Пересекающиеся параллели (СИ) - Шульгина Анна

- Привет. Как ты?

Когда он так спрашивал, казалось, что он хочет узнать не только о ребенке, но и о самой Ульяне. Хотя, кто знает, Андрей вообще умеет себя держать в руках и показывать только то, что ему нужно. В большинстве случаев.

- Хорошо, - голая ладонь уже немного замерзла, но Уля не спешила доставать перчатку. Почему-то, когда она касалась обнаженной кожей пластика мобильника, они были чуточку ближе. И от этого злость, только теперь уже на себя, становилась немного сильнее. – Гуляю.

И эти ежедневные звонки… Всегда в одно и то же время, по ним часы сверять можно. Потом, уже намного позже, он пришлет сообщение, в котором пожелает спокойной ночи. А Уля не будет засыпать, несмотря на слипающиеся глаза, пока его не прочтет. И все-таки, есть в ней нотка тяги к мазохизму…

Но встречаться лицом к лицу пока не хотелось. Хотя желание просто увидеть Андрея было сильным. И она была ему благодарна за то, что перестал давить, дал время немного подумать и разложить все по полочкам. Конечно, по существу ничего не изменилось, но это хотя бы немного успокоило её истерзанные нервы.

- Не замерзла?

Только теперь, когда он спросил, поняла, что пальцы заледенели и с трудом удерживают трубку.

- Нет, - теплая внутренность пригревшейся в кармане перчатки обволокла холодную кожу, согревая снаружи, но не изнутри. – Мне пора, мой автобус подъехал.

Вранье. Она даже не могла понять, что за маршрутка стоит возле остановки. Но продолжать разговор было почти так же невозможно, как и оборвать его. Вот уж действительно, душевное порно…

- Подожди! Я хочу пригласить тебя тридцать первого отметить с моей семьей Новый год.

- Я не думаю, что это будет уместно.

Напряженность, которую не то, что потрогать можно, а на вкус попробовать. Невозможность расслабиться и просто поговорить. Хотя, просто говорить у них уже неделю не получается, один вечер вряд ли что-то изменит. Хотя Уля постепенно приходила к выводу, что не совсем справедливо бросила в лицо те слова. Да, он виноват, но так тоже нельзя…

И маме она ещё не говорила. Потому что та была так явно счастлива с Виктором Сергеевичем, что просто язык не поворачивался все объяснить и порадовать новостью, что ближе к концу лета кое-кому предстоит стать бабушкой. Нет, она и в самом деле будет рада. Наверное… Но корвалолом в их доме точно запахнет.

- Уляш, пожалуйста. И нам с тобой нужно поговорить.

Нужно, это факт. Вот только она не чувствовала себя к этому готовой. Даже не так – знала, что сказать, но сформулировать не могла. И думать об этом тоже не хотелось, только и позиция страуса обладает многими отрицательными моментами, так что пора прекращать прятать голову, подвергая опасности все остальное.

- Хорошо, - и сама себе чуть язык не прикусила, только было уже поздно, смысл теперь давать задний ход… - Когда?

- Может, прямо сейчас? Я в машине метрах в пятидесяти от тебя.

Уля резко повернулась, оглядываясь. Не то, чтобы тут нельзя было парковаться, поэтому тротуар полностью свободен, но и его авто точно заметила бы. Как оказалось, она была совсем ненаблюдательной, потому что фигуру Андрея, появившуюся возле темной махины внедорожника, узнала сразу.

- Ты за мной следишь?

- Нет. Просто присматриваю, если ты поздно возвращаешься после занятий.

Так странно говорить по телефону, когда можно то же самое сказать в лицо. Но так казалось как-то безопаснее и обезличеннее.

Правда, почти сразу Андрей соединение разорвал, а Уля все смотрела, как он идет к ней. И руки на животе перекрестила, словно пыталась защититься, хотя и не боялась совсем. Нервничала и не знала, что сказать – несомненно, но страха не было. Зато откуда-то появилось понимание, что теперь он ещё долго будет подбирать слова и думать, прежде, чем сказать. Уже хорошо.

- Добрый вечер, - видимо, запасы осторожной вежливости закончились, потому что её нежно так сгребли руками и на пару секунд прижали к себе. Не то, чтобы она так уж этого хотела (и сама на себя шикнула за вранье), но поспешила воровато вдохнуть его запах. И задержала на пару секунд дыхание, словно пытаясь запомнить и пропитаться им. Глупость такая… Успокаивало только то, что и Андрей, почти спрятав нос в её волосах, занимался тем же самым. – Пойдем, я тебе отвезу, не мерзни.

