Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

Меня пытались утихомирить. Мне объяснили: такая политика фирмы вызвана лишь высокогуманными интересами. Фирма, внушали мне, прежде всего намерена отработать всю технологию, связанную с прикладной стороной моей теории, убедиться в отсутствии каких-либо угрожающих людям последствий, и лишь когда возникнет полная уверенность их отсутствии – ну, тогда, разумеется… Но это, сказали мне, требует времени, быть может, многих лет, так что мне надо набраться терпения.

Но именно тогда мне удалось найти закономерность соотношения давления и скорости – как эти две величины интерпретируются в хронофизике. И в ответ я предложил фирме воспользоваться ускорением процессов. Я уже закончил разработку методики, и появилась возможность проверить ее на практике. Руководство так и сделало; процесс нашел практическое применение. Но опять-таки – только в пределах фирмы.

Тогда я решил бежать. Нет, не ради славы: это я успел уже пережить. И не ради своего благополучия: платить больше, чем здесь, и создать такие условия для жизни и работы, какими я пользовался на фирме, вряд ли смог бы – или захотел – кто-либо другой; по сути, единственным, чего у меня здесь не было, это – возможности выезжать за пределы «ХроноТСинуса». Но об этом я думал, наверное, меньше всего: слишком много было работы, да и по натуре я – домосед; Тина была со мною, работа – тоже, казалось бы, чего еще?

Не хватало одного: сознания, что я работаю для всего человечества, а не для одной лишь фирмы, составляющей ничтожнейшую его часть.

Да, я решил: лучше прыжок в неизвестность, чем это вот… по сути дела, лишение свободы – так стал я воспринимать свою жизнь.

Тина и в этом поддержала меня – хотя первоначально не без колебаний. Но она привыкла во всем доверять мне.

Все это происходило на Милене. И нам было достаточно оказаться за пределами территории фирмы и обратиться к местной власти, чтобы сделаться хозяевами своей судьбы.

Но судьба была против этого. Потому что именно тогда мы получили сообщение об открытии того, что потом получило название ХТ-Аномалии. Мне с первого же взгляда стали ясны колоссальные перспективы, открывающиеся для развития технологий, основанных на моей теории, пусть еще и неизвестной человечеству. Я не смог преодолеть искушения и решил остаться еще на некоторое время – чтобы просчитать все, что вытекало из самого существования Аномалии и ее характеристик.

Потому что уже тогда я пришел к выводу о взаимодействии Времени и Пространства – понял, что пространство есть не что иное, как отработавшее время; чем больше времени проходит через «линию метаморфоза» (так я назвал то, что является просто нынешним квантом времени, работающим сейчас, – и вот уже нет его, проходит следующий), тем больше пространства возникает – в этом заключена причина и механизм «расширяющейся Вселенной». Для описания процесса пришлось составить и решить сложнейшую систему уравнений – а ведь тогда я не только не догадывался о возможности «Второго метаморфоза», но и в эти уравнения не вводил ни скорости времени, ни его давления, так что они на самом деле были достаточно приближенными. Но и в таком виде решать их можно было, только используя ту технику, какую мне предоставляли Синусы, верившие в мои возможности. Кроме прочего, не хотелось проявить неблагодарность по отношению к ним.

А когда я разобрался с проблемой Времени-Пространства, тем самым значительно увеличив количество багажа, чисто научного, конечно же, который хотел забрать с собой в Большой мир, то снова начал готовиться к перемене места жительства. Однако тут передо мной уже замаячили контуры Второго метаморфоза, или Преобразования, и у меня просто захватило дух от величия открывшейся панорамы, так что я просто вынужден был отложить побег; Тина со мной согласилась безоговорочно.

А переселение все-таки состоялось, но, к сожалению, не так, как планировалось мною.

Произошел бросок на Улар.

С чисто деловой точки зрения я не мог не оценить по достоинству и не одобрить этого решения фирмы. С моей же лично – понял, что скрыться отсюда намного сложнее, чем из городка на Милене. Отсюда был один путь: только по ВВ. Но каждая станция, каждая кабина здесь контролировалась со всей строгостью. Ничего удивительного: охранялась, по сути, государственная граница, а не территория предприятия. Пусть фирма еще не объявила себя независимым миром; мне – да и любому – было ясно, что это лишь вопрос, если не дней, то недель, не более того. Я был уверен в том, что провозглашение состоится в тот день, когда будет завершен проект «Пигмей».

Я продолжал искать выход. Но возникли сложности с Аномалией. И я понял, что нельзя уходить, пока не выяснено – в чем причины осложнений и к каким результатам они могут привести.

Положительно, судьба была против меня. И, видимо, максимум свободы, какого я еще мог тут добиться, – это отказаться от энергетики и отдать все силы только Аномалии. Потому что мои уравнения не описывали ни ее поведения, ни даже не намекали на саму возможность ее существования – а это было очень обидно и еще более интересно.

И вот, пользуясь все возрастающей информацией о ее эволюции, я…

Звонок. О создатель, еще кому-то понадобился хронофизик доктор Астин Крат!»

13. И самые долгие разговоры приходят к концу

– И это все? – спросил я через четверть часа, когда Иванос умолк.

– До последнего бита.

Он не темнил. Пока он выворачивал карманы своей памяти – включая и его мик, – я на всякий случай, одолев блок, все-таки забрался в него и следил: как сказано, доверяя – проверяй. Конечно, у него наверняка была какая-то информация, защищенная так, что я не мог к ней подступиться; но тогда я, во всяком случае, должен был почувствовать сверхзащиту. Но ее, по моим ощущениям, не было. Похоже, Иванос был действительно откровенен. И не потому, вернее, не только потому, что и Лючана, и я не были ему безразличны и наша судьба – а я даже в уме не делил ее надвое – его затрагивала не только как судьба не самых плохих разведчиков, но и просто как достаточно близких ему людей. Но еще и по той причине, конечно, что работа делалась нами всегда в интересах и его Службы, а не только нашей личной.

Он рассказал все; но в этом