. Предание гласило, что однажды она ослепила татар, пытавшихся осуществить разбойничий набег на Кремль. Когда же в 1812 году Наполеон проходил через ворота, не обнажив головы, внезапный яростный порыв ветра сорвал с него знаменитую треуголку. В 1914 году указ Царя Алексея Михайловича все еще строго соблюдался, и часовой, стоявший у ворот, мог напомнить об этом предписании.

В городе, славившемся своими многочисленными церквями, одной из важнейших достопримечательностей в конце девятнадцатого века считался храм Христа Спасителя, стоявший неподалеку от Кремля на берегу Москвы-реки. Строительство грандиозного собора началось в 1839 году и длилось более сорока лет. Храм Христа Спасителя возводился в знак благодарения Богу за победу над Наполеоном, он строился исключительно на народные средства, собранные по подписке — пятнадцать миллионов рублей (в то время почти восемь миллионов долларов). Гигантский белокаменный собор, имевший в плане форму греческого креста, достигал 102 метров в высоту, а его площадь равнялась 15 000 квадратных метров. Храм был увенчан пятью позолоченными куполами; диаметр самого большого из них — тридцать метров. Снаружи стены собора были облицованы мрамором, широкие ступени вели к двенадцати прекрасным порталам с бронзовыми дверями. Крышу окаймляла позолоченная балюстрада, сорок восемь мраморных барельефов украшали стены. Для отделки были использованы только местные материалы. Над сооружением этого храма трудились многие из лучших архитекторов, художников и ремесленников России.

Интерьер собора сверкал великолепием красок; фрески прославленных художников украшали стены. В журнале National Geographic в ноябре 1914 года сообщалось, что эффект, достигнутый сочетанием розового, белого и серого мрамора с золотом совершенно невозможно передать словами. Свет в собор лился из шестидесяти окон, искусно отделанных золотом и мрамором; по праздникам храм освещали три тысячи семьсот свечей. Хор собора великолепно исполнял духовную музыку. Семь тысяч верующих могли одновременно находиться внутри храма. Художники и архитекторы считали здание шедевром храмового зодчества. Впечатление от этого собора становилось, по словам National Geographic, «одним из воспоминаний, которое каждый посетитель всегда будет лелеять»[64].

Именно для Москвы были особенно характерны проявления-кипучей «широкой натуры», которой русские так гордятся. Город был буквально наводнен ресторанами и трактирами, где национальная русская еда подавалась гораздо чаще, чем в Санкт-Петербурге, в том числе фирменные блюда в ошеломляющем изобилии. В известном ресторане Тестова фирменным блюдом была замечательная, многослойная кулебяка, каждый слой которой содержал одну из нескольких начинок — мясо, рыбу, грибы, куриное мясо или дичь. В знаменитом Славянском базаре, где над столом с закусками висела большая картина Репина, посетитель мог выбрать себе на обед стерлядь из большого аквариума. Славились также кофейня Филиппова и кондитерские на Петровке.

Купцы отличались аппетитом, напоминавшем о Гаргантюа, и щедрым гостеприимством. Они пили водку «локтями», выстраивая маленькие стопки длинным ровным рядом. На рубеже столетий всеми уважаемый глава Московского земства, сам принадлежавший к купечеству, иногда заходил в какой-нибудь ресторан с друзьями-купцами на обед, ставил свой котелок посреди стола и заказывал шампанское. Когда шляпа наполнялась пробками доверху, посетители ресторана поднимались, расплачивались и возвращались в свои конторы.

Тиссо прервал описания своих поездок 1893 года по фабрикам и бесед с нигилистами, чтобы с галльским жаром рассказать о трапезе в прославленном трактире Лопашева, часто посещавшемся купцами. Весь трактир был отделан в старинном русском стиле; гигантские медные самовары стояли вдоль стен, украшенных деревянными резными панелями и золототканой парчой. Столы были сервированы кувшинами шестнадцатого столетия из золота и чеканного серебра. На буфетных полках красовалась «мозаика из закусок» — икра, редиска, масло, анчоусы, колбасы, копченая лососина, сельдь, фаршированные раки, гусь, начиненный квашеной капустой, корюшка, оливки фаршированные и со льдом, и ломтики ананаса. На столе частоколом стояла водка в разнообразных старинных бутылках с многоцветными этикетками — рябиновка, дубняк, водка, настоенная на черной и красной смородине, водка с названиями «Переход Дуная», «Пушкин», «Болгария», «Петр Великий» и «Норденшельд», последняя с плававшими в ней кусочками льда. В те годы ресторан предлагал своим гостям поражающее количество супов, поскольку, по наблюдениям Тиссо, «суть русской кухни состоит в разнообразии». Здесь подавали стерлядь с печенью угря («это изобретение русских — пища богов!»), щи и суп с капустой «по-гречески», щи с крапивой, с варшавскими гренками, суп из утки, суп-пюре с ветчиной или зайцем, «малороссийский» гречневый бульон с кроликом, густой пожарский суп, украинский борщ, щи ленивые, рассольник с телячьими почками, грибной бульон и многое другое. К этому предлагались разнообразные пирожки: начиненные трюфелями, визигой, морковью, квашеной капустой, луком, рисом и грибами, приготовленные по-кавказски, по-ливонски или по-московски. После этого принесли уху а затем Тиссо угостили типично русским блюдом — молочным поросенком с кашей, и наконец киселем, густым фруктовым напитком. Все блюда запивались русским пуншем, рецепт которого Тиссо описал так: «В серебряную чашу вылить две бутылки шампанского, добавить ломтики ананаса, фунт сахарного песка и полстакана вишневой водки. Пунш можно подавать охлажденным или разогретым». Он добавлял, что на его столе стоял лес рюмок всех форм и размеров, на которых встречались такие изречения, как «Здоровому человеку все на пользу» и «Не пить значит не жить», и что еда была, по купеческим стандартам, «чрезвычайно скромной», ведь купцы, приходившие к Лопашеву пировать, никогда не заказывали меньше двенадцати главных блюд!