Она и не мерзла, но говорить в машине все-таки комфортнее, чем стоять посреди тротуара, рядом с газетным киоском и дородной краснолицей женщиной, торгующей орешками и жареными семечками. Тем более, что семечки у неё всегда пересолены.

О том, что в его авто им тоже вряд ли удастся нормально поговорить, Уля догадалась, только когда села на пассажирское сиденье. Потому что сразу напряглась, слишком уж много нехороших воспоминаний с этим местом связано. Хотя, дело, наверное, не в месте, а в том, что она никак не могла отпустить его слова. Хотя умом и понимала, что в запале, да ещё и на фоне усталости можно сказать многое из того, о чем следовало молчать. Сама тем же самым отличилась, но и забыть не могла. И вряд ли когда-нибудь сможет, в этом она Андрея ничуть не обманула.

- Есть хочешь? – он направил поток теплого воздуха так, чтобы Уля могла подставить озябшие пальцы и зажмуриться от мягкого касания горячего сквозняка.

- Не очень.

Вот с этим проблема –ей почти ничего не хотелось, поэтому, вместо того, чтобы вес понемногу набирать, Уля за прошедшую неделю сбросила пару килограмм. Вроде, ничего страшного, но, когда она вчера ходила становиться на учет в женскую консультацию, врач нахмурился, когда услышал это. И ладно бы худела из-за токсикоза, так просто ничего не хотелось, не запихивать же в себя еду насильно, тогда, в самом деле, могло замутить. Правда, её успокоили, заверив, что потом ребенок свое все равно возьмет, но было по этому поводу как-то тревожно.

Но и говорить здесь, тоже не вариант, даже понимая, что так надо, Уля зябко ежилась. И от нервов, и от воспоминаний. Наверное, она дура, что так зациклилась на этом, но и просто все отпустить тоже не могла. Ещё слишком все свежее и близкое.

А по Андрею скучала с каждым днем все сильнее, и как себя ни убеждай, что глупость все это, скоро пройдет, но в глубине души понимала, что, если и пройдет, то очень нескоро.

- Ты днем хоть что-нибудь ела? - Ответом было только пожатие плечами. – Понятно.

Куда он её везет, не спрашивала. И так сразу поняла, зачем лишний раз уточнять какие-то совершенно неважные вещи? Уж дорогу к его дому она за это время успела изучить… Сам факт, что они окажутся в его квартире, не напрягал. Какая разница, где говорить? А в том, что он ничего не сделает без её согласия, Уля уже давно убедилась. Да и не до секса сейчас, им бы перестать друг другу мозги любить.

Не то, чтобы она ожидала каких-то изменений в его доме, но и то, что выглядело все точь-в-точь, как в последний раз, когда здесь была, немного обескураживало. Они оба так поменялись за эту неделю, а тут все по-прежнему…

Самое интересное, что это молчание совершенно не напрягало. Может, потому что оба уже высказались не к месту и не теми словами, которые стоило произносить, но теперь не нарушали тишину. Потому что она была намного душевнее и в ней не нужно судорожно думать, перед тем, как открыть рот. Можно просто быть собой. Вот только жаль, что проблем она не решает, это было бы просто замечательно…

Улька похудела. Не сильно, но Андрей сразу заметил. И хотел спросить, с чем это связано, но не стал, припомнив, что она вообще ест, как кошка.

Да уж, теперь точно оба лишний раз подумают прежде, чем решат осчастливить другого звуком своего голоса…

Она немного нервничала, особенно это было заметно в машине. Ежилась, разве что по сторонам не косилась. И молчала. Даже понимание, с чем это связано, не снимало глухого раздражения по этому поводу. Как тогда, когда только начали общаться. А теперь и вовсе оно было каким-то настораживающим. С другой стороны, подходящих случаю слов он все равно подобрать не мог, так что уж лучше просто уютно помолчать. Вот если бы только пропало это ощущение отстраненности и настороженности, стало бы вообще замечательно. Вроде, и не демонстрировала ничего такого, но на уровне инстинктов читалось предельно четко, что трогать её не надо. Во всех смыслах. Свернулась, как еж, колючки выставила, но и нос среди иголок торчит. То ли от любопытства, то ли ещё из-за чего-то.