Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани) - Виктор Салошенко

Швыдков был частым посетителем мастерской главного архитектора и в чертежах, пожалуй, первым видел будущие микрорайоны, городской пляж, морской вокзал, Дом культуры цементников, памятники героям — малоземельцам, новые скверы, горпарк и другие значимые, а также малозначимые объекты. Он радовался, как дитя, удачным архитектурным находкам, обсуждал затем их с В. И. Сорокиным, А. И.Шиловской, заместителем председателя горисполкома и другими специалистами. Часто в кабинете Швыдкова с приглашенными руководителями, причастными к будущим стройкам, обсуждались проекты, которые защищал главный архитектор города. Споры были порой нелицеприятные, предложения принимались от каждого, затем вносились коррективы в проекты.

Действовало неизменное правило, введенное Швыдковым: рассмотрение на месте хода строительства объектов. Но Яков Григорьевич не занимался «разносом» кадров за упущения и недостатки в работе, главное для него при этом было оказать им помощь. А это значит — ускорить поставки материально-технических ресурсов в город, вовремя добиться поступления от министерств и ведомств финансов и дополнительных машин, оборудования, да и мало ли других вопросов… Благодаря такой поддержке, а не партийной «накачке», крепли, матерели строительные кадры, которым были по плечу любые стройки города.

Припоминаются летние дни, когда добровольно трудовые коллективы, а то и просто граждане участвовали ' — порой до 10 тысяч человек — в рытье траншей под напорный водовод. Исключительно вручную проложен, например, водопровод от ул. Кутузовской до напорного резервуара в районе совхоза «Малая земля». Горожанам надоело многие годы мыкаться без воды Бывало, в очередь выстраивались десятки, а то и сотни людей во дворах с кастрюлями, ведрами, другими сосудами, когда к дому прибывала бочка с водой. А вообще воду тогда временно доставляли из Туапсе танкерами. Что‑то было схоже с эпизодами кинокартины «Жажда». И вот жажду, это безводье, новороссийцы победили!

«По случаю пуска воды из нового водопровода Троицкая-Новороссийск был сооружен нами у кинотеатра «Украина» фонтан сорок метров высотой, — вспоминает И. Н. Дьяков. — На пуск водовода собрался почти весь город — десятки тысяч горожан. Несколько теплых, проникновенных слов и поздравлений Швыдкова Я. Г. горожанам с приходом большой воды вызвали у собравшихся ликование, искреннее и неподдельное. Люди в одежде становились под поток воды, пели песни, незнакомые обнимались, целовались, бросали ввысь шапки, шляпы. За два года напряженнейшего труда строителей и монтажников шестидесятикилометровый водовод был построен. Сооружено несколько подъемных станций, восьмисотсорокаметровый тоннель через Мархотский хребет…»

Вспоминает бывший начальник Новороссийского морского торгового порта А. Шиловский:

«В декабре 1971 года положение в Новороссийском морском порту сложилось сверхкритическое. Температура упала до -20°, дул сильный норд — ост. Несмотря на неоднократные, заблаговременные категорические возражения порта о приостановке направления в порт вагонами консервов в стеклянной таре, вагоны прибывали, их общее количество составило 70. Грузовые склады порта не приспособлены для предохранения груза от замерзания. Стало ясно, что груз обречен.

Груз укрывали брезентом, одеялами, затем приспособили крановые электрические элементы сопротивлений, установили передвижные пневматические установки, прикрыв заслонки нагнетательных трубопроводов, но всего этого было совершенно недостаточно.

Обстановка обострялась.

Вдруг раздался телефонный звонок: звонил первый секретарь горкома КПСС Яков Григорьевич Швыдков. Как всегда, с легким юмором, он поинтересовался, почему не слышно голоса портовиков. Я ответил ему, что портовики молча пытаются преодолеть стихию, и кратко доложил неутешительную обстановку, на что получил сразу же серьезное замечание, почему не проинформировал его раньше. Выслушав наши предложения, он сообщил, что позвонит через час.

Второй звонок раздался примерно через час. Теперь, с тем же юмором, он сообщил, что «докладывает мне о принятых им мерах».

А меры были приняты серьёзные.

Из птицефабрик края были выделены калориферы, из Крымского аэродрома уже были в пути установки для обогрева самолетов. В Ростове — на — Дону готовилась вторая партия таких установок.

Это в корне изменило ситуацию.

Теперь под брезентовые укрытия каждой вагонной партии консервов было подано достаточно тепла.

Две недели продолжался нервный тяжелый труд портовиков по сохранению консервов. Груз стоимостью в несколько миллионов еще «старых» рублей был спасен и отгружен по назначению».

Интерес представляют и воспоминания инженера технической службы краевого управления Главнефтеснаба В. Н. Денисовской:

«Приход Я. Г. Швыдкова к руководству управлением поразил нас, сотрудников, необычайной простотой, доверительностью.

