Фантастика, 1985 год - Сборник

Я похолодел, представив себе эту процедуру, и в отчаянии заметался по комнате. Пусть, пусть, думал я, потолок начнет медленно опускаться на Мана - мы успеем к нему ворваться; хуже всего вот это бессильное ожидание. Меня пугала неторопливость компьютера; в ней было нечто величественное и непостижимое. Что, если компьютер просто “размышляет”, как быть с нами? Все, что идет по каналам связи, в том числе и секретным, ему известно; мы же в своих разговорах даже не подумали зашифровать фамилию Мана. Значит, наши цели ИНИКСу хорошо известны, а всякая кибернетическая система стремится выполнить задачу оптимально, с наименьшими затратами. ИНИКС, несомненно, уже смоделировал и рассчитал десятки вариантов нашего поведения; в ответ на любые наши.действия у него, конечно, уже намечены контрмеры, и вообще он знает о нас сейчас гораздо больше, чем мы сами. Телеобъективы, вмонтированные во все помещения отеля и биостанции, доносят до местного компьютера, а значит, и до ИНИКСа, каждый наш шаг; скрыться же от этого всевидящего ока можно, лишь выйдя на поверхность Амброзии…

И тут новая догадка блеснула перед мной: я могу исчезнуть, перестав существовать как человек! Всякого, кто появляется на астероиде, компьютер запоминает - по лицу и по визитной карточке, которую положено сдавать в информационный центр. Но что значит для машины “запомнить”? Это значит - зафиксировать информацию о данном объекте. Однако всякую информацию можно изъять, стереть! Если уничтожить все, что знает обо мне местный компьютер, он просто не поймет, кто перед ним! Он даже не отличит меня от неживого существа!… В его глупых машинных глазах я буду выглядеть как кукла, движущийся предмет, о котором ничего нельзя сказать, кроме того, что он похож на человека… Робот! Робот-уборщик!

Вот кем я буду в сознании компьютера…

Было два часа ночи, когда я примчался из отеля на терминальную станцию: Именно отсюда, с главного терминала, начиналось любое общение с местным компьютером “Логос-дейта”, здесь происходил ввод и вывод информации из его памяти.

В пустынном зале у пульта дремал молодой негр. “Начальник смены Т. Баркер” - значилось на его нагрудном жетоне.

– Комиссар, - представился я и показал свой значок. - Необходимо срочно изъять все, что касается меня, из памяти компьютера.

Баркер оказался проворным парнем. Через несколько минут все сведения обо мне исчезли из машинной памяти, и я с точки зрения компьютера превратился неизвестно во что. К сожалению, я не мог исчезнуть совсем - телеобъективы, озирающие каждый квадратный метр Амброзии, показывали “Логосу”, что я существую. Но все-таки в сознании его я был теперь предметом хотя и движущимся, но неодушевленным.

Несколько успокоенный, я вернулся в отель. О сне, конечно, не могло быть и речи. У меня было чувство, что с момента, когда мне стало известно о существовании Пахаря, я прожил огромную долгую жизнь, полную успехов и невзгод, надежд и разочарований. Действительно, за эти сумасшедшие дни столько рухнуло и вновь встало передо мной, что я даже не пытался все это как-то охватить, осмыслить, связать одно с другим и прийти к логическому концу. За какую бы мысль я ни взялся, она начинала разрастаться, ползти во все стороны и очень скоро превращалась в канительную философскую казуистику, в зыбкую умственную трясину, из которой я никак не мог выбраться. Так, меня, например, не оставляло ощущение, что в разговоре Пахаря с Маном мы упустили нечто важное, потеряли какую-то существенную деталь, может быть, даже ключ ко всему. Я с беспокойством думал, что ключ этот скорее всего зарыт именно в том философском лабиринте, который выстроился в споре двух противников. Все-таки это были ученые, а не какие-нибудь заурядные криминальные типы. Пусть Пахарь и брейкер, думал я, но он еще и профессиональный исследователь-кибернетик, так что мотивы его действий могут быть весьма неожиданными и странными. В свое время Роберт Оппенгеймер сотворил атомную бомбу, но искал-то он не погибель для человечества, а научную истину.

“Вы полагаете, что изобилие можно дарить?…” Этот вопрос Пахаря чем-то волновал меня. Войдя к себе в номер, я нашел в разговоре это место и включил видеозапись,

– Вы полагаете, что изобилие можно дарить? - Пахарь с сожалением посмотрел на Мана. - Давайте немного отвлечемся. В одной книге беседуют два мудреца - добрый и злой. “Видишь сии камни в этой пустыне? - спрашивает злой. - Обрати их в хлебы, и за тобой пойдет человечество, как стадо”. На что добрый отвечает: “Не хлебом единым сыт человек”.

– Это древняя притча…

– Да. Но мыслитель, о котором я говорю, пошел дальше. Он предвидел, что когда-то в изобилии будет произведен не только хлеб материальный, но и, так сказать, “хлеб духовный”. Вы вот скоро сумеете дать пищу где угодно и сколько угодно. Но что нам мешает сотворить ему и все остальное - тоже в неограниченном количестве: и радость, и печаль, и красоту, и истину, и любовь? “Мыльные клубы” - что это, как не места, где выходцы с Земли вкушают ловко приготовленную пищу соблазнов?

– “Мыльные клубы” привлекают лишь авантюристов…

– Ну и что? Важно, что найден принцип, способ смоделировать жизнь, исходя из индивидуального вкуса. Сейчас это делается по законам китча. Но вопрос только во времени. На астероидах научатся ублажать всех. Такую тонкую духовность состряпают на компьютерах, что мы тотчас слюни пустим. Мне, кибернетику, о таких вещах легче судить. И я вам говорю: мы уже близки к этому! А тут еще вы со своим изобилием. В таких обстоятельствах всем выходцам с Земли - крышка, вы понимаете? Мыслитель, которого я имею в виду, предвидел это еще в XIX веке. Он говорил: “Тогда будет отнят у человечества труд, личность, самопожертвование своим добром ради ближнего - одним словом, отнята вся жизнь, идеал жизни”.

– В таком случае поздравляю: вы знакомы с господом богом.

– Не нужно шутить, - скривился Пахарь.

– Я не шучу. Наша беседа выглядит интересной, но далекой от практики. Я не верю, что люди на астероидах будут закормлены хлебом духовным. Его никогда не хватит.

– Почему?

Ман пожал плечами.

– Но это же очевидно! Потребности этих людей бесконечны. Удовлетворяются одни потребности - возникают другие. Пахарь опять невесело усмехнулся: - Когда-то люди думали, что число звезд на небе тоже бесконечно. Но вот астрономы нашли способ подсчета, и оказалось, что в каждом полушарии земного неба можно одновременно видеть не сто миллиардов, не сто миллионов и даже не просто миллион, а всего-навсего шесть тысяч звезд. Вот так “бесконечность”! Я говорю это к тому, что представление о некой величественной бесконечности возникает у нас часто на самом пустом месте - просто из-за того, что мы не имеем способа и системы отсчета. Как исчислить потребности человека? Мы не знаем. И вот уже бесконечным нам представляется то, чего просто очень много. Эта картина типична. Познавая себя, мы то и дело попадаем в ситуацию кретина, умеющего считать только до десяти. Этот кретин сидит в комнате, где кто-то распотрошил толстую книгу под названием “Человек”, и пытается привести все в порядок. Естественно, при каждой попытке сосчитать количество страниц несчастный приходит к выводу, что число их бесконечно.