От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

— Брось говорить всякую чушь! Цвет и узор Силы отличаются от наших.

«Ну хоть одна здравая мысль, — думает Кхор. — Молодец, девочка», — хвалит он Эшебоду хар-Рух, единственную женщину-магистра за современную историю Ордена.

— Согласен, это старая Сила… Быть может, вернулся Великий Магистр?

Восемь магистров перепуганно и слаженно ойкнули, а Кхор тем временем думал:

«Знакомо… до боли, до крика знакомо… все это… И неожиданный всплеск, и древний узор, и почти позабытый, редкой чистоты фиолетовый цвет. Так уже было однажды… Эш!»

Тем временем слово взял Риякр:

— …в любом случае стоит разузнать все на месте. Думаю, нас заинтересует то, что спровоцировало всплеск, и волшебник, открывший дорогу Древней магии. Кто-нибудь засек место?

Кхор молчит, ему не хочется повторения событий трехсотлетней давности.

— Это было в Рамеде, — говорит Зимор хар-Адхиг, магистр севера, который в момент выброса Силы находился ближе всех к источнику.

«Там же засел этот мальчишка, ар-Гиате, неужто он раскопал одну из Книг? — Только волевым усилием охранитель юга удерживается, чтобы не закричать вслух. — Нет, нет, нет и еще раз нет! Даже если он нашел Книгу, то использовать ее не смог бы, он не крови Эш… Но Книга использована, а это значит… это значит, что у Эш были дети… Великие древние Боги, какой же я идиот!! Вот почему…»

Пока Кхор переживает про себя, совещание магистров подходит к концу.

— Ну, значит, тебе и заниматься этим на первых порах, — говорит Риякр Зимору.

— В Асхэлианском командорстве у меня с тысячу мечей, в Ороруми — полторы, — задумчиво говорит магистр севера, — пошлю с ними младшего магистра, есть у меня подходящий парень, и руку[102] рядовых магов. Быстренько налетят, схватят источник Силы и пробудившего артефакт и так же быстренько уберутся домой, а затналианцы наверняка все клювом прощелкают.

Слаженный хор из семи голосов был ему ответом.

Кхор, до сей поры пребывавший в глубоком изумлении и не менее глубоком молчании, наконец неподражаемо усмехается и думает:

«Ну что ж, весело будет посмотреть, как наследница Эш (или все же это что-то новое, то есть пламенный привет из еще более ранних времен, чем то, что пробудила Эшиэ?) справится с вами, драгоценные мои „коллеги“… Куда ж я подевал любимое магическое зеркало?»

г. Рамеда, Институт,

кабинет Окьеда ар-Гиате.

16 октября 838 г.

Письменный стол, громадное чудовище, занимающее с полкомнаты, был сплошь завален книгами, свитками, отдельными листами, которые горными пиками стремились к потолку. Сей завал почти полностью скрывал абсолютно несчастного магика: Окьед никак не мог разобраться в том, что случилось в прошлую пятницу.

Специализирующийся в оджхарской магии, буквально с боем (а точнее, с пеной у рта; в тот раз он с явным трудом, но все же переспорил Архимага) отстоявший право находиться здесь, так близко к границе, где так ясно ощущаются эманации багряных колдунов[103], он чувствовал почти отчаяние.

Книга, о которой упоминала Глэкири…

«Все же я никогда до конца не верил историям про Эшшанту, а теперь, вот уже девятые сутки кряду роясь в летописях тех времен, в докладах Академии, в отчете Церкви, наконец обнаружил несколько сухих строчек в одних источниках и море ничего не значащих слов в других и еще — явные следы изъятия многих материалов. Кто бы ни занимался подчисткой, от всех перекрестных ссылок он избавиться не смог. Но от этого не легче — восстановить подлинную картину произошедшего три века назад я не в силах. А где сейчас найдешь очевидцев? Да и некогда их искать, внутренний голос настойчиво шепчет, что покатившийся камень уже вызвал лавину…

Ладно, подойдем к проблеме с другой стороны.

Непосредственно перед тем, как ее захватили церковники, колдунья отослала с „надежным человеком“ своего сына. Беглецы осели в Ваммаоне, мальчик впоследствии стал основателем рода ар-Эшшанг. Сии сведения, как ни странно, сохранились в архивах Совета магов.

