Зов Тайрьяры - Наталия Московских

Ольциг несколько раз возмущенно говорил, что "ведьма" могла бы и постараться обеспечить больший комфорт своим друзьям, заставив ветви деревьев расступиться перед нами, как вода расступалась перед первым учеником Сына Божьего. Ольциг также не преминул сообщить такому невежде, как я, что упомянутого им человека называли первым истинно верующим или Дэссантом. Dessantа с древнего языка переводилось как "воспитанник". Настоящее имя первого истинно верующего известно не было. Орден называет Дэссанта первым dassa - служителем. Именно этим словом в честь первого ученика Сына Божьего назвали всех монахов Креста и Меча.

Я с интересом выслушал Ольцига и пообещал ему запомнить эту непременно полезную информацию на будущее. Моя ирония вызвала новый всплеск замечаний и сочувствия Дайминио, "на чью голову свалился такой неблагодарный невежда".

Когда свет солнца стал чуть тусклее, Филисити вдруг остановилась посреди леса и сделала несколько осторожных шагов вперед. Изучающе посмотрев себе под ноги, девушка вдруг резко отскочила, и на месте, где только что стояла ее нога, захлопнулся зубастый капкан, который запросто мог переломить незваному гостю голень.

- Мы близко, - возвестила Филисити с напряженным ликованием, и я услышал в ее голосе отголоски страха.

Ольциг нервно хохотнул, с особой осторожностью глядя себе под ноги.

- Какие дружелюбные еретики. И много тут таких припрятано?

- Хватает, - усмехнулась девушка, - но тебе нечего бояться, ты ведь целитель. В случае чего сможешь себя вылечить.

- Я в первую очередь проводник. Мое дело - разговаривать с неуспокоенными душами, все остальное - приятное дополнение. Вам, вообще-то со мной повезло.

Несмотря на желание оборвать бравады монаха, которые порядком поднадоели нам за долгий утомительный день, с этим спорить было трудно. Честно говоря, Роанар вряд ли выбрался бы живым еще после Синей Глуби, если бы не dassa. А я бы точно погиб в Лэс-Кэрр-Грошморе без его способностей целителя. Да и в лагере Рыжего Шина без боевых заклинаний пришлось бы туго. Но упоминать об этом и еще выше поднимать самооценку юноши я, разумеется не стал.

- Идем, - нахмурившись, сказал я, глядя вперед.

Деревья здесь росли чуть реже, но впереди не виднелось ни одной хижины, или чего-либо, мало-мальски напоминающего человеческие жилища.

- Насколько мы близко? - поинтересовался я.

Филисити, сосредоточившись на дороге, остановила меня жестом, тут же замерев и миновав очередной капкан.

- Достаточно, - туманно ответила она. Я раздраженно скрипнул зубами, услышав, как мне вторил Роанар.

- От кого эта защита? - поинтересовался арбалетчик, ступая осторожно, как кошка. Я снова подивился тому, какими бесшумными иногда могут быть его движения.

Филисити пожала плечами, продолжая двигаться вперед.

- От лерсов. От медведей. От нежелательных гостей. От многих.

Похоже, когда дело касалось учителей, девушка становилась более радикальной. Она сейчас напомнила мне Ольцига, вещавшего о том, что не существует другой истинной веры, кроме Единой.

Я лишний раз подивился широте взглядов своего покровителя: Дайминио был кардиналом Святой Церкви, но никогда не отрицал силы, которую вкладывали в свою веру те, кого Орден и Церковь называет язычниками или еретиками. "Их вера древнее нашей", - говорил он, - "и оттого сильна, как бы мы ни отрицали это. Будь моя воля, я бы держался от нее подальше... но и изучил бы с не меньшей охотой".

Только сейчас я понимаю, насколько удивительно было слышать такое от человека, который был dassa в течение многих лет, а позже принял сан, лишившись всех способностей, кроме целительских.

Филисити упорно шла по лесу еще два часа, после чего впереди действительно замаячило несколько хижин. Сумев разглядеть что-то среди стволов исполинских деревьев Вары под уходящим и едва пробивавшимся сквозь кроны деревьев солнцем, я понял, что передо мной внезапно материализовалась средних размеров деревня.

От небольших, сложенных из цельных бревен домиков за милю веяло уютом, из окон сочился теплый приятный глазу свет.

Среди деревьев показались люди, занятые своими делами. Пожилая женщина неспешно снимала белье с веревок для сушки, мужчина в годах направлялся к своему дому с мешками собранных с грядки ранних овощей. Другая женщина - также немолодая, вышла из курятника, откуда слышалось важное кудахтанье птиц, отряхивая руки. У окон появлялись и тут же исчезали силуэты жителей деревни.

Странно, но я не увидел ни одного ребенка или молодого человека. В основном живущие здесь люди были преклонного возраста, и волосы многих уже тронула заметная седина.

Ольциг завороженно следил за лесными колдунами, и я никак не мог понять, что написано на его лице. Он выглядел одновременно впечатленным и разочарованным. Лицо Роанара выражало лишь радость от того, что мы добрались.

Филисити несколько секунд стояла на месте, затем неуверенно двинулась вперед. Дыхание ее заметно участилось, девушка нервно шевелила пальцами рук, описывая какие-то непонятные узоры, и я чувствовал, как внутри нее просыпается магия стихий, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Не знаю, чего именно девушка боялась, но страх пульсировал в ней, как второе сердце. В какой-то момент мне действительно показалось, что я могу это ощутить.

Следующий шаг не получилось сделать ни у кого из нас. Мы замерли, как и весь Варский лес под действием чужой магии. Я понял, что только что был пересечен некий невидимый кордон, нарушены границы.

Филисити нервно ахнула, Роанар клацнул зубами, злобно оскалившись, понимая, что тело ему больше не подвластно. Ольциг напрягал лицо, пытаясь бороться с магией лесных колдунов, но безуспешно.

- Мы пришли с миром! - крикнул я, радуясь, что хотя бы способности говорить нас не лишили.

Из-за стволов деревьев начали выходить люди. Я не стал удивляться тому, что мы их не заметили: думаю, над маскировкой часовых тоже работала магия.

Практически все пожилые. Самая молодая женщина выглядела на сорок-сорок пять лет. Все, как один, одеты в простые одежды, чаще песочного или земляного цвета. На одной из женщин было платье болотного оттенка. Волосы ее скрывал темный платок.

Мужчина в темной матерчатой рубахе со светлыми волосами и худым лицом сделал к нам несколько уверенных шагов. Ему было немного за пятьдесят, на лбу пролегали глубокие морщины, острый подбородок покрывала короткая борода, скулы на впалых щеках сильно выделялись. Серые глаза смотрели холодно и с опаской.

- Вейнар! - окликнула Филисити. Голос ее предательски подрагивал, - твое сковывающее заклятие, как всегда, безупречно.