Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

— Они, — француз хотел ткнуть рукой за плечо, но скривился — у него было распорото предплечье, — решили остаться тут. По-моему, бог с ними.

— А что делать с девчонками? — я кивнул в сторону сбившихся в кучку «местных».

Подошедший Светан хмуро, но решительно сказал:

— Пусть остаются. Мы их не тронем. И так уже… — он не договорил, но всё было ясно.

Мне стало совершенно всё равно, я отошёл в сторону. Тот мальчишка, который был ранен в живот, лежал на боку. Его не позаботились добить, видно было, как ужасно и долго он мучился перед смертью. А вот тех, которые висели на «валу», кто-то стащил сюда, вниз — они лежали плечо к плечу, стрелы вынули, оружие забрали, сапоги и штаны с обоих тоже стащили. Я отвернулся — у одного из них твёрдо торчал член, и видеть это на мёртвом было тошнотворно… Говорят, что перед смертью иногда люди испытывают невероятное наслаждение, неужели это правда?!

…Бандитского гнезда Нори Пирелли по прозвищу «Мясник» больше не существовало.

… - Это Ингрид. Ингрид Сёген, — Игорь подтолкнул ко мне девчонку. — Она пойдёт с нами, князь.

Наташка Крючкова отыскала меня за изучением карты, дополненной Тезисом. Я сперва даже не поднял головы, решив, что она явилась, как посланец Ленки Власенковой с жалобами на нехватку походных продуктов, поэтому со вздохом попросил:

— Потом, а?

— Не потом, Олег, — возразила она, и я поднял голову в лёгком удивлении. Девчонка стояла передо мной, одетая уже по-походному, с вещмешком и скаткой за плечами.

— В чём дело, Нат? — я поднялся, убрал карту. В лице Наташки что-то дрогнуло, и я по-настоящему забеспокоился: — Нат?..

— Я ухожу, Олег, — она на миг опустила глаза, а потом вдруг, вскинув их, отчаянно и горячо зашептала: — Я знаю, это и Вадиму больно, и по отношению ко всем вам просто подлость, мы же клялись… но я не могу остаться, я его люблю!!!

— Ничего не понял, — прервал я её, уже всё понимая. — Кого любишь?

— Франсуа, — тихо прошептала Наташка и опустила глаза, теперь уже надолго. И захлюпала. Нет, не пытаясь меня разжалобить, а именно «просто»…

— Приехали, — обречённо сказал я. — А Вадим знает?

Вот тут она вскинулась — даже глаза просохли! Она всегда была гордой девчонкой — и сейчас резанула:

— Ты считаешь — я бы могла уйти тайком?!

— Извини, — вздохнул я.

— Теперь с вами эта норвежка, — тихо сказала Наташка, — боеспособность не снизится…

— Да разве в этом дело, — вздохнул я. — Что ж. счастливо тебе, Нат. Только с девчонками попрощайся.

— Я уже…

— Да?.. Ну тогда просто — счастливо… — я пожал протянутую ею руку. — Я не знаю, что сказать, Нат… Может быть, увидимся?

Она молча кивнула.

И… ушла.

РАССКАЗ 9

Убитое лето

…Свет станет красным на десантном ноже,

Занесённом для слепого удара!

Когда он ревёт — кровь течёт из-под век,

Когда он смеётся — у него не все на месте —

Он уже не человек!

Увы — расставанья теперь не в цене.Увы — не в цене обещанья…Нас ветром разносит по этой земле —Какие тут, к чёрту, прощанья?Не прощаясь, выходят в люди…Только в детствеМы встретили старых друзейИ новых старых — не будет.

Пусть нас оправдают тысячи раз(А мы уж себя — непременно!)Но старых друзей всё меньше у нас,А новые им — не замена…И как получилось, и кто виноват(Нечистая чья-то игра!) —Прощались мы тысячу лет назадИ верили, что до утра.

Пусть день пройдёт без забот о былом.И вечером этого дняМы сядем все за одним столомУ одного огня.А наш огонь ни когда не гас,А что невелик — ничего.Не так уж много на свете нас,Чтоб нам не хватило его.

Я с ними проблемы свои решу —Те, что не решались без них.А после прощенья у них попрошу —У старых друзей своих…

На берегу мальчишки учили немцев играть в хали-хало — до меня доносились вопли, но мне как-то лениво было вставать и принимать участие, хотя меня уже несколько раз звали. Кроме того, мне было куда приятней наблюдать за купающимися на отмели девчонками, которых контролировал Андрюшка Альхимович. Он сидел на скале и покрикивал время от времени «акула!»

На него внимания не обращали.

Мы находились на полуострове Пелопонесс, мыс Малея — во всяком случае, так утверждала Танюшка. Где-то за проливом Китира лежал Крит. Июньское солнце с лазурного неба поливало яростным жаром прозрачную воду, рощи на крутых склонах и вершинах холмов. Огненный полдень прихлопнул мир раскалённым куполом неба.

С немецкой командой Андерса Бользена, пришедшей сюда чуть раньше нашего, мы познакомились позавчера. Ребята и девчонки оказались отличными, как, впрочем, и большинство ребят и девчонок здесь. Хотя сперва, конечно, хватались за клинки, «принюхиваясь» друг к другу. Но только сперва…

…Мы ушли от Спорад почти три недели назад, всё это время непростительно медленно пробирались на юг. Негров мы не встречали, «местных жителей» не видели тоже, хотя на карте Йенса тут были обозначены два посёлка. В общем-то, то были хорошие три недели — спокойные, тёплые, сытые и неспешные, с вечерними кострами и без особых забот. Охота оказалась неплохой, рыбалка — великолепной, всяких съедобных травок оказалось предостаточно. Когда на Истме я предложил идти на Пелопонесс, никто не возражал, даже толком не спросил, зачем нам это нужно.

Я сел и, сощурившись, начал всматриваться в ту сторону, где лежал Крит. Именно в этот момент я понял окончательно: я хочу переправиться туда.

Снизу поднялись Сергей и Север. Север был затянут в горячую кожу, на лбу выступили капли пота — он водил дозор по окрестностям и сейчас, плюхнувшись на песок, начал с ожесточением вылезать из куртки. Сергей был просто голый — в последнее время мы только так и купались, по молчаливой договорённости с девчонками просто держась друг от друга на некотором расстоянии. Странно, но это в корне пресекло любые смешки и подглядыванья — может быть, потому что выглядело вполне естественно… а может быть, потому что мы и так уже достаточно много знали друг о друге.

— С дуба падают листья ясеня —

Ни фига себе, ни фига себе… — пробормотал Сергей, садясь рядом. — Ну что, будем соревнования-то устраивать?