Миры Филипа Фармера. т. 3. Лавалитовый мир. Гнев Рыжего Орка - Филип Фармер

В определенные дни года поашенки отправлялись в другие деревни большого племени сквамапенк — объединения мелких племен — на ритуальные празднества или просто поразвлечься. Орк заметил, что все пять мелких племен, собирающихся там, одинаково привержены к афлатуку и сома-катину.

Лишь после пятого праздника он ощутил смутное беспокойство. Открытие пришло к нему не сразу, а придя, поразило его, хоть и не сильно. Они наркоманы. Все, кто употребляет эти наркотики, уже не могут без них обойтись, включая и его самого!

В ту ночь, несмотря на мучительное искушение выпить афлатук и покурить кору, Орк устоял. Ни с кем не попрощавшись, он вышел в море на своем челноке. Он взял с собой воду и пищу, но наркотики не захватил.

На следующий день он пожалел, что не взял афлатук и сомакатин. Как он мог быть так глуп? К ночи он уже корчился в судорогах, и ветер уносил его крики, которые слышал только он да морские птицы. Его отнесло далеко от острова, и он не имел понятия, где искать другую землю. Волей-неволей приходилось подвергаться мукам резкого отвыкания.

Джим Гримсон тоже страдал и мучился, он тоже, фигурально выражаясь, кусал свои запястья и впивался пальцами в плоть. Он, как и Орк, вопил, он видел демонов, встающих из моря, и огромные, грозные призрачные фигуры, глядящие из туч, он чувствовал, что его мускулы вгрызаются в кости, выплевывая их прочь, а кости в это время пытаются прорваться сквозь плоть и кожу.

В промежутках между этими пытками Орк, а с ним и Джим, впадали в бездну депрессии. Орк видел самого себя — призрак сидел на носу лодки и скалился. Как ни странно, это видение открыло ему, что он получает извращенное удовольствие от своих страданий.

Орк чуть было не прыгнул в море, чтобы покончить со всем этим.

И вдруг его муки прекратились. Тело очистилось от наркотиков. Он ослабел, исхудал и испытывал жажду, потому что долго не пил и не ел, но выиграл свою битву. Нет, не битву, а войну. Он поклялся, что никогда больше не притронется к наркотикам.

К несчастью, во время бреда он выбросил за борт все запасы еды и питья, и теперь приходилось вести новую войну — против жажды и голода. Орк проиграл бы ее, если бы его не подобрал корабль. Но оказалось, что это судно работорговцев. Орка заковали и бросили в трюм к сотням других несчастных.

Работорговцы были очень высоки ростом и проживали в восточной части большого материка, о котором говорили Орку поашенки. Кожа у них была светлее, чем у островитян, а оружие сделано из стали. Судно было оснащено парусами, но на случай штиля имелись также и весла.

Эти пираты совершили два набега на какой-то большой остров и, набив свой корабль до отказа рабами, пошли на север — плавание продолжалось три недели. Орк пережил ужасы трюма, но не был уверен, что переживет само рабство. Его продали на плантацию, где выращивалось что-то похожее на коноплю, и отправили работать в поле. Работа от зари до темна под убийственным солнцем, дурная пища, беспрестанные унижения, недремлющие бичи надсмотрщиков — все это подвергало тяжким испытаниям его терпение и выносливость.

Орк знал, как карается недостаточно наглядное и полное послушание. Знал, что бывает за возражение надсмотрщику и даже за случайный угрюмый взгляд — знал и все же с большим трудом переламывал себя. Он внимательно наблюдал за всем, что его окружало, и искал пути к побегу.

Джим Гримсон не только разделял страдания Орка — у него были еще и свои. Он никак не мог оторваться от Орка, каким бы испытаниям и опасностям тот ни подвергался. Еще когда Орк переживал ломку, Джим решил, что с него хватит, и прочел возвратное заклинание. Но оно не подействовало. Придя в ужас, Джим повторял волшебные слова снова и снова — но освободиться не мог. Его поглотили без остатка муки рвущегося на части тела и лихорадочные кошмарные видения. Он стал слишком Орком, чтобы быть Джимом Гримсоном.

Когда ломка завершилась, Джим подумал, что теперь-то можно вернуться на Землю, но решил задержаться еще немного. Он выдержал корабль работорговцев, поскольку сам Орк не находил это испытание совсем уж невыносимым. По той же причине Джим остался с Орком, когда тот стал работать на плантации.

В один прекрасный день Джим решил: хватит, сколько можно. Пора уходить. Вернусь потом, когда ситуация изменится к лучшему.

И снова Джим пришел в ужас, потому что не мог вырваться. Только на этот раз его не пускал мозг-призрак. Он придвинулся к Джиму и «схватил» его своими призрачными клешнями. Джим почему-то знал, что это именно клешни, вроде крабьих — мозг-призрак отрастил их и теперь использовал против него.

Больше мозг-призрак ничего не делал. Казалось, он пока довольствуется тем, что держит Джима. Сам Джим довольства далеко не испытывал. Он вырывался. Он читал заклинания. Он беззвучно взывал к Богу, в которого не верил. Все напрасно.

Вскоре после этого Орк взбунтовался. Он не намеревался этого делать — просто он перешел, или его вынудили перейти, предел своего терпения. Его надсмотрщик, Нагер, питал неприязнь ко всем рабам своей партии, но особенно невзлюбил Орка. Он издевался над белой кожей Орка, плевал в него, хлестал его чаще, чем других рабов, и за меньшие провинности, и всегда взваливал на него двойной урок.

В середине дня, когда Нагер велел водоносу не давать Орку воды, потому что тот пить не хочет, Орк выхватил все ведро и поднес его ко рту. В следующий миг Нагер сбил его с ног, ударив ногой в живот. А после взялся за бич. Молодой властитель вынес шесть ударов, прежде чем глаза ему застлало красным. Он ринулся вперед в алом облаке, которое окутало все вокруг, и лягнул Нагера в пах.

Прежде чем подоспели другие надсмотрщики и стражники, Орк свернул Нагеру шею.

Орк отчаянно боролся — он убил стражника и изувечил одного надсмотрщика, но его все же одолели и свалили наземь. Главный надсмотрщик, бледный под темной кожей, чуть ли не с пеной у рта, приказал обезглавить Орка немедля.

Рабы, согнанные смотреть казнь, образовали круг, в центре которого был Орк и те, кто его держали. Рабы стояли молча, но на их лицах читалась ненависть. Любой из них поступил бы так же, как Орк — вот только смелости недоставало.

Орка поставили на колени, скрутив руки за спиной, и пригнули вперед. Главный надсмотрщик приближался к нему, обнажив свой длинный меч.

— Держите крепко! — говорил он. — Один удар — и я отнесу его голову хозяину!

Ужас Джима не поддавался описанию. Если Орк умрет, умрет и он. Джим был убежден в этом. Он выкрикнул освобождающее заклинание и сделал самое большое умственное усилие в своей жизни, хотя в последнее время только этим и занимался.