Научная фантастика. Ренессанс - Дэвид Хартвелл

— Это на самом деле не настоящая шизофрения, — объяснял Кришна. — Истинная шизофрения — прекрасный, сложный механизм. Это вещество вызывает скорее что-то вроде нарушения основных связей. Оно захватывает контроль над химией мозга и начинает выкачивать из него дофамин и еще несколько нейромедиаторов. По сути, это не нарушение. Оно просто заставляет мозг пуститься вскачь. — Он кашлянул. — Вы понимаете…

— Понятно, — сказала Екатерина. — Понятно. Вы сказали, что можете перепрограммировать эти штуки. Как?

— Мы используем термин: «мессенджер», передатчик информации. Они подобны нейромодуляторам — приказывают шизомиметическим веществам, что делать. — Он выдвинул следующий ящик, и голос его упал. — Они исчезли.

— Давайте по возможности держаться темы. Инвентарный список проверим позже. Расскажите нам об этих агентах-мессенджерах. Вы можете изготовить их в достаточном количестве, чтобы заставить эти шизомиметики отключиться?

— Нет. По двум причинам. Первая: эти молекулы производились на «Швейцарской Орбитальной»: у нас нет фабрики, где их можно изготовить. Вторая: шизомиметикам невозможно приказать отключиться. В них нет выключателей. Они скорее напоминают катализаторы, чем механизмы. Их можно перестроить на изготовление различных веществ, но… — Он замолчал, и взгляд его затуманился. — Черт! — Он схватился за свой ПК, и на стене возникла схема химических связей мозга. Рядом с ней появился список основных функций нейронов. Потом еще одна схема, исчерканная символами поведенческих реакций. Скоро вся стена была заляпана таблицами.

— Э… Кришна?

— Отстаньте, — буркнул он, — здесь дело важное.

— Вы думаете, сумеете найти средство лечения?

— Лечения? Нет! Лучше, много лучше!

Екатерина с Гюнтером переглянулись.

Она спросила:

— Вам что-нибудь нужно? Приписать кого-нибудь вам в помощь?

— Мне нужны агенты-мессенджеры. Найдите их.

— Как? Где я их найду? Где искать?

— У Салли Чанг, — нетерпеливо отозвался Кришна. — Они наверняка у нее. Только она могла до них добраться. — Он схватил световой карандаш и накорябал на стене формулу.

— Я ее к вам вызову. Программа! Сообщи…

— Чанг затронутая, — напомнил ей Гюнтер. — Она попала под аэрозольную бомбу.

Которую, разумеется, сама привела в действие. Отличный способ избавиться от свидетеля, который мог бы указать на то правительство, которое ее использовало. Она, конечно, первой сошла с ума.

Екатерина ущипнула себя за нос и поморщилась.

— Я слишком долго не спала, — сказала она. — Хорошо, я поняла. Кришна, впредь вы занимаетесь только этим исследованием. КУП уведомит главу вашего штата. Дайте мне знать, если вам потребуется содействие. Найдите способ отключить это проклятое оружие. — Не замечая, как раздраженно он дернул плечом, она обратилась к Гюнтеру: — Я вывожу тебя из четвертого штата. Впредь отчитываешься прямо передо мной. Найди Чанг. Найди ее и найди эти мессенджеры.

Гюнтер совершенно вымотался. Он никак не мог вспомнить, когда последний раз проспал восемь часов подряд. Но он надеялся, что у него получилась уверенная улыбка.

— Принято.

Сумасшедшая не должна уметь прятаться. Салли Чанг умела. Казалось бы, никому не удавалось скрыться от внимания КУП, которая теперь контролировала великое множество затронутых. Салли Чанг это удалось. КУП сообщила Гюнтеру, что никто из затронутых не знает местонахождения Чанг. Ей было приказано проводить учет через каждый час, пока та не обнаружится.

В стенах западных туннелей были устроены выемки, куда могла бы поместиться любая фабрика. Сюда вернули дистанционников, которыми теперь управляли почти двести затронутых, расположенных так, чтобы поля их приема не пересекались. Гюнтер проходил мимо них, прислушиваясь к шепоту КУП:

— Все бульдозеры учтены? В таком случае… убрать все бездействующие механизмы, их можно поместить… налипшую в вакууме пыль на верхней поверхности рельсов… уменьшить температуру, затем проверить, задействована ли подача кислорода…

На дальнем конце сидел в кресле один-единственный скафандр с прибором наблюдения на коленях.

— Как дела? — спросил Гюнтер.

— Лучше не бывает, — ответил ему голос Такаини. Они с Гюнтером вместе работали на микроволновой передаточной станции Фламмаприона. — Большая часть производств запущена и работает, еще немного, и приведем в действие рельсовые пушки. Ты не представляешь, какой мы здесь добиваемся эффективности.

— Хорошо, а?

Гюнтер по голосу понял, что Такаини улыбается.

— Трудолюбивые таракашечки.

Чанг Такаини не видел. Гюнтер прошел дальше.

Несколько часов спустя он устало сидел в парке Ногучи, глядя на перепаханную землю, оставшуюся от маленькой рощи. Не пощадили ни единого ростка: с лунной популяцией серебристой березы было покончено. В изгаженном маслом пруду плавал кверху брюхом карп. Берега теперь огородили цепочкой от затронутых. Времени взяться за очистку пока не нашлось, и, куда ни глянь, всюду валялся мусор. Это было грустно. Это напоминало Гюнтеру Землю.

Он знал, что пора встать и идти, но не мог себя заставить. Голова у него поникла, коснулась груди и дернулась вверх. Время шло.

Какое-то движение заставило его обернуться. Мимо мелькнул модный лавандовый скафандр. Женщина, которая тогда направила его в контору управления.

— Привет! — окликнул ее Гюнтер. — Я тогда нашел всех, где вы сказали. Спасибо! А то я уже начинал паниковать.

Лавандовый костюм обернулся к нему. В черном стекле отразилось солнце. После долгой минуты молчания она отозвалась:

— Не стоит благодарности. — И заспешила дальше.

— Я ищу Салли Чанг. Вы ее не знаете? Не видели, где она? Она из затронутых, такая маленькая женщина, яркая, любит цветную одежду, броскую косметику и все такое.

— Боюсь, я не могу помочь. — Лавандовая несла в руках три кислородных баллона. — Хотя вы могли бы поискать на базаре. Там много ярких тканей.

Она нырнула в отверстие туннеля и скрылась в нем.

Гюнтер рассеянно посмотрел ей вслед, покачал головой. Он очень, очень устал.

Базарчик выглядел так, словно над ним пронеслась буря. Навесы сорваны, прилавки опрокинуты, товары разграблены. Под ногами хрустели осколки зеленого и оранжевого стекла. Среди общего разгрома нетронутой торчала стойка с итальянскими шарфами, стоимостью с годовое жалованье. Понять это было невозможно. По всему базару усердно трудились затронутые. Они нагибались и распрямлялись, поднимая обломки, они подметали. Одного колотил человек в скафандре.