Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

"Ах-ха!" – Аина хищно скалится. Новая серия вспышек вокруг нас... – "Сэнсэйские проникатели!"

Диск вражеского корабля, уже почти переставший дымить и выглядящий теперь чёрным, как головёшка, подошёл совсем близко и явно уравнивает скорость, чтобы захватить наш полумёртвый звездолёт.

Взрыв в голове!

– Резервную оптику в работу! Готовить десант!

Ослепшие экраны вновь обретают зоркость – из недр корабля выдвинуты резервные телекамеры внешнего обзора. Тёмно-зелёный шар на центральном экране наплывает, растёт. Сейчас он напоминает какой-то астероид, испещрённый пятнами и кратерами, никак не страшную боевую машину. А впрочем, достанься "Бездне" хотя бы половина того, что пришлось на долю этого аппарата, вместо неё бы уже имело место облако космической пыли с необычным химическим составом. Неудивительно, что Великий и Мудрый так хочет заполучить эту штуку... Даже получив два мезонных заряда с орбитеров, пернатые смогли ответным ударом уничтожить "Последний сон" и крепко вломить "Бездне" – броня испарилась на треть, едва выдержала, и маскировке конец...

– Капитан! Пернатые! – истошный вопль динамика бьёт по ушам.

– Всем кораблям – огонь по готовности, без команды!

Электроника экранов внешнего обзора послушно усиливает и растягивает по времени вспышки, характерные для выхода гиперлётов из гиперпространства в реал, облегчая визуальное нахождение целей. Меня вдруг разбирает смех, и я смеюсь, словно напильник крошит стекло. Целей? Не стоит врать самому себе. Ибо целями сейчас станем мы.

– "Бездна", тебе взять звездолёт пернатых! – ненавистная морда Адмирала вновь загораживает обзор. – Эскадре держаться! К вам на помощь идёт весь Звёздный флот!

Я молча бью по клавише, отключая связь. Наш Адмирал всегда был идиотом. А впрочем, если приказ Повелителя категорический... какая разница, за что лишаться головы?

Новая серия вспышек, и распознаватель целей выдаёт светящиеся значки – характеристики вынырнувших объектов. Нет, это уже не пернатые...

– Капитан! Это хищники! – похоже, оператор системы опознавания целей в полной панике.

– Молчать, сволочь! – рявкаю я в ответ. – Десант?!

– Десант готов! – доносится из динамика. Что я делаю? Какой десант? Не успеть. Идут последние мгновения...Боевые машины хищников ещё страшнее, чем у пернатых – невидимая, зато абсолютно гарантированная смерть. А у нас никакой маскировки. Натуральная учебная мишень.

Мысль, чужая и холодная, неуместная в горячке боя, всплывает в моей голове – не удалось... Пожить так и не удалось...

А впрочем, не мне одному!

Я нащупываю кнопку на рукояти джойстика. Вот так. В упор. На!!!

Страшная сила плющит меня и корабль, выбрасывая в никуда, прочь из этой Вселенной.

Взрыв в голове!

Глава 50

Оскал бездны

Отростки шевелятся, медленно втягиваясь в дно здоровенной перевёрнутой ванны. Некоторое время я с интересом разглядываю их, без всяких мыслей. Голова ясная и пустая, мне тепло и уютно в этой ванне... Что у меня такое со спиной?

Детские личики возникают справа и слева. Некоторые в зелёных шапочках, некоторые просто с распущенными волосами... а вот эта девочка так смотрит... что за дети, откуда дети?

– Рома... – девочка, смотрящая на меня огромными, как озёра глазами всхлипывает. Я чувствую смутное беспокойство.

– Кто тебя обидел, девочка?

И только тут я замечаю свои руки – тонкие детские пальчики, длинные и изящные. Вот я не понял...

– Рома, это же я!!!

Режущий пронзительный крик взрывается в моей голове дикой болью, которая тут же стихает. Словно лопнул стеклянный аквариум, невидимые стенки которого отрезали меня от мира.

– Ира...Ир...

Я рывком сажусь, следующим движением выскакиваю из витализатора. Она повисает на мне, вцепившись руками и ногами. Я глажу её, целую...

Доктор (я уже понимаю, что этот вот ангел доктор) что-то смешно чирикает, щебечет. Что именно?

– Кой хрен "пока ещё слаб"?!! – Ирочка говорит по-русски, тем самым попутно озвучивая перевод. – Неужели не видите, он же не в состоянии взять ни одной мысли!!!

Доктор снова поёт и щебечет, и моя жена – а я уже уверен в этом, мы с Ирочкой давно женаты – затихает, всхлипывая.

– Да... – снова говорит она, с трудом сглатывая, – Всё-таки не погиб безвозвратно...

Маленькая девочка – а я уже понимаю, что это девочка не старше семи ангельских лет – бросается ко мне, повисает рядом с мамой, смешно чирикая. Глаза девочки оказываются прямо напротив моих, и голова вновь взрывается жуткой болью, словно лопается на куски.

– Ты совсем не узнаёшь меня, папа? – девочка говорит теперь по-русски.

– Ну как же я могу не узнать тебя, Мауна, – улыбаюсь я.

–... Равномерно, равномерно вращаем педали!

Доктор говорит по-русски с сильным акцентом, и я улыбаюсь – у него выходит "педели". А вообще-то я несправедлив к нему, конечно – за несколько коротких дней выучить инопланетный язык исключительно для общения с одним-единственным пациентом... Кстати, эти "педели" прелюбопытная штуковина, никогда прежде такого не видел – с виду просто помесь конских стремян с пляжными тапочками. Они висят непосредственно в воздухе, ни на что не опираясь, но вращать их можно точь-в-точь как у настоящего велосипеда. Не только вращать, впрочем: устройства позволяют проводить любые тесты – толчок одной или двумя ногами, например...

– Сильнее, сильнее, не ленимся!

И сам я сейчас вишу в воздухе в необычной позе – руки подняты вверх над головой, крылья распущены и оттянуты назад, почти сложившись вместе, как у бабочки-капустницы на отдыхе. Таким образом моё тело полностью открыто для медицины. Силовые поля фиксаторов надёжно удерживают меня в такой позе, и только ноги свободны... для вращения "педелей"... А зелёный свет, бьющий с потолка, делает меня прозрачным, как бутылочное стекло.

– Достаточно. Переходим вот сюда...

Теперь я вишу в воздухе, вытянувшись в струнку, и не могу шевельнуть ни ногой, ни рукой. Зато крылья свободны, и медики тщательно и подробно ощупывают каждое перо, не говоря уже о суставах и прочем.

–... Машем, машем крылышками! Сильнее, как будто взлетаешь!

Я молочу крыльями, поднимая настоящий вихрь. Вот интересно – моё тело великолепно помнит, когда и что надо делать. Во всяком случае, в первый же день я полетел, и сел без всяких приключений. Тело моё, похоже, в полном порядке. Чего нельзя сказать о мозгах. Мой разум сейчас напоминает разбитую вазу, склеенную не очень умелыми руками – не разваливается, и форма вроде та же, но это уже не то... Да и часть осколков затерялась где-то.