Прежде чем их повесят - Джо Аберкромби

Он засмеялся и уронил руки; высоко над ним вновь звякнул на ветру разбитый колокол.

— Все это было давно. Поехали.

Ки натянул вожжи, и повозка покатила вслед за магом. Девятипалый взглянул на Ферро, пожал плечами и убрал меч в ножны. Она еще мгновение постояла, с подозрением глядя на четкий контур накренившейся башни и плывущие над ней темные облака.

Клик-кланк.

Ферро двинулась за остальными.

Статуи парами выплывали из-под завесы ливня. Лица застывших гигантов так истерлись за долгие годы, что все изваяния казались одинаково безликими. Вода стекала струйками по гладкому мрамору, капала с длинных бород, с кольчужных рубах, с угрожающих или благословляющих рук, давным-давно ампутированных по запястье, по локоть, по плечо. Отдельные части были отлиты из бронзы — огромные шлемы, мечи, скипетры, венки из листьев — и приобрели бледно-зеленый оттенок, оставив на блестящем камне грязные подтеки. Гигантские статуи появлялись из пелены неистового дождя и так же, пара за парой, исчезали позади, погружаясь в туман истории.

— Императоры, — проговорил Байяз. — За многие сотни лет.

Задрав голову, Джезаль смотрел на правителей древности, которые грозными рядами возвышались над разбитой дорогой. Его шея болела, дождь щекотал лицо. Скульптуры были вдвое выше тех, что стояли в Агрионте, однако одного воспоминания хватило, чтобы он ощутил внезапный прилив тоски по дому.

— Прямо как аллея Королей в Адуе.

— Ха! — хмыкнул Байяз. — А откуда, по-твоему, я взял эту идею?

Джезаль раздумывал над этим странным замечанием, когда вдруг заметил, что они приближались к последней паре статуй. Одно изваяние накренилось под опасным углом.

— Придержи повозку! — крикнул Байяз, поднимая мокрую ладонь и направляя своего коня вперед.

Впереди больше не было не только императоров — там не было и дороги. В земле зияла головокружительная пропасть, огромная расщелина в теле города. Прищурившись, Джезаль едва смог разглядеть противоположный край этой бездны — отвесную стену из растрескавшегося камня и осыпающейся глины. За стеной виднелись бледные призраки стен и колонн, очертания широкого проспекта, то появлявшиеся, то снова пропадавшие за струями дождя в пустом пространстве посередине.

Длинноногий откашлялся.

— Насколько я понимаю, дальше мы в ту сторону не пойдем.

Джезаль очень осторожно наклонился с седла и заглянул вниз.

Там, далеко внизу, несся поток темной воды, бурля и пенясь, набрасываясь на истерзанную землю под основанием города, и из этого подземного моря торчали вверх разбитые стены, разрушенные башни, расколотые остовы гигантских зданий. На верхушке одной покосившейся колонны все еще стояла статуя какого-то давно умершего героя. Должно быть, его рука некогда была поднята вверх в победном жесте, но теперь это был жест отчаяния, словно он умолял вытащить его из этого водяного ада.

Джезаль отодвинулся назад, внезапно ощутив головокружение.

— Дальше мы в ту сторону не пойдем, — еле выговорил он охрипшим голосом.

Байяз мрачно насупился, глядя вниз на бурлящие струи.

— Тогда мы должны найти другой путь, и побыстрее. В городе полно таких трещин. Нам надо преодолеть еще несколько миль, даже если идти по прямой, а потом перебираться через мост.

Длинноногий нахмурился.

— Если он цел.

— Он цел! Канедиас строил на века.

Первый из магов поднял голову, всматриваясь в дождь. Небо уже наливалось чернотой, набухало у них над головами темной массой.

— Нельзя задерживаться. Мы и так не успеем выбраться из города до темноты.

Джезаль в ужасе посмотрел на мага.

— Мы здесь заночуем?

— Да, — отрезал Байяз, поворачивая лошадь назад.

Развалины плотнее сомкнулись вокруг них, когда они оставили Калинову дорогу и углубились в город. Джезаль глядел на тени зданий, угрожающе нависавших над ним в сумраке. Хуже, чем день в этом городе, может быть только одно — ночь в этом городе. Он предпочел бы переночевать в аду. Впрочем, так ли уж велика разница?

Река стремительно текла по рукотворному каньону, меж высоких берегов из гладкого камня. Могучий Аос, закованный в этом узком пространстве, бурлил и с бесконечной бессмысленной яростью вгрызался в полированные стены, сердито выплевывая вверх пену. Ферро не могла поверить, что какое-то сооружение может выстоять над таким потоком, однако Байяз не ошибся.

Мост Делателя был еще цел.

— Ни в одном из моих путешествий, ни в одном городе, ни в одной стране под нашим щедрым солнцем не видел я подобного чуда! — Длинноногий покачал бритой головой. — Как можно сделать мост из металла?

Тем не менее это был металл. Темный, гладкий, тусклый, поблескивавший каплями воды. Мост взмывал на головокружительной высоте одной стройной аркой, невероятно хрупкая паутина тонких брусьев, перечеркивающих крест-накрест пустое пространство внизу, и широкая дорога из прорезных металлических плит, простирающаяся абсолютно ровно, словно приглашая ступить на нее. Каждое ребро было острым, каждый изгиб — совершенным, каждая поверхность — гладкой и чистой. Мост стоял, девственно-нетронутый посреди окружающего медленного распада.

— Словно его построили только вчера, — пробормотал Ки.

— Тем не менее это самое древнее сооружение в городе. — Байяз кивнул в сторону оставшихся позади развалин. — Все достижения Иувина лежат во прахе. Поверженные, разрушенные, забытые, как будто никогда и не существовали. А вот творения Мастера Делателя ничуть не умалились. Они сияют даже ярче на темном фоне ветхого мира! — Он фыркнул, выдув из ноздрей два облачка пара. — Как знать? Возможно, они нетронутыми достоят до конца времен, когда мы давно уже будем в могиле.

Луфар беспокойно взглянул вниз, на грохочущую воду. На его лице явственно читалась мысль: не здесь ли их ждет могила, о которой говорит маг?

— Вы уверены, что он нас выдержит?

— В древние времена по нему проходили тысячи человек в день. Десятки тысяч! Лошади, повозки, горожане, рабы — бесконечные процессии текли в обе стороны, днем и ночью. Конечно, он нас выдержит.

Ферро смотрела, как копыта лошади Байяза загромыхали по металлу.

— Делатель, несомненно, обладал исключительными, выдающимися талантами, — пробормотал навигатор, пуская свою лошадь следом.

Ки натянул вожжи.

— Несомненно. И все впустую.

Девятипалый двинулся за повозкой, за ним неохотно поехал Луфар. Ферро осталась на месте. Она сидела в седле под барабанящим дождем, хмуро разглядывала мост, повозку, четырех лошадей и их всадников. Ей здесь не нравилось. Эта река, этот мост, этот город — все. С каждым шагом это место все больше и больше напоминало ловушку, и теперь у нее исчезли последние сомнения. Она зря послушалась Юлвея. Не нужно было покидать Юг. У нее нет никаких дел в этой промерзшей, промокшей, заброшенной пустыне вместе с шайкой безбожников розовых.