Автостопом по Галактике. Опять в путь (сборник) - Дуглас Адамс

Глава 13

Корабль тихо приземлился на краю вырубки, в сотне ярдов от деревни.

Он появился совершенно внезапно, но без лишней шумихи. Интеллигентно. Только что стоял пригожий осенний денек: листья едва-едва начинали краснеть и желтеть, река вновь поднялась после выпавших в северных горах дождей, птички-пикка оделись в пышные перья – дело к зиме. Со дня на день Абсолютно Нормальные Звери начнут откочевывать к равнинам. Старик Трашбарг начал шастать по деревне, что-то бормоча себе под нос – значит, репетирует про себя те истории, которые будет рассказывать о прошедшем лете зимними вечерами у огня, когда вся деревня будет собираться послушать его, пошипеть, поворчать, что не так все было, совсем не так… Короче, денек был вроде пригожий, и вдруг на краю вырубки, блестя на теплом осеннем солнце металлическими боками, опустился космический корабль.

В его брюхе что-то пожужжало – и стихло.

Корабль был невелик. Если бы жители деревни разбирались в звездолетах, они бы сразу распознали, что это совсем маленький, но изящный хрюндийский четырехдюзовый прогулочный катер, оснащенный всеми возможными за дополнительную плату прибамбасами. Ну разве что супервекторного стабилизатора не хватало – но всем известно, что этой штуковиной пользуются исключительно самые отъявленные пижоны. Разве заложишь хороший вираж вокруг оси времени, когда у тебя супервекторный стабилизатор включен? Верно, с ним безопаснее, но истым звездолетчикам такая расслабуха даром не нужна.

Впрочем, ничего этого жители деревни, конечно, не знали. Большинство из них вообще отродясь не видали на своей глухой планетке Лемюэлле космических кораблей (в смысле – целых, а не потерпевших аварию), так что остывающий на солнце хрюндийский катер стал для них самым замечательным событием с тех пор, как Кирп поймал в реке рыбу с головой вместо хвоста.

Все стихло.

Два-три десятка деревенских жителей, гулявших, болтавших, коловших дрова, носивших воду, дразнивших птичек-пикка или тихо-мирно пытавшихся не попадаться на глаза Старику Трашбаргу, изумленно воззрились на странный объект, остывающий на краю вырубки.

Воззрились на него все, кроме птичек-пикка, которых волновали совсем другие вещи. Самый обыкновенный листок, упавший вдруг на камень, мог повергнуть их в полнейшее смятение и заставить вспорхнуть к облакам, каждый новый рассвет заставал их врасплох, однако посадка чужого корабля оставила их безучастными. Они продолжали кричать друг другу то «карр!», то «ритт!», а иногда и «тукк!», ковыряясь в земле в поисках червяков и зерен. Да и река продолжала журчать как ни в чем не бывало.

Не прекращалось и громкое, немелодичное пение, доносившееся из хижины на левом краю деревни.

Вдруг послышалось жужжание, щелчок, и люк корабля откинулся наружу. Секунду-другую не происходило больше ничего, если не считать пения в дальней хижине. Корабль не шевелился.

Некоторые жители деревни, в особенности мальчишки, начали собираться толпой. Старик Трашбарг попытался их отогнать. Прилет корабля был как раз тем событием, которого Старик Трашбарг боялся больше всего на свете. Событием, которого он не предсказывал. Даже намеками. Даже если в будущем ему удастся вставить эту историю в свои рассказы, земляки прежде душу у него вынут.

Растолкав мальчишек, он шагнул вперед и воздел горе две своих руки и старинный посох. Теплые лучи вечернего солнца освещали его жутко эффектным образом. Он приготовился встречать прилетевших богов – кто бы они ни были – так, словно ждал их уже давно.

Однако ничего не происходило.

Постепенно стало ясно, что внутри корабля кто-то с кем-то спорит. Минута шла за минутой, и воздетые горе руки Старика Трашбарга начали потихоньку клониться к земле от усталости.

Неожиданно трап втянулся обратно, и люк захлопнулся.

Трашбарг обрадовался: это обстоятельство значительно облегчало его положение. В корабле сидели злые демоны, и он их отогнал. Причем отогнал молча, не тыча всем в нос своим героизмом и не поясняя, что кого-то там отгоняет.

Не успел Старик Трашбарг додумать эту мысль, как с противоположной от него стороны корабля распахнулся другой люк, и в нем показались две фигуры. Они бурно спорили, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, даже на Трашбарга. Впрочем, с места, где они стояли, его и вовсе не было видно.

Старик Трашбарг в досаде закусил свою седую бороду.

Что теперь делать? Так и стоять как дурак, с поднятыми руками? Рухнуть на колени, низко склонив голову и нацелив на них свой посох? Пасть навзничь, словно его одолела неведомая сила? А может, уйти в леса, поселиться на дереве и год ни с кем не разговаривать?

Поразмыслив, он вальяжно уронил руки, словно так и надо. Показал закрытому люку тайный, изобретенный им самим знак и отступил на три с половиной шага назад, чтобы лучше видеть вышедших из корабля, а там уж решить, как поступать дальше.

Один из пришельцев, тот, что повыше, оказался очень красивой женщиной в мягких переливающихся одеждах. Конечно, Старик Трашбарг не мог знать этого, но одежды были пошиты из римплона – новой синтетической ткани, специально предназначенной для космических путешествий, ибо чем больше она мялась, пачкалась и пропитывалась потом, тем изысканнее смотрелась.

Второй оказался… – вторая оказалась совсем девочкой, некрасивой и угрюмой. Ее одежда вовсе не выигрывала от того, что была измята, испачкана и пропотела. Что хуже, девочка отлично это сознавала.

На пришельцев не отрываясь смотрели все, за исключением птичек-пикка, у которых были совершенно другие заботы.

Женщина стояла и озиралась, словно искала кого-то, но не знала, где он и кто. Она переводила взгляд с одного лица на другое, но, видимо, среди сбежавшихся к звездолету жителей деревни того, кого она искала, не было.

Трашбарг, вконец растерявшись, на всякий случай решил запеть заклинания. Откинув голову, он разразился негромким подвыванием, но немедленно был заглушён оглушительными руладами из хижины Мастера Сандвичей, что находилась на дальней левой окраине деревни. Женщина резко обернулась, и лицо ее осветилось улыбкой. Так и не удостоив Старика Трашбарга взглядом, она зашагала к хижине.

Подлинное искусство изготовления сандвичей дается лишь тому, кто, в свою очередь, готов самоотверженно ему отдаться, познать его в глубину и высоту. Экая нехитрая штука, казалось бы, но сколько простора для творческой мысли! Взять хотя бы выбор подходящего хлеба. Мастер Сандвичей провел не один месяц в ежедневных спорах и экспериментах с Грапом-Пекарем, прежде чем они совместными усилиями добились такого качества батона, которое позволяло нарезать его на почти невесомые, аккуратные ломтики, не раскрошив мякиша и сохранив воздушность и тот ореховый аромат, что так замечательно сочетается с ароматом мяса Абсолютно Нормального Зверя.