Колыбельная для вампиров - Светлана Борисова

«Фу, сразу же полегчало! Пусть Мика, как глава семьи, теперь ломает голову над загадкой Ника, а я — пас!»

— Знаешь, ты заинтриговала меня личностью этого парня, — не сразу отозвался призадумавшийся Мика. Он спросил: — Так, когда он к нам пожалует с визитом?

— Просился в эту пятницу на девять вечера, точнее приказал.

— А сегодня у нас вторник, значит впереди полно времени. Хорошо, мы организуем ему ужин. Можешь смело тащить своего потенциального женишка к нам в гости. Посмотрю, что он за зверь.

— И никакой он не жених!

— Ну, милая, а драка в автобусе? Тоже скажешь, что была не из-за тебя?

— Елы-палы! Ну, надо же, уже обо всем донесли! Это не клан Волка, а сборище престарелых сплетников, языки у которых как помело! Или у тебя так оперативно службы работают?

— Если у кого язык, как помело, так это у тебя, милая. Меньше изводила бы парней, тогда и драк между ними было бы меньше. Тебе их что, в Академии не хватило?

— Черт, ты и там следил за мной?

— Только присматривал, милая, по просьбе сама знаешь кого.

— Ладно-ладно, все ясно, можешь не оправдываться. Э, нет! Куда это ты собрался? Мой руки, и садись за стол! Я с тебя с живого не слезу, пока ты у меня как следует не поешь, — сердито сказала я и, отловив отца почти на выходе, потащила его к мойке. — Никуда не пойдешь! Мой руки здесь, в кухне, чтобы я тебя все время видела. Нечего улыбаться! Вышел из доверия, после вчерашнего фокуса…

Диалог высоким стилем, где Бог — это любовь

В спальне царят тьма и тишина. В открытое настежь окно врывается порывистый ветер, который скручивает легкие светлые шторы в причудливые фигуры-призраки. Лунный свет, пробиваясь сквозь темные тучи, придает им некое подобие жуткой жизни и они в полумраке пляшут и кривляются в своем безумном танце. К огромной кровати бесшумно движется легкий силуэт. А затем тишину спальни нарушает слабый шорох одежды.

Низкий мурлычущий голос насмешливо произнес:

— Я не сплю милый, можешь не красться. Ложись рядышком, я согрела тебе местечко.

— Не имею такой привычки, милая. Это ты у меня своевольная Кошка, которая гуляет сама по себе. Надеюсь, без загулов на сторону? Не смей лукаво смотреть на меня, а то я не посмотрю, что ты на грани и устрою тебе хорошую трепку. Вовек не забудешь!

— Как ты мог такое подумать? Фи, кто бы еще рвался в загулы!

— Правильно, девочка! Даже не мечтай об этом…

— Бедный мой ангел! Зря ты ревнуешь. Ведь ты же для меня — Ми-Ка-Эль (кто как бог). Для меня есть только ты, любимый… Я никогда не покину тебя!

— Лживая Кошка, думаешь успокоить меня своей сладкой ложью?

— Так прими мою любовь и сладкую ложь в придачу. Зачем тебе, мое сердце, горькая правда?

— Из твоих рук, милая, я приму хоть яд. Только прикажи! Зачем мне жить без тебя?

— Глупости говоришь, мой ангел! Я знаю, ты хочешь жить и это правильно. Я тоже хочу, но не могу.

— Неправда! Я готов уйти вслед за тобой!

— Дурачок, ты ничего не перепутал? Мы же не ацтеки, и даже не индусы, чтобы приносить себя в жертву умершим, и насколько я припоминаю, даже мужчины-индусы не совершают самосожжения, чтобы уйти вслед за умершей женой. Обряд сати предусмотрен только для женщин. К тому же мой милый, у тебя полно обязательств перед другими людьми и обществом в целом, и сбежать от них за грань — это уже граничит с трусостью. Мика, дай мне слово, что не натворишь глупостей!

— Хорошо, милая, не нужно беспокоиться. Хотя на самом деле мне нужна только ты, моя любимая Кошка!

— Я знаю, мой ангел, и до последнего мгновения мое сердце пребудет с тобой.

— Кошка, поклянись всем святым, что ты не бросишь меня, поклянись девочками!

— Клянусь! Верь мне, Мика, я никуда не уйду. Я буду с тобой до последнего мгновения, до последнего дыхания!

— И почему я не верю твоим словам?

— Наверно потому, что ты старый зловредный вампир, совсем в духе мрачных голливудских персонажей, — никому не веришь, даже себе, но я клянусь, прародительницей Бастет, любимый! Где бы я ни была за гранью, но однажды в вечности я найду тебя. Устав от одиночества, и усмирив гордость, я встану на колени у врат рая, на страже которых ты стоишь. Я буду просить тебя, как нищие, умирая от голода, просят кусок хлеба на паперти. Нет! Я буду униженно умолять о величайшей милости! Я возоплю, падая ниц: «Подари мне крупицу своей любви! О, Михаэль, Страж Бога у ворот рая! Пусти меня к себе в душу, это ворота и моего рая! Без тебя, душа моя, я буду вечно скитаться неприкаянной тенью в мире теней! О, Михаэль, Страж Бога у ворот рая!»

— Рени, Кошка моя любимая! Плохой из меня архангел Михаил… По Ветхому завету, я должен быть всесильным целителем, а на деле…

— Всесилен только бог, любимый! А нас пусть хранит любовь, она никогда не померкнет в моем сердце… Милый ангел! Не надо плакать, а то я сейчас заплачу вместе с тобой… Не нужно слез, боль от потери со временем утихнет…

— Не хочу скрывать своих слез, родная! Я хочу, чтобы ты знала, как я тебя люблю!

— Спасибо, любимый! Слезы твои сияют алмазами в сердце моем! Они дороже всех сокровищ мира!

В спальне, после яростной вспышки жизни, опять воцарились тьма и тишина.

Огонь истинной любви, так долго тлевший в их душах, в преддверии вечности, вспыхнул ярким всепоглощающим огнем. Взметнувшись до небес, он сжег в своем яростном пламени все мелкое и ничтожное, что так долго разъединяло их души: недоверие с непониманием, недомолвки с боязнью неприятия. Разгоревшееся яростное пламя уничтожило все преграды, что мешали полному слиянию сердец.

Аллилуйя! Возрадуйтесь, боги! Вам опять удалась ваша непростая работа. Мир, созданный вами, в этот миг стал лучше. Ведь Бог — это любовь!

Я бесценного подарка, слизываю соль,Твои слезы на губах, что уносят боль.Я не знаю, что оставлю в этом мире,Сделав в вечность шаг.Знаю только, что с собою унесу яВ беспросветный мрак.Из груди я вырву сердце,Если что не так,Вспыхнет свет его кровавый на моих рукахИ в душе твоей печальной,Он рассеет мрак.Я бесценного подарка, слизываю соль,Твои слезы на губах, что уносят боль.

Глава седьмая

Фиолетовая жемчужина

— Полцарства за коня! — закричал султан, грозно взирая на свою пешую свиту.

— О светоч моего сердца! — воскликнул визирь, падая ниц. — Тут неподалеку есть красавец конь, в глазах его горит огонь! Скажи, недостойному, что ты предпочитаешь — зад или перед?

— Дурак, что ты несешь?!