Именно в эти годы происходит интенсивное развитие и укрепление материально — технического обеспечения Краснодарского управления: реконструкция резервных парков нефтебаз, строительство автозаправочных станций. И повсюду, во всех делах технического или экономического характера участвует Яков Григорьевич со свойственным только ему желанием, энергией, порой юношеской мечтательностью, видеть нефтебазы, АЗС оснащенными, не уступающими мировым стандартам.

На протяжении всех проработанных с ним лет мы видели не только грамотного и требовательного руководителя, но и по — отцовски заботящегося о нас человека.

Как никто другой, он знал наши семьи, улучшал жилищные условия, был инициатором и активным участником субботников, на которых вместе с нами рыл траншеи под кабель на строящейся АЗС, озеленял парк им. Горького, парк 30-летия Победы. Как и все мы, после физического труда поднимал чарку за коллектив, за его будущее.

А как любил Яков Григорьевич поэзию! Часто он читал стихи, пел песни, и его жизненные позиции принимались, вбирались нами.

А самое главное, он любил жизнь, работу, людей, ценил все окружающее».

НАДЕЖДА И ОПОРА

— Эти люди сочетали в себе редкие качества: проницательный ум, широкую образованность и, что самое главное, — подвижничество.

1

Среди канонизированных «партийной» историей личностей мне показалось верным особо выделить и объединить в отдельную главу имена тех выдающихся ученых, практиков, производственников, на которых многие десятилетия опирались руководители партии и комсомола края, иной раз по инерции относя их громкую и заслуженную славу на свой счет. Убежден, без опоры на такие знаменитые личности, как Лукьяненко, Пустовойт, Хаджинов, Клепиков, Гонтарь, Резников, Майстренко и другие, партийные и комсомольские руководители были бы все равно, что алмаз без оправы.

Непременной и, пожалуй, самой заметной особенностью портрета партийного руководителя высокого уровня являлась его способность или наоборот, неспособность аккумулировать, собирать, привлекать и вовлекать в круг своих партийных интересов всё, что имелось «под рукой». Партийная работа без опоры на выдающиеся личности, без умелого использования их многолетних, крупных достижений была обречена на схоластическое, практически мертвое коловращение «форм и методов» в бюрократическом пространстве. За «формы и методы», пусть отточенные и годами выверенные, «одетые» в глянцевые канцелярские папки, орденов не давали и редко хвалили. Оценкой секретарю, в первую очередь в сельскохозяйственных регионах, а партийные работники частенько с гордостью называли Кубань «житницей России», был хлеб.

Стечения обстоятельств, а они, разумеется, были инициированы партийными органами, позволили за всю историю иметь на Кубани немало «ярких звезд», выдающихся творцов сельскохозяйственной науки и производства. Какие титаны науки плодовито творили в те годы на Кубани: Лукьяненко, Пустовойт, Хаджинов, Алёшин!..

Какие гениальные практики пахали кубанскую землю и выращивали на ней богатырские урожаи: Борин, Гонтарь, Клепиков, Первицкий, Котивец, Сиюхов, Черненко!..

Какие организаторы милостью божьей вели хозяйства: Майстренко, Сидоренко, Васильченко, Буренков, Гармаш, Резников!..

Разумеется, личностью номер один в ученом мире, и не только на Кубани, был знаменитый «хлебный батько» Павел Пантелеймонович Лукьяненко.

Мне не раз в пору комсомольской работы первым секретарем крайкома комсомола приходилось видеть и слышать этого овеянного легендой человека. Запомнилась его большая, грузная, чуть сгорбленная фигура, простая в полоску рубаха с длинными рукавами. В тот жаркий день начальство было в беленьких нарядных безрукавках с галстуками и рядом с дедовой простотой выглядело нелепо, как зеркало на похоронах. Большая, покрытая редкими волосами голова, которую, казалось, он не держал на могучей шее, а бережно поддерживал, неторопливо поворачивая в сторону собеседников, умные, зоркие глаза, над которыми, словно соломенная крыша, нависали мохнатые седые брови… Медунов и его окружение вели в президиум ученого, взяв его в плотное кольцо, как униформисты, держа наготове металлические копья и даже револьверы, ведут слона или тигра на арену цирка. Зал мгновенно затих, с пристрастием наблюдая, как грузно садился рядом с Медуновым «хлебный батько» на услужливо пододвинутый кем‑то стул, как Медунов, дав полюбоваться великаном, стал поднимать голос, властно привлекая внимание к себе. И трудно было в этом параде выдающихся личностей, таких как Лукьяненко, Пустовойт, Хаджинов уловить секретарю райкома партии или руководителю хозяйства, не говоря о простом труженике, кто более велик: ученый с мировым именем, которого пригласили в президиум, или тот, кто позволил это сделать.