Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 - Альманах

И это не пустая геростратова амбиция. Такое темное дерзновение скреплено совершенно иным чувством, которое не требует ярмарочного признания.

Здесь битва разворачивается уже в иной среде, в ней участвуют люди, равно отвергающие мир, но преследующие порою диаметрально противоположные цели, – как противоположны любовь и ненависть, свобода и произвол.

Войдя в резонанс с плеском времени, энергия перемен размывает социальные конструкции, способы умственных построений и манеры привычного действия. Люди слишком долго жили в землянках на берегу бескрайнего синего моря – неспокойного океана, который еще предстоит пересечь. Блики и миражи рождают симптомы исторической растерянности. Мы наблюдаем мерцание блуждающих звезд, слияние констелляций подвижного и синкретичного сообщества. Но все это лишь отдельные фрагменты недописанной футуристории и, как уже было сказано, лишь отчасти видимой картины не опознанной пока цивилизации.

Синергетика и Восток

Все Пути ведут к Одному.

Т.П. Григорьева, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН

С юбиляром Леонидом Медведко мы вместе, можно сказать, начинали в Московском институте востоковедения познание – он Ближнего, а я Дальнего Востока. Все прошедшие с тех пор более шестидесяти лет мы каждый на своем жизненном пути вели разные поиски общего Смысла в Слове и Деле. Поэтому материалы сборника близки и созвучны тому, над чем я думала, работая над своей книгой «Дао и Логос». Триединство понятий древнекитайской философии «Ян-Инь» с их «Великим пределом» («Тэй-цзи») по-новому воспринимаются в осознании их органической взаимосвязи, называемой современными учеными синергетикой.

Сознание живет своей особой жизнью, не забывая, впрочем, своего не всегда разумного носителя. Оно обязывает вникнуть в происходящее. Истек срок одномерного мышления: сознание было объявлено зауженным, «несчастным». Теперь сознание раскрыло свои возможности, являя Путь к Свободе, к постижению многомерного мира в его единстве. Сознание извечно и вездесуще, оно есть Любовь. Уже Достоевский назвал сознание любовью. Любовь – Бог, одухотворенные отношения, когда все братья – воплощение Единого. Все есть сознание, говорят буддисты. Его высшее проявление – Всезнание-Праджня недостижимо без Сострадания-Каруны. Нет Мудрости без Любви, и нет Любви без Мудрости.

Открывшееся в своей полноте Сознание, естественно, не могло не отразиться и в научной сфере: в появлении «науки о науке» – синергетики. Слава богу, что у основания русской школы синергетики стоял такой Человек, как Сергей Павлович Курдюмов, в семинаре которого мы вместе занимались с Леонидом. При прощании с нашим общим мэтром его недаром называли «совестью нации»[240]. Во всех его трудах звучало предупреждение о подстерегающей все человечество общей опасности. Сверхбыстрое развитие затрудняет возможность адаптации человека к среде. Оно же увеличивает угрозу сверхвзрыва. «В условиях неустойчивости системы малое воздействие может приводить к катастрофическим результатам, дальнейшим цепным реакциям, которые развиваются по своим законам и приводят в действие мощные энергии», – предупреждал Сергей Павлович в своей последней работе «Новые тенденции в научном мировоззрении».

Говоря о «золотом миллиарде», ученый считает, что он «сначала выделится, а потом упадет в силу большой неравновесности системы. Как будет происходить его падение – с чудовищными войнами или террористическими актами – это зависит от ученых, которые, возможно, найдут другие, более мягкие выходы из этого кризиса»[241]. Но если ученый не способен к полной самоотдаче, не дано ему сердечное знание, то и помощи не жди. Сергей Павлович обладал сердечным разумом, интуицией Целого и потому не уставал напоминать: любая ошибка в момент нарастающего напряжения, бифуркации, может закончиться катастрофой.

Само слово «синергетика» происходит от слова «синергия», со-энергетичность, соединение двух типов энергии: небесной и земной, Божественной и Человеческой, – двух планов Бытия. Их единство, как правило, упускалось из виду теми, кто определял движение мысли и склонен был признавать что-либо одно – или Небо, или Землю, или дух, или материю. Но если Свобода первична, конечная цель человеческого существования, – вне Свободы ничто состояться не может, – то противопоставление одного другому делает эту Свободу невозможной. Естественно, не свободу стихии, а свободу Разума, – условие самостояния человека. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин., 8: 32). Значит, вне Истины нет Свободы. Истина же есть Целое.

