Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад - Эрик Фрэнк Рассел

— Еще один обормот с твоего корабля? О чем это он?

— Деньги, он говорит о деньгах, — сказал Гаррисон, — это то, что мы используем для упрощения торговли. Их печатают. Что-то вроде документированных обов различного достоинства в письменном виде.

— Понятно.

Отсюда напрашивается вывод, что людям, письменно отмечающих оби, доверять нельзя, потому что они сами себе не доверяют. Джефф плюхнулся на свой табурет. Дышал он хрипло и тяжело.

— Это подтверждает все, чему учили в школе: антиганд надует и собственную мать.

— В ваших школах учили неправильно, — возразил Гаррисон.

— Может быть, — Джефф не считал нужным спорить на эту тему. — Но мы будем осторожными. Нужно сначала убедиться в обратном, — он еще раз окинул их взглядом. — Ну ладно, вам-то двоим что надо?

— Совета, — моментально ответил Глид. — Где можно лучше всего поесть и повеселиться?

— А времени у вас много?

— До завтрашнего вечера.

— Ничего не выйдет, — Джефф печально качнул головой. — За это время вы только успеете заработать достаточное количество обои на то, что вас интересует. К тому же не много найдется желающих дать антигандам иметь об на себя.

— Слушай, — но можем мы заработать хоть на приличный обед?

— Не знаю, трудно сказать, — Джефф потер свой подбородок. — Может, вы и пристроитесь, но я в этот раз ничем помочь не смогу. Мне от вас ничего не надо, так что ни один из обов, имеющихся у меня на других, я вам не могу передать.

— Посоветуй нам, как быть.

— Если бы вы были местные — дело другое. Вы бы могли получить все, что вам нужно, прямо сейчас, за долгосрочные обы, которые вы бы погасили в будущем при первой же возможности. Но что даст кредит антиганду, который сегодня здесь, а завтра весь вышел?

— Полегче насчет “весь вышел”, — посоветовал Глид.

— Если сюда прибыл имперский посол, то это значит, что мы пришли на веки вечные.

— Кто это сказал?

— Империя. Ваша планета — часть Империи.

— Нет, — запротестовал Джефф, — не были мы ничьей частью и не будем. Никогда не позволим делать нас чьей-либо частью.

Глид облокотился на прилавок и рассеяно уставился на большую банку свинины.

— Поскольку я в штатском, то могу позволить себе высказаться, хотя и не должен этого делать, — дружелюбно начал Глид. — Мне и самому не понравилось бы, если бы мною стали править чужестранцы. Но вам, ребята, от нас не отделаться, — закончил сержант.

— Ты так говоришь, потому что не знаешь, чем мы располагаем, — Джефф говорил очень уверенно.

— Да чем вы можете располагать? — фыркнул сержант с нотками сочувствия в голосе. Он обернулся к Гаррисону. — Как ты думаешь?

— Кажется, ничем.

— Не судите поверхностно, — посоветовал Джефф.

— До того, что у нас есть, вам никогда не додуматься.

— Например? — Для начала могу тебе сказать, что мы обладаем самым могущественным оружием. Мы — ганды, понял? Поэтому мы не нуждаемся в кораблях, пушках и прочих игрушках. Наше оружие эффективнее. От него нет никакой защиты.

— Хотел бы я увидеть это уникальное оружие, — заявил Глид, подумав, что за такие сведения он заработает круглую сумму. — Но, конечно, ты не выдашь военной тайны? — не без сарказма продолжил сержант.

— Никакой тайны здесь нет, — спокойно ответил Джефф. — Можешь получить наше оружие просто так, когда пожелаешь. Попроси только, тебе его любой ганд отдаст. Хочешь знать почему?

— Еще бы.

— Потому что это оружие одностороннего действия. Против вас мы можем его использовать, а вы против нас — нет, — ответил с чувством превосходства Джефф.

— Такого не бывает. Невозможно такое изобрести.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно, — без тени сомнения заявил сержант. — Я уже двадцать лет в десантных войсках, а в них какое только оружие не освоишь! Тебе меня не провести. Оружия одностороннего действия не бывает, просто не может быть в природе.

— Не спорьте с ним, — сказал Гаррисон Бэйнсу, — он никогда ничему не верит, пока не убедится собственными глазами.

— Оно и видно. — Лицо Джэффа расползлось в медленной ухмылке. — Чего ж ты не просишь наше чудо–оружие? Я же тебе сказал, что любой может его получить.

— Хорошо, я прошу, — сказал Глид без видимого энтузиазма. Оружие, демонстрирующееся по первому требованию без всякой обработки самого пустякового оба, очевидно, не было таким могучим, что перечеркивало надежды на солидное вознаграждение. — Дай мне испытать его.

Тяжело повернувшись вместе с табуретом, Джефф протянул руку, снял со стены маленькую сверкающую машинку и протянул ее через прилавок.

— Можешь взять себе. Надеюсь, пойдет на пользу.

Глид повертел пляшку в пальцах.

Всего–навсего продолговатый кусочек вещества, напоминающего слоновую кость. С одной стороны гладко полированный. На другой стороне выбиты три буквы: “С — Н. Т.”

Глид спросил обескуражено:

— И это ты называешь оружием?

— Конечно.

— Ничего не понимаю. — Сержант передал пляшку Гаррисону. — А ты?

— Я тоже.

Гаррисон внимательно осмотрел пляшку и спросил Бэйнса:

— Что означает “С — Н. Т.”?

— Всеобщий лозунг. Вы его повсюду увидите, если не замечали еще.

— Я его встречал несколько раз, но не придавал ему значения. Теперь припоминаю: эти буквы были написаны на стене в харчевне Сета и у входа в пожарное депо.

— И на бортах автобуса, из которого мы не смогли вытряхнуть пассажиров, — добавил Глид.

— Только мы не поняли, что это значит.

— Это очень много значит, — ответил Джефф.

— Это значит: “Свобода — нет, и Точка”.

— Я убит, — заявил ему Глид. — Убит наповал. — Он посмотрел на Гаррисона, который с задумчивым видом засовывал пляшку в карман. Презрительно усмехнулся.

— Абракадабра какая-то. Тоже мне, оружие!

— Блажен неведающий, — заметил уверенный в себе Бэйнс.

— Особенно когда и не подозревает, что играет с детонатором бомбы неизвестного устройства.

— Ладно, — быстро поймал его на слове Глид. — Объясни нам, как она устроена, если вы не делаете из этого тайны.

— Нет, и точка. — Лицо Бэйнса снова расплылось в ухмылке. Он явно чем-то был доволен.

— Хорошее объяснение. — Глид чувствовал себя обманутым, особенно из-за минутного упоения воображаемыми пятью тысячами. — Нахвастал каким-то оружием одностороннего действия, сунул кусок какого-то барахла с тремя буквами и замолк. Наболтать каждый может. А доказательства где?

— Не будет доказательств, и точка, — сказал Бэйнс, ухмыляясь еще шире.

Его широкая бровь многозначительно мигнула следящему за разговором Гаррисону.