За гранью - Марк Энтони

Шумная орава брелегондцев являла собой полную противоположность сдержанным эмбарцам, превосходя численностью, пестротой и пышностью нарядов не только их, но и свиту королевы Иволейны Сам король Лизандир оказался ничем не примечательным мужчиной средних лет, с изрядной плешью и невыразительной физиономией, совершенно теряющейся на фоне ослепительного блеска его расшитого золотом ало-голубого костюма. Большинство приближенных Лизандира тоже были разодеты в пух и прах, и даже на головах лошадей колыхались высокие плюмажи из павлиньих перьев. А вот нарядно разукрашенные повозки королевского поезда за время пути изрядно поистрепались и нуждались в срочном ремонте. У одной из них на въезде в ворота отвалилось колесо. Грейс не смогла удержаться от хохота, наблюдая за комичным барахтаньем троих расфуфыренных придворных, вываленных прямо в грязь.

К сожалению, это увлекательное зрелище слишком быстро закончилось, и Грейс снова осталась в одиночестве, так как баронесса, проводив ее до дверей спальни, сразу ушла, сославшись на неотложные дела.

Грейс задержалась в коридоре, не испытывая особого желания возвращаться к себе. Изучение пыльных томов из дворцовой библиотеки ей уже опостылело, а сидеть, тупо глазея в окно, казалось еще менее заманчивым занятием На дворе начало темнеть, да и погода испортилась, предвещая к вечеру мокрый снег с дождем Вдобавок обе ее вылазки за пределы замка, едва не приведшие к катастрофическим последствиям, на некоторое время отбили у Грейс тягу к авантюрам. Рассудив, что безопаснее всего не покидать стен крепости, она решила отправиться в очередную ознакомительную экскурсию по цитадели.

Грейс с детства приобрела странную привычку теребить во время прогулок свое серебряное ожерелье. Попав на Зею, она держала его в кошельке, подальше от посторонних глаз, но сегодня почему-то решила снова надеть. Трапециевидный металлический кулон приятно холодил шею. Она коснулась пальцами гладкой поверхности с выгравированными на ней знаками Руны — так называл их Адриан Фарр А еще он говорил, что монстры с железными сердцами повсюду разыскивают их, только не всякие, а именно такие, как на ее ожерелье. Вот только не сказал, зачем они им?

«Где ты, Адриан? — мысленно позвала она. — Я знаю, ты быстрее и лучше меня разобрался бы во всем, что здесь творится!»

Но Фарр остался в другом мире, и ей вряд ли доведется снова встретиться с ним или хотя бы вернуться в Денвер Против ожидания, мысль об этом ничуть не опечалила Грейс. Расставшись со старушкой Землей, быть может, навсегда, она испытывала не больше сожалений, чем покидая Северную Каролину после окончания медицинского факультета.

«Да что с тобой такое, Грейс? Почему ты всю жизнь ведешь себя совсем не так, как положено нормальным людям?»

Она нащупала металлический кулон ожерелья в вырезе платья, упрямо тряхнула головой и зашагала дальше.

Грейс начала уже подумывать о возвращении, когда вдруг услышала за ближайшим поворотом жуткий грохот, сопровождаемый отчаянным воплем. Мгновение спустя грохот повторился, выведя ее из оцепенения. Свернув за угол, она застыла на месте, вне себя от негодования при виде разыгрывающейся на ее глазах отвратительной сцены.

Прямо на каменных плитах посреди горы битой посуды стояла на коленях молодая девушка-служанка в простеньком темном платьице и горестно всхлипывала, размазывая кулачком слезы На левой щеке служанки отчетливо багровел след растопыренной пятерни Нависая над девушкой, брызгал слюной и что-то кричал похожий в своем расшитом золотом и драгоценностями костюме алого бархата на елочный шар приземистый кругленький толстяк с перекошенной от ярости физиономией. Не обращая внимания на появление Грейс, он снова замахнулся. Служанка испуганно сжалась.

Перспектива повседневного общения с людьми до сих пор приводила Грейс в ужас, но служба в отделении экстренной помощи давно научила ее пресекать в зародыше любые проявления насилия.

— Прекратите, лорд Ольстин!

Она не повысила голос, зная по опыту, что это малоэффективно и зачастую приводит к прямо противоположному результату. Как и следовало ожидать, произнесенная ею негромкая, подчеркнуто спокойная фраза подействовала на брелегондца подобно ушату холодной воды Он опустил унизанную перстнями руку и резко обернулся. Маленькие, блестящие, как бусинки, глазки настороженно впились в Грейс. Одернув полы камзола, вельможа наклонил голову.

— Ваша светлость!

Презрительно оттопыренная нижняя губа Ольстина и злобное выражение на его заплывшей жиром физиономии плохо сочетались с приторно любезным тоном, но Грейс уже не обращала на него внимания. Опустившись на колени рядом с пострадавшей девушкой, она быстрыми профессиональными движениями хирурга ощупала ее лицо.

— Когда я тебя трогаю, где-нибудь болит?

— Нет… Нет, миледи, — в последний раз всхлипнула служанка, глядя на нее расширенными от удивления глазами. — Щека только ноет.

Грейс рассеянно кивнула. Переломов лицевых костей осмотр не выявил, хотя на месте полученной оплеухи, безусловно, образуется внушительный и очень болезненный синяк. Она подала девушке руку и помогла подняться. Та разгладила складки на платье и поправила серый полотняный чепчик на голове. Грейс повернулась к Ольстину.

— За что вы ее ударили, милорд? — спросила она звенящим от гнева голосом.

Лорд-сенешаль Брелегонда аж подпрыгнул от неожиданности. Немного опомнившись, он пустился в объяснения, возмущенно пыхтя и размахивая руками.

— Я приказал этой… этой обнаглевшей девке принести кувшин козьего молока для моего повелителя, короля Лизандира. Его величество неважно себя чувствует, а козье молоко благотворно влияет на его желудок. Но эта… эта тварь осмелилась принести скисшее молоко! Естественно, я не мог оставить без последствий нанесенное моему монарху оскорбление.

Служанка замотала головой:

— Я не виновата, милорд! Я же вам рассказала, как все было! Когда я наливала кувшин, молоко было свежим. И я всего на минуточку оставила его без присмотра, но этого оказалось достаточно, чтобы Маленький Народец навел на него порчу. Они постоянно такие штуки вытворяют — бывает, по нескольку раз на дню.

— Ах ты маленькая дрянь! — взревел Ольстин, брызжа во все стороны слюной, как разъяренный верблюд. — Не существует никакого Маленького Народца, зато везде хватает бестолковой прислуги. Ничего, сейчас я тебя сам сведу на конюшню, где тебе ввалят пару дюжин горячих, чтоб впредь закаялась так нахально лгать благородным особам!

С этими словами Ольстин шагнул к отпрянувшей в страхе служанке, но на пути его встала Грейс.