Посланник - Анастасия Парфёнова

— Мы скорбим по поводу столь ужасного инцидента, старшие. В нём погибли и наши люди. Это была трагическая ошибка. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ситуация повторилась.

Потрясающе двусмысленная фраза. Чья ошибка? Кто создал эту самую ситуацию? И, самое интересное, совершенно неясно (или, напротив, предельно ясно — это уж как посмотреть), что они сделают, если «ситуация повторится».

Но никаких оправданий или отрицаний. Позиция силы. Возможно, даже излишне жёсткая. В той школе дипломатии, которую прошёл Олег, это было всё равно что начать открыто поигрывать мускулами. Хотя...

Они ведь на самом деле не думали, что он начнёт бросаться обвинениями по поводу Вторжения и попыток уничтожить Землю? Или, того глупее, попытается поднять вопрос об исчезнувших стражах?

То есть он, конечно, собирался поднять этот вопрос, но...

— Мы уверены, что разумные существа всегда могут договориться друг с другом...

«ТЫ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ РАЗУМНЫМ, РАСТУЩИЙ?»

Олег склонил голову, подтверждая, что да, в принципе, он себя таким считает. А в глубине души прикидывая, не лучше перейти к более... откровенным способам убеждения, без которых, похоже, им всё-таки не обойтись. Да. Скоро. Самое важное — не упустить момент.

Он не оглядывался, но знал, что за спиной застыла неподвижная ученица, напряжённая, точно натянутая тетива, и столь же опасная. Если он продолжит переговоры в том же духе, то уже очень скоро они перейдут на стадию снятых перчаток, и тогда...

...И тогда он может разобраться с та'кхи сам, раз и навсегда расставив всё по местам... и тем самым зачеркнув всё, чего уже удалось достигнуть.

...Или же он может довериться своей ученице, довериться всему, что составляло суть Избранной... и надеяться, что она как-нибудь выкрутится. Довериться Виктории.

Вообще-то, совсем не смешно.

Выбор, выбор, выбор. Разве тут есть какой-то выбор?

Самое главное — чтобы у Эсэры хватило ума не вмешаться.

Виктория внимательно прислушивалась к разговору, пытаясь вникнуть и понять, что же затеял Олег. Пока что всё выглядело так, как если бы один мудрый взрослый пытался окоротить парочку закатившихся в истерике подростков — со скидкой на дипломатические па и угрожающие двусмысленности, конечно.

Попытка проконсультироваться с Сэрой ни к чему не привела: после объяснения с Олегом махараджани забилась в самый дальний угол своего сознания и наотрез отказывалась оттуда показаться. А потом ещё говорит, что прятаться от неприятностей под одеялом — не конструктивно.

Чем дальше шли так называемые «переговоры», тем более мрачной становилась Избранная. Что задумал Олег? Ведь ясно же, что зелёные гадёныши не собираются отступать и оставлять их в покое. К чему этот фарс?

Почему та'кхи согласились на переговоры?

Или так: почему они настояли, чтобы на переговорах присутствовала та, что изменила ментальную настройку планеты, сделав Землю невидимой для захватчиков?

Если они не хотят с ней говорить... «Значит, они хотят меня убить», — сделала она логичный вывод. В кои-то веки Виктория была уверена, что эта мысль — её собственная, а не подсказана кем-то.

Страх омыл знакомой леденящей волной. Но почему-то на этот раз, вместо того чтобы связать руки и ноги ощущением собственной беспомощности, страх заставил её собраться, ощериться в готовности к новой битве. Быть может, потому, что за спиной смертельно опасной тенью стоял призрак Данаи Эсэры, готовой броситься на врагов, расшвыривая их, точно кегли в кегельбане. А может, и потому, что к ноге припала, злобно рыча, невидимая никому, кроме неё, огромная Серая Волчица, сотканная из её страха и беспомощности. Забавно, она уже и сама не замечает, как прибегает к этой методике самовнушения.

Ужас пришёл, закипел в венах отрезвляющим льдом. Мысли стали кристально чёткими, но в то же время недисциплинированными. Она думала много быстрее, чем обычно, но мысли разбегались в разных направлениях, охватывая всё, не останавливаясь ни на чём. Потом мысли вообще исчезли, оставив лишь общее впечатление, какое-то глубокое, безошибочное чутьё, которое всегда было самой сильной её стороной.

Олег ещё что-то там говорил, всё такой же вежливый и такой же опасный, а Виктория впилась глазами в ставшую вдруг серьёзной маску Natalie, и мысль промелькнула между ними слишком быстрая, чтобы считаться телепатемой. «Сейчас». Та'кхи ударили.

Место для встречи было выбрано действительно с умом. Виктория не знала, как именно Наталья организовала всё это, но в результате получилось, что не только ни одна из сторон не могла организовать какой-нибудь мерзкий сюрприз, но никто из участников встречи не смог даже принести с собой никакого оружия. Что, скорее всего, и объясняло напряжённое и гневное состояние, в котором пребывали ракониане (которые не расставались с оружием с самого рождения).

Но эти меры, к сожалению, были совершенно бесполезными. Любой из присутствующих и сам по себе являлся оружием. Хотя одни — в большей степени, нежели другие.

Ещё до того как всё случилось, Виктория совершенно точно знала: если позволить им нанести удар, всё кончено. На этот раз не будет ни игр, ни послаблений. Первый же удар убьёт их всех, и точка.

Она не думала, потому что всё равно не умела это делать как следует. Она лишь знала, что должна опередить зелёных человечков. И знала лишь один способ: повторить то, что ей удалось тогда, во время безумного прорыва на мостик. Она должна была каким-то образом добраться до маленького ада, что прятался в глубине её измученной души, и обрушить этот ад на нападавших.

Как?

Она не думала, она этого толком и не умела. Да ни один человек и не смог бы думать с такой скоростью. Просто за долю мгновения, до того как на них обрушилась вся мощь маленьких зелёных человечков, Виктория бросила резкое:

«Взять!»

Громадная волчица, только что игриво тыкавшаяся холодным носом в девичью ладонь, взвилась в прыжке. Виктория почти видела её: поджарая серая тень, мелькнувшая где-то на границе между миром ментала и миром реальным, не принадлежа ни одному из них.

Это... Это было бы страшно, не произойди всё столь стремительно. Густая, подогретая до нужной температуры смесь инстинктивного ужаса, загнанной в угол злости и слепого «никогда». Бешеная тварь, порождённая её собственным подсознанием, накинулась на захлебнувшихся атакой та'кхи, раздирая их не то на ментальном, не то на каком-то ещё — гораздо более глубоком — уровне. Оскалённая морда, капающая с клыков слюна, кровожадная ярость в налившихся красным глазах.

Сама не зная как, Виктория умудрилась остановить эту рычащую и огрызающуюся часть себя, позволяя зверю щёлкать зубами в каких-то сантиметрах от лиц испуганно отпрянувших противников, но не давая разорвать их в кровавые ошмётки.