Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Еретик, — выплюнул Борей. Крий услышал это слово, почувствовал, как оно ранит, в то самое время, как ботинок Борея врезался в его нагрудник. Удар сотряс всё его тело, но он успел заметить краем глаза, как Афанат поднимается на ноги, протягивая руку за скипетром.

Борей уже разворачивался, за его мечом тянулся молниевый разряд.

— Нет! — выкрикнул Крий и бросился вверх. Он ударил Борея плечом, и они оба повалились. Крий ощущал, как поле клинка Борея выжигает лак с его брони. Они ударились о палубу с глухим треском. Борей уже извивался под ним, всё ещё сжимая свой меч.

Палуба сотрясалась. Сотрясалось всё помещение.

Борей ударил вверх свободной рукой, впечатывая её в лицо Крия и сминая металлическое гнездо, окаймляющее его левый глаз. Поле зрения Крия пошло паутиной трещин. Борей высвободился, затем перекатился и встал. Остриё его меча светилось.

"Я паду здесь, — подумал Крий. — Как и наш отец, я паду под клинком потерянного друга". Он глядел в холодные, безжалостные глаза Борея и чувствовал, как его плоть захлёстывает облегчение. Сломанные шестерёнки логики в его рассудке бездействовали.

Меч Борея потрескивал с вожделением палача. Он вознёсся высоко над Крием, сияя полоской грозы, и вонзился вниз.

Афанат, появившись из тумана под визг поршней, ткнул Борея наискосок в левое плечо. Храмовника развернуло от удара.

Крий чувствовал разливающийся по телу холод, словно тающий лёд этого зала добирался до его нутра. Казалось, что ход времени замедлился до тонкой струйки, до угасающего пульса. Крий смотрел, как Афанат подступает для второго удара, и осознавал, что, мёртвый он или нет, но его собрат по Легиону не выживет в этой стычке.

Афанат обладал стремительностью, какую может иметь лишь космодесантник, но Борей был быстрее.

Потерявший устойчивость Имперский Кулак обратил своё спотыкающееся движение в удар, и остриё его клинка взрезало кабели и поршни под мышкой у его противника. Крий увидел, как сверкнула жидкость, чёрная в голубом свете. Афанат начал поворачиваться, но Борей уже вытягивал свой меч обратно для смертельного удара.

Крий поднялся на ноги. Его конечности сковывала боль. Из него хлестала кровь. В груди разливался холод. Он продвинулся на шаг вперёд, вытягивая из-за спины молот.

Борей сделал выпад. Кончик его меча встретился с уже ослабленной бронёй под мышкой Афаната.

Крий ощутил, как включается молот в его руке. Взгляд туманила тёмная пелена.

Борей выдернул свой клинок наружу, раскроив грудь Афаната.

Крий взревел.

Борей развернулся, и их взгляды встретились.

Удар молота Крия раздробил пластрон Борея и подкинул его в воздух. Храмовник врезался в палубу и не поднялся.

Покачиваясь под шипение недовольных сервоприводов, Крий поглядел на Афаната. Легионер Железных Рук лежал на палубе, его туловище было вскрыто, обнаруживая металлические компоненты, которые пощёлкивали среди обмороженной плоти его груди. Кровь и масло образовали вокруг него лужу с тёмной зеркальной поверхностью. Крий услышал жужжание собственных глаз, пытающихся навестись на фокус. Палуба зашаталась, и внезапно цепенящий холод, который он чувствовал в груди, окутал всё его тело. Он посмотрел вниз, на тёмную жидкость, покрывающую его туловище и ноги. Она била толчками из широкой раны в его рёбрах.

Он упал на колени, видя, как палуба встаёт ему навстречу. Он встретился взглядом с умирающим Афанатом. В этих глазах не было ни печали, ни жалости.

— Мертвецы должны пойти, — прохрипел Афанат. — Ради отмщения. Мы помним. Мёртвые помнят…

Его голос умолк, дыхание булькало статикой. Его глаза потускнели, в их глубинах мелькнула последняя искра непокорства, и затем они стали пустыми.

Крий медленно повернул голову. Перед глазами всё расплывалось, превращаясь в группы пикселизованных квадратов. Он чувствовал пустоту внутри, ту самую пустоту, которая была там с тех самых пор, как он услышал о смерти своего отца. Она распахнулась, приветствуя его.

Боль и оцепенение наваливались скопом при каждом медленном движении. Скипетр лежал на палубе, в том самом месте, где он выпал из руки Афаната. По его светящимся рунам была размазана кровь. Крий дотянулся до устройства, стиснул его в руке и поднял с пола. Ощущение было такое, словно он схватился за разряд молнии.

"Феррус Манус мёртв".

Его глаза уже не фокусировались, но пальцы нащупали руны, которые были вырезаны по всей длине скипетра.

"Как и мы все".

Он повернул каждое из колец.

"Мы — призраки умерших, оставшиеся в гибнущих землях".

Его пальцы нашли кнопку запуска.

"И всё, что осталось на нашу долю, — это отмщение".

