Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

— Да, — неожиданно спокойно произнес он. — Да, ты права. Не обязательно доводить все до конца, если мы вовремя сумели прийти к общему знаменателю. Я даже рад этому, ведь мне бы пришлось умереть вместе с тобой, а у меня еще столько планов!

— У меня тоже! — мигом подхватила Вероника. — К примеру, мы могли бы создать семью!

— Сколько детей ты хочешь? — с вызовом спросил Костя.

По его тону было не совсем понятно, хочет ли он сам детей или нет. Девушке пришлось рискнуть.

— Если они будут от тебя… — закашлялась она, — то как можно больше, Костя.

Это пришлось психопату по душе. Он хлопнул себя по коленям и радостно рассмеялся. Вероника заметила, что лезвие по-прежнему лежит у него на языке.

— Раз уж мы все выяснили, не вижу смысла оттягивать момент, — суетливо произнес он. — Обстоятельства немного изменились, но наш план остается в силе. Разница будет лишь в том, что теперь этот вечер закончится хэппи эндом. Сегодня ты станешь женщиной. Когда рассветет, я отвезу тебя домой. Нужно будет привести тебя в порядок перед тем, как ты представишь меня своей тетке… А теперь вставай, у нас полно дел. У тебя — пятнадцать минут, чтобы принять душ. Я пока расстелю кровать в комнате родителей. Все должно быть так, как мы оба мечтали.

Его настроение менялось слишком стремительно. Вероника вытаращила глаза, судорожно пытаясь что-нибудь придумать, но изо рта вырывались одни лишь междометия и невнятное мычание.

— А, думаешь насчет нас с твоей подругой Ирой? — Костя махнул рукой. — Тебе не о чем волноваться. У нас с ней ничего не было, одни детские игры. Это она влюбилась в меня, как кошка. Я сам никогда не относился к ней всерьез. Поверь, я бы ни за что не стал ее ублажать. Она тупая, скучная и плоская, как доска. Какого вменяемого мужчину может привлечь нечто подобное? — Веронике захотелось перегрызть ему глотку. Она уже начала всерьез рассматривать этот вариант и сдерживалась из последних сил. — Нет, я не из тех, кто бросается на первый попавшийся кусок мяса. Так что будь добра, избавь меня от сцен ревности и поднимайся на ноги. Тебе сейчас нужно беспокоиться только об одном: чтобы у меня не испортилось настроение, когда ты предстанешь передо мной после душа. В обнаженном виде ты должна выглядеть идеально. Ну же, поторапливайся, не тащить же мне тебя вверх по лестнице?

— Э-э, Костя, — промямлила девушка, — а не слишком ли мы торопим события? У меня ведь все это впервые… Как я… с температурой… Я так боюсь все испортить!

В глазах Селоустьева вспыхнул недобрый огонек. Он наклонился к ней и взял ее за подбородок.

— Послушай меня… — в резкой форме начал было он, но в тот же момент почему-то сменил гнев на милость: — Ладно. Хорошо. Раз у тебя совсем нет опыта, ты действительно можешь все испортить… Я уже сталкивался с подобным, и мне бы не хотелось повторений. Только не сегодня. Нужно тебя подготовить… Но тебе следует быть послушной, Вероничка, и внимать всему, что я буду говорить и делать. И побольше инициативы! Я не обязан играть в одни ворота. Не бойся сделать что-то не так, природа сама подскажет, как себя вести. При должном усердии ты будешь готова уже через час, и мы сможем приступить к основной программе.

Вероника никак не была готова к тому, что он сделает дальше. Даже если бы она репетировала этот момент всю жизнь, он бы все равно стал для нее кошмарной неожиданностью. Продолжая придерживать ее за подбородок, Костя резким движением приблизился к ней вплотную и впился в нее губами в ожидании долгого и страстного поцелуя. Но вместо этого девушка отшатнулась от него, как от привидения. С гримасой отвращения на лице она остервенело принялась вытирать губы тканью футболки. Все было кончено. Дальнейшие попытки задурить психопату голову стали бы равнозначны смертному приговору. Впрочем, судя по перекосившемуся от злости Селоустьеву, приговор уже и так был подписан.