Рассекая Целое на части, отходят от Истины, или от самих себя. Лишь немногим – мудрецам, пророкам – открывалось единство того и другого: закон Целого – единичного как Единого. «Бог привел все к единому порядку; этот порядок и делает из мира “единое целое” – universitas. Эту целостность человек “разрывает”, предпочтя ей, из личной гордости и личных симпатий, “одну часть”, “мнимое единство”; он, таким образом, ставит “часть” выше “целого”, достоинством, принадлежащим “целому”, он облекает “часть”» (Исповедь блаженного Августина, 3: 8).

Этим, в сущности, все сказано, но именно «часть» продолжала править миром, отдаляя его от Свободы. Время от времени интуиция Целого осеняла великие умы: «Мною движет глубокое чувство того, что все рождающееся в душе, будучи истечением единой силы, составляет одно большое целое и что все единичное, словно овеянное тою же силой, должно нести на себе признаки своей связи с этим целым»[242]. И В.И. Вернадский верил в целостность сущего, что требовало целостного знания, языка символа – в соответствии с «современной вселенскостью жизни».

Это были великие, но единичные умы. Новизна наступающей ситуации в том, что наступило время «положительного всеединства» («полной свободы составных частей в совершенном единстве целого» – по Вл. Соловьеву). Надо думать, изжила себя система тотального противостояния, силовой вариант истории, порождаемый дуализмом мышления. Кто новизну ситуации не принимает во внимание, остается вне Эволюции, за пределами Бытия. Есть нечто третье, основа духа и материи, – это Энергия, устремленная к Духу.

Отсюда интерес к Востоку, в частности, к древнекитайской традиции. Согласно этой традиции в основе духа и материи лежит энергия, которая постоянно видоизменяется. Все есть ци, вселенская энергия, она то сгущается и образует «вещи», то разрежается, переходит в чистую энергию. «Единое ци пронизывает все, поэтому мудрый ценит Единое» – говорит даосский мудрец Чжуанцзы. Изначальная энергия светоносна, извечна, подчиняется своим законам, призванным реализовать положительные потенции. Каждому витку истории соответствует свой тип энергии, или инь-ци (темное, холодное, мистическое начало; стремление к сжатию, покою); или ян-ци (светлое, теплое, творческое начало; стремление к движению, расширению).

В неправедной жизни людей изначально светлая энергия омрачается. Начинает преобладать один из двух видов энергии; но, теряя способность к равновесию, этот вид энергии начинает саморазрушаться. Как сказано в древнем тексте «Речи царств» («Го юй») по случаю землетрясения: «Чжоу стоит на краю гибели. Сами по себе небесные и земные ци нарушить порядка не могут. Если они преступили его, то только потому, что люди нарушили порядок. Когда Ян сокрыто и не может проявиться, когда Инь подавлено и рвется наружу, тогда происходят землетрясения. Вот и теперь три реки стали жертвой землетрясения в результате того, что Ян, утеряв свое место, подавило Инь. Потеряв свое место, Ян встало на место Инь, и течение рек не могло не нарушиться»[243].

Потрясения XX века свидетельствуют о том, что неразумные действия людей (особенно – политиков) нарушили равновесие Инь-Ян. Огненное Ян, отпав от Разума, превратилось в разрушительную стихию невиданного масштаба – в процессе войн и революций. К концу XX века низшее Ян (или энергия агрессивности) принимает форму национальных распрей, которые ни к чему хорошему не приводят, или телевизионного и физического террора. В этой ситуации не остается ничего другого, как вернуть сознанию способность противостоять стихийному разладу, освободить от панического страха перед реальностью.

Тем не менее о закону самоорганизации Эволюция переходит от разъединения к соединению: Запада и Востока, прошлого и настоящего, разума и чувства, веры и науки, религии и искусства. Естественно, Наука, если она жива, не может не отвечать на вызов Времени. Так появилась синергетика, принципиально отличная от классической науки, имевшей дело с линейными объектами – в соответствии с типом мышления. Противопоставив человека-субъек-та остальному миру, наука нарушила закон Целого, онтологическую Справедливость. Синергетика, которая имеет дело с нелинейными, открытыми системами, опирается не на волю человека (хотя без нее не обходится), а на волю Вселенной, сняв тем самым роковое противоречие между субъектом и объектом, наблюдателем и наблюдаемым – в духе целостного подхода, что переворачивает все бытующие до сих пор представления.