Снайпер должен стрелять - Валерий Прохватилов

Это был вопрос, над которым стоило подумать. Стив Конорс так долго держал Линду под своей рукой, что исчезновение ее в «зверинце» воспринял как вторжение в сферу, где, кроме него, не дано было властвовать никому. Долгие годы она была его вторым «я». То ли жена, то ли любовница — он не сомневался в том, что она его любит, — то ли соратница, прошедшая рядом с ним десять лет, не бесплодных, обещающих, манящих и вдруг перечеркнутых, словно не Конорс, а его детище — Бертье безошибочно, в десятку, влепил свои пули. И одна из них досталась Линде.

Стив Конорс дернул головой, словно хотел глянуть через плечо. Глянул и, кроме пустоты, ничего за собой не увидел.

— Мне это кажется возможным и разумным. — Конорс посмотрел на Ито, но она ничем не обнаружила отношения к сказанному. Митаси не без удовольствия отметил брошенный им взгляд. — Детали, Кадо, мы обговорим позже. Более важным мне представляется следующий вопрос: чем занимался здесь Лоуренс Монд? Вопрос не праздный. Он явно знаком с нашими научными проблемами и, похоже, очень трезво оценивает ситуацию. Это не частный сыщик и не ученый-теоретик. Свою работу он скорее всего уже сделал, и теперь нами будут заниматься те, с кем встречаться не стоило бы.

— Стив, боюсь, что нами уже занимается ФБР. — Произнесено это было с обескураживающей непосредственностью.

— Вот как? — Конорс постарался как можно естественнее выразить удивление, не желая показывать, что Ито сообщила ему об этом, хотя уверенности в отсутствии сговора между ними у него не было.

Этот его ход не остался незамеченным Кадзимо Митаси.

— Да, ФБР, — еще раз подтвердил он. — И вот в связи с чем. Помнишь, я показывал тебе «штангиста»? Это красивая, но не самая сложная программа из тех, что мы разработали. Одну из них под названием «Лыжник» я продал. «Лыжник», скажем так, совершил уголовно наказуемое деяние. Пока я чист, но ситуация вышла из-под контроля. Получилось примерно то же, что и с Бертье. Нашелся умник, не глупее нас с тобой. Загадка оказалась разгаданной. Не знаю почему, но ФБР действительно пригласило Лоуренса Монда. Понятно, работал он не один. Ты удовлетворен?

— Да. — Конорс задумался. Ито поставила на стол бокалы с коктейлем, один взяла себе и вернулась в кресло, молча наблюдая за ними.

— Мы что же, — Конорс был мрачен, — ждем, когда на нас наденут наручники? И почему здесь присутствует Ито? Тебе очень хочется, чтобы ее загребли вместе с нами?

— Стив, не нагнетай страсти. Ито очень легко вывести из-под удара. Скажем так, она ничего не знает. Место ее работы в клинике, а не в научном центре. Сама она, как я понимаю, умеет молчать. Не так ли, Ито?

— Так.

— Тогда зачем она здесь? — спросил Конорс.

— Я хочу, чтобы она была в курсе наших и твоих дел. Не исключено, что тебе понадобится помощь. Ито не Линда… Теперь, что касается тебя, Стив. — Кадо опять улыбался, демонстрируя два передних зуба. — Поверишь ли, я действительно готов был уничтожить тебя, если ты не согласишься мне подчиниться. Слишком долго я копил в себе ненависть. Не могу оправдать то, что ты натворил когда-то. Это было и остается преступной глупостью. Но так или иначе, мы опять нашли друг друга. Хочешь — сотрудничай с нами, хочешь — иди на все четыре стороны. Однако что-то подсказывает мне, что никуда нам друг от друга не деться. Каким может быть это сотрудничество — другой вопрос. Ито я постарался убедить, что с тобой можно иметь дело. Постарайся не ошибиться еще раз.

— Что будет со «зверинцем»?

— Забудь о нем. Это моя проблема.

Глава одиннадцатая

Право на суд

Если бы Чиверсу-младшему попало в руки чужое досье, очень скоро он, пожалуй, заскучал бы. Бесконечные нудные допросы, отчеты полицейских и следователей, лабораторные анализы, заключения экспертов, фотографии, повторные допросы, свидетельские показания… Короче говоря, было от чего заскучать. Но перед ним лежало досье, описывающее его собственные деяния, и чем больше он в него погружался, тем более захватывающим оно ему казалось.

