Дикое сердце - Симона Вилар

Почувствовала, как стальные пальцы на руке разжались. Тут же юркнула в сторону.

— А ну, отдай мое! — загудел рядом здоровенный конюший.

Она не протестовала. Даже сильный пинок в спину не смог заставить ее отвести взгляда от удаляющегося к главным дверям Эврара Меченого. Он шел не оглядываясь. Высокая кожаная шапка, переброшенный через плечо черный плащ с двойной каймой серебряной нити, на ногах блестят шпоры. Эмма видела, как люди почтительно расступались перед ним. Так и не обернувшись, он поднялся по лестнице, исчез за высокой дверью. Эмма недоумевала. Что нужно Эврару при дворе короля Карла? Хотя, каждый раз, что они встречались, Эврар служил новому господину. Он, видно, стал знатной особой. Но узнал ли он ее? А если и узнал — что ей это сулит?

Она расспросила о прошедшем мелите у греющегося у огня молоденького пажа.

— Этот, со шрамом? Это Эврар, палатин герцога Ренье Лотарингского. Он недавно прибыл ко двору. Их герцог собирается принести вассальную присягу нашему королю. Важные господа. Держатся так, словно и не они, а сам Карл должен им в ножки поклониться.

Узнал ли ее Эврар? В шлеме и мужском одеянии… Эмма забилась в угол за колонной. Машинально глядела на черные от копоти, балки под потолком. Где же Херлауг? Она не может уйти, но и оставаться ей здесь опасно. Эврар — он знает, кто она. Последний раз они виделись почти два года назад, когда из-за него сорвался ее побег из Руана. О, святые угодники, только бы он не узнал в налетевшем на него в полумраке мальчишке Птичку из Гилария.

Ей оставалось только ждать.

Херлауга все не было. Не появлялся более и Эврар. Эмма почти начала успокаиваться, когда заметила красивого молодого вельможу с завитыми в колечки волосами и ярко-желтой шелковой хламиде. Ему кланялись.

— Аганон, любимец короля, — говорили рядом.

— Не любимец, а возлюбленный, — хихикнул кто-то, но на него зашикали. Эмма была наслышана об этом приближенном к королю лотарингце. Разглядывала его с любопытством. Он был красив, но какой-то холеной, изнеженной красотой. Шел через зал мелкими шажками, изящно удерживая у плеча складки хламиды. Его сопровождали два охранника в золоченых касках с гребнями. Аганон явно кого-то искал глазами, взгляд его перебегал с одного лица на другое. Глаза у него были светлые, взгляд казался почти незрячим. И вдруг Эмма поняла, что фаворит короля смотрит прямо на нее. В следующий миг Аганон уже отвешивал ей поклон.

— Рад приветствовать в Суассоне родственницу моего дражайшего повелителя.

У Эммы перехватило дыхание. Видела, как улыбаются пухлые губы куртизана. А глаза все такие же — светлые, ничего не выражающие.

— Прошу следовать за мной, высокородная госпожа!

Глава 12

В ночном покое короля Карла было светло. Ярко сияли свечи в оплывах ароматного белого воска, в красивом камине с тяжелыми серебряными факелами по бокам горели толстые березовые поленья, у встроенных в стены покоя колонн рдели угольями массивные узорчатые жаровни на подставках в виде согнутых драконьих лап. Угли были присыпаны благовониями, и в комнате стоял приятный запах трав и сосновой смолы. Король Карл Простоватый, последний из европейских Каролингов, любил комфорт и тепло. Сейчас, уже одетый в ночной балахон из коричневого вельвета, он сидел в высоком кресле у камина, ноги в меховых башмаках с помпонами покоились на маленькой золоченой скамеечке. Рядом с ним стоял невысокий столик с шахматной доской, но партия, которую Карл вел со своим любимцем Аганоном, была прервана ради неожиданного визита канцлера Геривея. Епископ только что сел на резной стул с выгнутыми ножками, сидел прямой и напряженный, порой поворачивая голову в сторону расположенного на возвышении ложа — каждое движение резкое, как у птицы.

— Смею надеяться, что это не миссир Аганон надоумил ваше величество пообещать Ренье Длинная Шея руку Эммы Робертин?

В голосе епископа чувствовалось сдержанное напряжение. Любимец короля Аганон был тут же: лениво растянулся на ложе короля поверх серебристого покрывала с длинными кистями. Подперев голову рукой, посасывал леденчик, другой поглаживал белоснежную гончую, что также взгромоздилась на кровать, высунув язык, жарко дышала в нагретом покое. Еще одна такая же породистая белая собака с глухим треском грызла большую кость в изножии кровати.

Карл же зяб, несмотря на теплое помещение. Шмыгал носом, вытирая его опушенным концом балахона.

— Совсем нет. Наш дорогой Аганон только сообщил нам о намерениях Ренье жениться на моей племяннице. Но эта идея с браком Лотарингца нам не нова. Еще два года назад он уже говорил со мной об этой девке.

— Принцессе, смею заметить, — чуть дернул головой Геривей.

— Ну да, принцессе, дочери Эда, — презрительно скривил рот Карл. — Ренье когда-то даже посылал своих людей в Руан, чтобы похитить ее, но из этой затеи ничего тогда не вышло. А на этот раз она сама прибыла к нашему двору, и, как оказалось, с вашим графом Санлисским, который что-то не спешил уведомить нас о своей спутнице.

— Графа Санлисского вы не можете обвинять, — поднял сухую ладонь канцлер, — вы его должник, смею напомнить. Как и должник этой женщины, то есть принцессы Эммы, благодаря которой граф бежал из плена и нам нечего опасаться, что Роберт выступит против нас.

Король поднял накрашенные брови, согласно закивал.

— Поэтому ее и приняли, как полагается, и со всем почетом, какой надлежит дочери моей сестры. И лишь после сегодняшнего инцидента, когда она попыталась сорвать с Гизеллы плащ, я велел охранять ее. Одному Богу известно, что на уме у этой странной женщины. Сущая дикарка, и мне стыдно за мое родство с ней.

Геривей встал, прошелся по покою. Грызшая кость собака глухо заворчала на него, и он поспешил вернуться на прежнее место. Аганон насмешливо заулыбался. Он недолюбливал Геривея, так как это был единственный человек, влияние которого на короля превосходило его собственное. Однако Аганон понимал, что канцлер всегда блюдет интересы Карла и король в обязательном порядке принимал его в любое время, прислушивался к его советам. Сейчас же Геривей был явно сердит.

— Клянусь благостным небом, неужели вы не понимаете, что наделали, дав согласие на брак вашей племянницы с Ренье Лотарингским? Ведь и вы и я знаем, к чему стремится этот герцог. Он фактически правитель целого края, и, ежели он обретет супругу кровей Каролингов, он может претендовать на корону как ее супруг. Ведь недаром Ренье несколько раз сватался к принцессе Гизелле. И Ренье — не этот крещеный варвар, который больше жизни гордится честью своего слова и, давши клятву, уже не изменит ей. Ренье титулом уже обладает, у себя в Лотарингии он почитаем, и, чтобы сделать шаг к короне, ему необходим лишь союз с женщиной королевских кровей. А вы тут же, едва принцесса Эмма объявилась, тут же даете Длинной Шее согласие на брак с ней.