Позади него, хрустнув расколовшимся льдом, открылся ещё один контейнер, затем ещё и ещё. Фигура за шаркающей фигурой неуклюже ступали на палубу. Крий успел почувствовать, как пульсирует скипетр, прежде чем тот выскользнул из его пальцев. Тьма протянулась ему навстречу.

Она была тёплой и отдавала железом, как вынутый из огня металл, как плоть и кровь.

Последним, что Крий увидел перед тем, как вокруг него сомкнулась ночь, были его мёртвые собратья, марширующие на войну, и лёд, осыпающийся от их поступи.

"Фетиду" крутило веретеном, её двигатели цеплялись за пустоту в попытке восстановить контроль. В корму дышали вражеские суда, стянувшиеся к своей добыче. По всей поверхности их корпусов распахивались тёмные зевы пусковых отсеков, но в то время, как их собратья выходили на абордажную дистанцию, "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти" продолжали вести огонь. Макро-снаряды взламывали внешний корпус "Фетиды", а плазма расширяла раны, готовя дорогу воинам, ожидающим в десантных модулях "Коготь ужаса" и штурмовых катерах. Сейчас расстояния были малы, вся схватка была втиснута в сферу битвы диаметром не более тысячи километров. Сынам Хоруса казалось, что смерть "Фетиды" неотвратима, но в то самое время, как отдавался приказ высадиться на раненый корабль, ситуация изменилась.

"Связанный Обетом" ворвался в бой, точно брошенный кинжал. Полотнище света, протянувшееся от корабля Имперских Кулаков, ударило в "Рассветную Звезду". Пустотные щиты не выдержали, полопавшись, как водяные пузыри с маслянистыми разводами. "Связанный Обетом" выстрелил снова, резко наращивая ускорение. В корпусе неприятельского судна прорвались плазмоводы, затапливая отсеки энергией, раскалённой до солнечных температур. В машинных отделениях закричали тысячи людей, чья кожа сгорала в этом пекле.

"Рассветная Звезда" содрогнулась. Размазывая пламя по черноте космоса, она начала разворот, чтобы навести орудия. У "Связанного Обетом" с его наполовину истощённым энергозапасом всё ещё оставался один вид оружия.

Высоко в башне корабельного мостика капитан Кастерра кивнул сервитору в люльке из клубка кабелей.

— Запустить торпеды.

Ракеты скользнули в пустоту, их внутренние маневровые двигатели, зажёгшиеся при входе в вакуум, помчали их впереди "Связанного Обетом". Каждая имела размер с жилую башню улья, а её боеголовка была артефактом, преподнесённым в дар Рогалу Дорну жречеством Адептус Механикум Марса.

С подбитой "Рассветной Звезды" стеной поднялись снаряды-перехватчики. Торпеда за торпедой взрывались, не успев достичь своей цели.

Затем одной удалось проскользнуть. Она ударила "Рассветную Звезду" высоко в борт и вонзилась глубоко в нутро боевого корабля.

"Рассветная Звезда" продолжала разворачиваться, окружённая дымкой обломков и мерцанием отказывающих пустотных щитов. Затем вихревая боеголовка торпеды взорвалась спиралью неонового света и ревущей тьмы. От "Рассветной Звезды" практически ничего не осталось, её корпус превратился в осколки, разодранный изнутри сверхъестественными силами. На её месте осталась светящаяся рана, завывающая немыслимым звуком. Затем она схлопнулась в ничто.

Оставшиеся корабли XVI Легиона дрогнули в своём напоре. "Удар Копья" сошёл со своего курса на перехват "Фетиды" и развернулся к "Связанному Обетом". Остальные сбросили скорость, перекидывая энергию на щиты и орудия.

Этой передышки хватило. "Фетида" оторвалась от атакующих её кораблей, заходя над ними по пылающей дуге, и нырнула обратно в испятнанный адским пожаром вакуум между своими врагами.

Фидий смотрел из своего трона, как вражеские корабли встают ему навстречу. "Волк Хтонии" и "Детище Смерти" стремительно поворачивались, пытаясь навести свои орудия. "Фетида" продолжала свой нырок. От её бортов отрывались осколки брони размером с боевой титан, в кильватере клубились текучее пламя и пылающий газ. Развернувшись, неприятельские суда открыли огонь, усеивая "Фетиду" взрывами.

На краю схватки "Связанный Обетом" развернулся к приблизившемуся "Удару Копья", выстраиваясь на одну линию с врагом. Оба корабля открыли огонь. Их щиты лопнули, и носы судов запузырились огненными волдырями. Затем корабли пронеслись мимо друг друга, ведя обстрел цепочкой последовательных залпов. Брюхо "Удара Копья" было разодрано снарядами макро-пушек, волна их детонаций сметала прочь решётчатые фермы и сенсорные "тарелки". "Связанный Обетом" принял ответный огонь на свой незащищённый корпус — пылающая плазма попала в зияющий ствол батарейной пушки, вызвав детонацию снаряда в казённике, и весь борт корабля внезапно начало разносить взрывами.