Значительная часть материалов касалась событий в «Сноуболле», изобличающих Дика Чиверса как непосредственного убийцу Кида и Лотти. Оказалось, что Чиверса запомнили в кафе, откуда он звонил Киду Фрею. Опознание по фотографии было оформлено с соблюдением всех формальностей. Пробы на кровь: одна, полученная в результате соскреба на полу второго этажа в доме Кида; вторая — взятая из пасти покусавшей его лайки; третья — в машине, казалось бы тщательно вымытой, подтверждали, что группа крови и хромосомная ее структура указывают на Дика Чиверса. Во дворе Кида обнаружили отпечатки протекторов его машины, найденные и на спуске к городку. Имелось в деле и показание доктора, оказавшего Дику столь необходимую помощь. На автомате, как старательно он его ни вытирал, нашли отпечаток его пальца…

Переворачивая страницу за страницей, затягивавшие петлю на его шее, Чиверс-младший чем дальше, тем больше смотрел на разворачивающиеся события так, словно все это происходило не с ним. Более того, им овладевал зуд, побуждающий дополнить картину следствия деталями, известными только ему. Происходило ли это потому, что доказательность следственных материалов выглядела убедительной, или счастливый его характер, как всегда, умело выворачивал ситуацию наизнанку, обеспечивая ему психологическую защиту до тех лучших времен, когда кто-то могущественный обязательно придет и в очередной раз выручит его из беды, угадать было трудно. Следствие, однако, получило в его лице весьма добросовестного помощника. Показания Дика Чиверса записывались на магнитофон, рукописи, иначе не скажешь, тщательно протоколировались. На все новые вопросы, которые ставили перед ним Маккью и Доулинг, он отвечал с исчерпывающей страстностью.

Городецкий кипел от злости и не скрывал своего отвращения к каждой строчке, вышедшей из-под пера Дика.

— Фантастическая сволочь! — восклицал он. — Поверь, Мари, я много повидал на своем веку, но с этаким паразитом даже и мне не приходилось встречаться.

— Городецкий, — пыталась успокоить его Мари, — ты хоть чем-нибудь бываешь доволен? Это же случай, о котором можно только мечтать.

Лоуренс Монд, однако, размышлял о другом. Едва ли Дик Чиверс лгал, утверждая, что программы Кадзимо Митаси финансируются частным образом. Беспокоило его то, что в группе захвата Хестера трое принадлежали к военной разведке. Многое здесь было сделано по-дилетантски, и прежде всего привлечение к делу как Хестером, так и Чиверсом уголовников, в результате чего оба они провалились. Но Монд боялся, что придать расследованию чисто криминальный характер едва ли удастся. В любой момент в случае утечки информации дело могут вырвать из рук Доулинга и Маккью, приказав им забыть о нем навсегда. Ждать этого следовало в любой момент, потому что из четырнадцати человек, орудовавших в Бэдфуле — это было известно им, но не Чиверсу, — шестерым удалось уйти, а среди них было два профессиональных разведчика.

Монд не скрывал своих тревог ни от Доулинга, ни от Маккью, ни тем более от своей группы, к которой все причисляли уже и Арри Хьюза.

И вдруг выяснилось, что он и Андрей на проблему Митаси — Хестера смотрят по-разному.

— Уважаемый сэр Лоуренс Монд, — говорил Андрей, — уповает на законность. Ничего не имею против. Если у нас есть возможность взять и посадить, кто будет возражать? Я за всяческий гуманизм, но вытирать сопли, в том числе и журналистам, я не намерен. И дело не в том, что Хестера, или как его, Конорса, а вместе с ним Митаси выведут из-под следствия. Черт с ними! Мало ли преступников гуляет на свободе. Безусловно верно то, что рано или поздно их непременно привлекут к разработке программ не менее криминальных, но в совершенно ином масштабе. Оба они зарекомендовали себя однозначно. Если по суду их наказать нельзя, значит, следует наказать без суда.

— И что же из этого следует? — спрашивал Монд, поглядывая, как реагирует на это Хьюз.

— А из этого следует, — запальчиво говорил Андрей, — что если мы и дальше будем разводить церемонии, как в деле с Хестером, то опять останемся ни с чем.

— Андрей, — Арри Хьюз, переживающий упрек, адресованный их группе, прежде всего как упрек самому себе, нервничал, — не правильнее ли будет все же предать дело широкой огласке? Наказать конкретных негодяев — одно, другое дело — создать прецедент, результатом которого станет широкое расследование проблемы в целом. Разве не это главное? Материалы, которыми мы располагаем, если их пустить в печать, замолчать не удастся. Ты же в сущности предлагаешь нам действовать методами тех, против кого мы сами боремся.

— Хочешь быть чистеньким, — злился Андрей. — У тебя всего один раз похитили любимую женщину и лишь один раз разгромили твой дом. А дальше что будет? Один раз переломают руки, один раз переломают ноги, а ты будешь рассуждать, что законно, а что нет. Так, что ли?