Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

Колин ждал с полузакрытыми веками, пока я не закончила своё исследование.

- Вероятно, я чувствую свой возраст как двадцати летний, - сказал он, наконец, задумчиво. – Конечно, столько лет не проходит бесследно. Душа меняется. Тем не менее, возраст - это только число. Тебе ведь тоже не семнадцать.

- Нет? - спросила я наполовину удивленно, наполовину польщено.

- Нет, - ответил он, улыбаясь. - У тебя упрямство, как у пятилетней девочки, тело пятнадцатилетней девушки и душа, по крайней мере, тридцатилетней женщины. А твои глаза не имеют возраста. В них есть что- то вечное.

Итак, были ли это комплименты или нет? Эта вещь, насчёт глаз, прозвучала прекрасно, и я заметила, что мне стало ещё немного теплее. Душа тридцатилетней. Это, напротив, казалось не особенно сексуальным, но хорошо объясняло, почему я никогда не могла поговорить с Дженни и Николь о важных вещах.

Колин встал и прошёл без комментариев в спальню. Застенчиво я побрела за ним.

- Что теперь? - Я облокотилась на дверной проём, вопросительно глядя на него.

- Ты почти не спала, - сказал Колин и прогнал кошек с кровати. - Отдыхай.

Приглашение прозвучало заманчиво. В комнате было полутемно, и мягкий воздух задувал в настежь открытые окна.

- А потом? - спросила я сонно.

- Потом мы пойдём гулять с Луисом, - ответил Колин спокойно и подвёл меня к кровати. Я едва могла стоять на ногах.

- Нет, не пойдём, - запротестовала я слабо, сопротивляясь против давления его рук, которые мягко толкали меня вперёд. Без дальнейших церемоний он схватил меня и бросил на кровать. Скрепя, она подо мной просела.

- Ой, - воскликнула я.

Я упала на свои ушибы. Застонав, я схватилась за бок. Может быть, всё-таки было хорошо, что Тильман больше не был моим другом. Качая головой, Колин  сел ко мне на кровать и вытащил мою футболку из штанов, прежде чем я могла что-то против этого предпринять. Уверенно он задрал её наверх.

- Скажи мне, чем вы оба занимались? - спросил он в недоумение и положил свою прохладную руку на отеки.

- Я думаю, у Тильмана куриная слепота. Он не узнал меня, когда я, не предупредив, бросилась на него из кустов и хотела вырвать карту из его руки. И тогда он просто защищался.

Колин ощупал второй ушиб. Я должна была сдерживаться, чтобы не засмеяться. Его холодные кончики пальцев посылали мелкую дрожь по моей коже. Может, Тильман даже хотел, чтобы я его поймала? Колин, казалось, был для него важен. Но мысли последнего были заняты моими травмами.

- Я же говорил тебе, что временами пара боевых приёмов не повредит, - напомнил он мне о том вечере, когда я ненамеренно стала пленницей в спортивном зале.

- Почему ты вообще занимаешься каратэ? - спросила я его. - Я имею в виду, являясь Демоном Мара, ты ведь в этом не нуждаешься, правильно?

Колин посмотрел на шёлковое чёрное кимоно, которое свободно свисало со спинки стула.

- Я занимаюсь этим не для того, чтобы защищаться, хотя это, конечно же, полезный побочный эффект. Нет. Для этого у меня есть другие причины. Знаешь, что означает уровень моего пояса?

Я покачала головой.

- Майке сказала, что чтобы получить его, ты кого-то обманул или кого-то подкупил ...

- Да, конечно, - усмехнулся Колин и покачал ошарашено головой. - Это срабатывает невероятно хорошо, когда сдаёшь экзамены в китайском монастыре на высоте 2000 метров. Монахов можно ведь так прекрасно одурачить. Поверь, занятия там были даже для меня тяжёлыми. Большинство участников сдались уже после первого дня.

Он взял верхнюю часть кимоно, разложил её на коленях и провёл почти благоговейно рукой по красному дракону, который с распростёртыми крыльями покрывал зданию часть.

- Мастер спокойствия. Это значение высокого мастерства дана. Я ещё и далеко не достиг его.

Мастер спокойствия. Это звучало, как название фильма. «Крадущийся тигр» или  «Затаившийся дракон».

- Я занимаюсь боевым искусствам, потому что это помогает мне мечтать. Ночные сновидения, после того как Тесса меня обратила, я больше не вижу. Боевые искусства основаны на медитации и концентрации. Иногда мне удаётся, если я долго медитирую, снова самому углубиться в мир грёз или посмотреть их у других душ, не причиняя им вреда.

Он осторожно улыбнулся мне. Так как со мной, стало быть, подумала я и увидела в его глазах, что так и есть. Вреда мне это не причинило. Но то, что я стала лучше слышать и видеть, и эти мои своенравные волосы - произошло всё это из-за того, что Колин тайком посещал мою душу?

- Между прочим, верховая езда и боевое искусство у самураев неразрывно связаны между собой. И если занимаешься и тем и другим, то знаешь почему, - сказал Колин задумчиво. - Нужно снова и снова перебарывать себя, и ты никогда не прекращаешь учиться.

Он бросил кимоно назад на стул и снова положил свои охлаждающей ладони на мои кровоподтеки.

- Я знаю, что тебе поможет. Лекарств и мази у меня здесь нет, потому что они мне не нужны. Но я знаю хорошую альтернативу. После того, как ты поспишь пару часов.

Я увидела в мыслях перед собой своего отца, как он отчаянно машет руками, а его губы сформировали огромное «нет». Но я отмахнулась от этой мысли. Колин казался сытым, а я была сильно уставшей. Пальцы Колина оставались лежать на моём ушибе, в то время как я, застонав, повернулась на неповреждённую сторону и прижала голову к подушке. Я почувствовала, как он вытянулся рядом со мной.

- Позиция лежа на боку, - прошептал он насмешливо. Я покраснела. - Опасные ключевые возбудители, - добавил он с улыбкой и хлопнул мне ладонью по заду. Может быть, мне всё-таки не придётся умирать эмоциональной девственницей. Тем не менее, я больше не шевелилась, а просто наслаждалась знанием того, что он лежит прямо рядом со мной.

Его дыхание охлаждало мой затылок. Оно становилось всё медленнее, пока, наконец, не прекратилось, и я только прислушивалась к энергетическому рокоту его тела. Испытывая боль, я повернулась. Глаза Колина были закрыты. Но я знала, что он был здесь. Со мной. Дремлющий и бодрствующий одновременно. Возможно, мечтающий.

Как Мистер Икс днём раньше, я прижалась к его плечу, к мягкому, древнему материалу его расстегнутой рубашки и забыла про все страхи. Мгновенно я заснула.

Фруктовая сладость сначала достигла моего носа, потом проснулось и всё остальное моё тело.

Я открыла глаза и увидела поднос с графином прозрачной негазированной воды, чашечкой малины, жаркое и несколькими кусками этого вкусного, орехового хлеба. Колина уже здесь больше не было. Сонно я засунула пару ягодок малины в рот и отогнала мысли о мучительном отказе работы печени, вызванной яйцами лисьего солитёра, которые, по словам господина Шютц, тысячами сидят на кустах дикой малины.