— Ах ты сука! Поганая сука! — Костя схватил ее за волосы, намотал их себе на кулак и начал трясти из стороны в сторону. — Думала обвести меня вокруг пальца?? Тебе почти удалось, это правда, но сколько веревочке ни виться, ей все равно приходит конец, верно? А что с Виктором, а, Вероничка? Я уже запутался в твоей лжи. Про него ты тоже соврала? Ну разумеется… Каким же я был идиотом, сколько последних шансов тебе давал! Верил, что удастся тебя вразумить… А ты все это время трахалась с моим братом, с этим проклятым пауком… Целиком застряла в паутине, которую он раскинул по всем углам! Лживая, подлая, тупая шлюха!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он рванул ее волосы на себя и снова впился ей в губы. Но на этот раз она уже не могла вырваться. Все, что она было в ее силах — как можно крепче сжать челюсти. Впрочем, менее противно от этого не становилось: психопат водил по ее губам своим мерзким языком и громко чавкал, будто собирается съесть ее заживо. Она пищала и мычала, слезы градом катились по ее щекам, но он и не думал останавливаться. В какой-то момент девушка почувствовала вкус своей крови. Перестав контролировать лезвие у себя во рту, Селоустьев порезал ее и себя. К счастью, это заставило его остановиться.

— Смотри, как выглядит, страсть, сука. — Костя продемонстрировал ей свой язык с окровавленным лезвием на нем. — Но не волнуйся за меня, у меня всего лишь небольшой порез. Твоему нежному ротику досталось куда больше. Ты это заслужила. О да, заслужила. А сколько нам еще всего предстоит: тебе и не снилось, потаскуха!

У Вероники не было времени оценить размер пореза на нижней губе, потому что Селоустьев, извергая проклятья, потащил ее за волосы по полу. Она начала кричать, но это только сильнее распаляло его. В какой-то момент он разжал кулак, и девушка упала, ударившись головой об пол. Он сел на нее сверху, одной рукой схватил за горло, а другой принялся бить по лицу. Он бил ее ладонью, а не кулаком, но у нее все равно была стойкая уверенность, что еще пара таких ударов — и он обязательно что-нибудь ей сломает. Это продолжалось какое-то время, затем он слез с нее и, тяжело дыша, сел, привалившись спиной к стене.

— Я делал для тебя все, — прохрипел он. — Все. Ты просто неблагодарная мразь, зазнавшаяся сука с гнилым нутром, которая была убеждена, что ничего плохого с ней никогда не случится. Конечно! Ведь у каждой суки есть защитнички. Футболистик и паук Виктор. Только где они сейчас? Где? Правильно, их здесь нет. Здесь только я и ты, но, к сожалению, один из нас не ценит хорошего к себе отношения. — Он укоризненно покачал головой. — Посмотри, что с тобой стало! Выглядишь жалко и несексуально в нашу первую ночь. Ни один из твоих любовничков не захотел бы с тобой знаться, увидев, как ты размазываешь слюни и сопли по своему маленькому личику. Ни один из них. Так что скажи спасибо, что я готов пойти на жертвы и одарить тебя своим вниманием, прежде чем ты сдохнешь.

Костя поднялся на ноги, резким движением ослабил ремень на джинсах, а затем рывком стянул его и швырнул на пол. При этом он внимательно следил за реакцией девушки, которая все еще лежала на полу. Не получив в ответ ничего, кроме презрения во взгляде, он снова сел, привалившись к стене.

Лицо Вероники горело от ударов, но особой боли она не ощущала. Значит, безумец ничего ей не сломал. Пользуясь временным затишьем, она отползла в дальний угол поближе к металлическому стеллажу и села, обхватив руками колени. Костя даже не стал ее останавливать.

Помощь все не шла, и шансов на спасение оставалось все меньше. Кроме того, девушке становилось холодно. Она начала дрожать от подступающего озноба, чувствуя, как понемногу затуманивается ее сознание. Похоже, высокая температура возвращалась. Это было плохо, очень плохо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Признайся, — снова заговорил Костя, — ты же всегда меня хотела? Я четко понял это в момент нашего самого первого разговора. Помнишь, как все было? Я очень хорошо помню. Все твои слова, движения и вожделение, которое ты даже не пыталась скрыть. Да, возможно, Виктор и сумел завлечь тебя в свои паучьи сети, но, будь откровенной: ты ведь все равно продолжала меня хотеть все то время, пока играла в опасные игры? Я прав, Вероничка?