На протяжении этих столетий за наследниками Эшшанты негласно наблюдали, сначала с опаской, а затем все больше по привычке. Поскольку выяснилось, что Сила Эшшанты покорится только женщине ее рода, а за минувшие века у ар-Эшшангов родилась лишь одна дочь — Глэкири».

Как Наблюдатель, Окьед знал, что сейчас осталось только три прямых потомка колдуньи: Глэкири, ее отец и брат. Последний учится в Университете на кафедре Древней истории.

«Так вот откуда в ее речи эти студенческие словечки — „шпоры“, „халява“ и другие, столь не свойственные благородным девицам».

А отец Глэкири уже семь лет не покидает фамильного замка, с тех пор как умерла его жена. Случилось это в год, когда Окьед принял должность преподавателя Рамеданского Института, когда загадочно исчез его предшественник, так что подробностей профессор Гиате не знал.

«А может, я все-таки ошибся? — с легкой, призрачной почти надеждой думал Окьед. — Чары Эшшанты всегда были смертельны, если судить по оставшимся записям, а от волшебства Глэкири все скорее перепугались, что и было целью зачета, — самоиронии в его мыслях было так много, что в ней можно было утонуть. — Ну дурак я, признаю. Однако с кем не бывает… Так хотелось сделать занятия увлекательными…»

«Ты, главное, когда Разрушение преподавать будешь, особо не увлекайся», — язвительно посоветовал мудрый внутренний голос.

Продолжая перепалку с самим собой, профессор Гиате потянулся к письменным принадлежностям; он решил написать Архимагу.

Как говорится, с больной головы на еще более больную…

Верховному Магу

мессиру Ароскэлу ар-ДанкОлу,

Высокая Академия Магии и Волшебства,

г. Аварнакк, Затна

Ар, выручай!

У нас тут объявилась «Ар Носебег…», ты знаешь, что это значит. Шестого числа объявилась. Сам знаю, что болван, однако я все еще сомневаюсь в том, что книга подлинная. Но береженого Единый бережет… Хуже всего — книгу использовали. Моя воспитанница, лучшая, пожалуй… та самая…

Ты не поверишь — никто не умер; моя ученица разрушила чары (еще один повод для сомнений касательно подлинности книги). Я бы сам не смог, но она… Если честно, я даже не понял, как она это сделала, а спросить боюсь.

Поспеши, Ар! У меня очень плохое предчувствие…

(Письмо было отправлено магическим путем, всего через день был получен ответ.)

Профессору магических наук

Окьеду ар-Гиате,

Рамеданский Институт благородных девиц,

г. Рамеда, Затнал

Ок — болван!

Рад, что сам знаешь.

Книгу уничтожить. Девицу беречь как зеницу ока.

Сделаю все, что смогу, но я маг, а не Бог. (Вот только не хватает мне разбираться с истерикой каждого мага лично!)

г. Рамеда, Ратуша.

26 октября 1838 г.

Вот так и вышло, что когда всем надоела переходящая из рук в руки Рамеда и долгие разборки между собой, а также с разгневанными родителями воспитанниц Института, то единодушно постановили, что «отныне и впредь быть Рамеде городом, вольным от окрестных владетелей, с прямым вассалитетом короне Затнала». Герб у города был соответствующий — на зеленом поле книга, обрамленная пяльцами.

За столетия изменились не только политические карты, каждый новый век менял и программу обучения в Институте. Если изначально девиц учили всем тонкостям этикета, танцам, вышивке, домоводству, то затем добавились изучение литературы, стихосложения, а также каллиграфия и рисование, еще позже — такие науки, как История, Землеописание, Основы медицины, затем — Алхимия, Основы права, азы Магии и Волшебства. Предметов все прибавлялось и прибавлялось, курсы углублялись и расширялись, и теперь девушки вместо начальных полутора годов обучения проводили в Институте пять лет.

Город и Институт во все предшествующие века избегали военных неприятностей, ни одно крупное сражение не разыгрывалось под их стенами, а смены владетелей до перехода под покровительство короны были скорее житейскими неурядицами и уж простого люда и не касались вовсе. Ну да, налетят, подхватят, что плохо лежит, но сам город не трогают, сразу бегут к Институту. А оканчивалось все обычно выкупами… и свадьбами, нередко счастливыми. В итоге единственной пострадавшей стороной оказывались родители.