Обратный отсчет: Синтез - Токацин

— Застрял в трубе… Да твою же ж мать! — Иджес, уронивший себе на ногу тяжёлый кусок металла, от расстройства пнул его в дальний угол и продолжил тему родственников. Гедимин покосился на него с досадой.

— Это костыль. У него нет матери. Ты не мог спариваться с ней, — сказал он. — Идём!

…Глайдер, сбавляя скорость, прошуршал по аэродрому и остановился, развернувшись носом к дверям ремонтного ангара. Порыв ветра выдул из открытого контейнера охапку ярких обёрток и разметал по взлётной полосе. Робот-уборщик, прилепившийся к стене, запищал, сполз и направился к ним.

Заглушив мотор, Гедимин выбрался из кабины и огляделся по сторонам. На крыльце душевой курили двое охранников; дверь столовой была приоткрыта, изнутри доносились запахи, свойственные человеческой пище, и оживлённые голоса.

— Идите в ангар, — сказал Гедимин механикам. — Я пойду за едой.

Он вошёл в столовую, и разговоры смолкли. Внутри собрались замёрзшие на улице охранники и скучающие «мирные люди» — почти все, кто работал на поверхности. Они пили что-то горячее и строили на столах башенки из жёстких обёрток; одна из них почти достигла потолка.

— Эй! — самка, мимо которой прошёл Гедимин, шарахнулась к стене. — Держись подальше, ты, слизкий урод!

— Мне нужна еда для механиков, — сказал он самке, разливающей горячее питьё. Та нагнулась и вытолкнула из-под стола ящик, наполненный контейнерами с Би-плазмой. Он выкатился под ноги Гедимину.

— Что это за вещество? — спросил ремонтник, протянув руку к дымящемуся стакану. Самку передёрнуло, и она резко отодвинула питьё, чуть не расплескав его по столу.

— Просто гора мяса и слизи, — с отвращением пробормотал кто-то за спиной. — Шкура аж лоснится…

— Тихо ты! Не провоцируй, — цыкнул на него другой.

— Тебе что! А нас, того и гляди, заставят с ними сношаться, — негромко, но внятно сказал первый. — Вот с этими лысыми уродами. Я к такому близко не подойду!

— А со спины он ничего, — заметила другая самка. — Космофлотская выправка… Эй, их без одежды кто-нибудь видел?

— В душевой посмотришь, — фыркнула первая. — Мясо и есть мясо. Гора мышц с каменной мордой. Вот он слышит нас, как думаешь?

— Заткнитесь вы, обе, кошки мартовские, — прошептал кто-то из охранников. — Сношаться? С таким амбалом? В нём семьсот фунтов весу. Вас потом в рулон скатают.

— Так можно сверху пристроиться, — сказала вторая самка; Гедимин, собрав контейнеры, прошёл мимо, и она привстала, глядя ему вслед, и чмокнула губами воздух. — Ну и спина! Такой задницы нет во всём Эдмонтоне!

— Да ты оголодала, — ухмыльнулся один из охранников. — Эй, берегись тесков! Они везде большие. Лопнешь!

У ангара Гедимин обернулся и увидел рожи, прилипшие к стеклу столовой. Выбрав ближайшую самку, он пристально посмотрел ей в глаза. Передёрнувшись всем телом, она быстро отошла от окна.

— Думала, мы тебя уже не дождёмся, — буркнула Лилит, забирая контейнер с едой. — С макаками общался?

Иджес перевернул контейнер и помянул кровных родственников и ещё один способ спаривания — в этот раз с использованием листовки, прикреплённой к ёмкости с Би-плазмой, самой ёмкости и её содержимого. Гедимин смигнул, отгоняя воображаемую картинку, — в последнее время они представлялись ему быстрее, чем он успевал себя одёрнуть. Он покосился на знак биологической опасности на контейнере и перевёл взгляд на Иджеса.

— Везде говорят о размножении макак. Сами макаки. Сеть. Полпосёлка. Ещё и ты.

Механик растерянно мигнул.

— Гедимин, ты чего? На Севере все так говорят!

— А тут что, Север? — фыркнула Мика, отобрав у него листовку. — Так его, Гедимин! Хлопает языком, как флаг на ветру.

— Эй! Вы что, обиделись? — замигал Иджес. — Это не про вас вообще!

— Размножение макак не имеет отношения к нашей работе, — качнул головой Гедимин. — Ни малейшего. Не говори здесь о нём.

— Жёваный крот! А что мне говорить⁈ — нахмурился механик. — Вот ещё один насос уронят в шахту — мне сказать «как здорово»⁈

— То, что ты говоришь, не имеет смысла, — сузил глаза Гедимин. — Ты можешь сказать любое слово с тем же успехом. Говори «уран» — он здесь повсюду и имеет отношение ко всему.

— Уран? — Иджес мигнул. — Очень коротко. Никакой разрядки.

— Добавь к нему что-нибудь ещё, — пожал плечами ремонтник. — Например, торий.

Он перевернул контейнер, чтобы не видеть раздражающего жёлтого знака, и посмотрел на Мику.

— Чего нам подсыпали?

— Дряни, — буркнула та. — Этот мутаген вызывает рост волосяного покрова на голове. Мутация закончится к утру. Будем мохнатые, как макаки.

— Ур-ран и торий, — пробормотал Иджес, ощупывая гладкую макушку с выпирающими буграми. — У меня тут будет шерсть⁈

— У всего посёлка, — поправила Мика и скривилась. — Линкен Лиск болен на голову, но в одном он прав. Жаль, что Джеймса Марци не расстреляли ещё на Деймосе! Нам бы не пришлось терпеть обезьяньи выдумки…

«Шерсть? Интересно, какой длины она будет,» — Гедимину вспомнилось всё разнообразие волосяных покровов на головах людей, и он хмыкнул — некоторые из них были мохнатее любой дикой обезьяны. «Ещё у них есть мех на теле. А у некоторых — по всему телу. Надеюсь, у нас такого не будет.»

02 октября 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Пока медь слой за слоем покрывала электроды, Гедимин прилёг отдохнуть — наблюдение за гальваническими процессами вгоняло его в дремоту, видимо, потому, что два часа от ночного сна он отрезал на подготовку к опытам. Теперь всё шло как положено, и его вмешательство не требовалось — можно было поспать ещё час или полтора. Он закрыл глаза в слабой надежде на осмысленные видения, но в очередной раз провалился в мир, напрочь лишённый логики, и бродил по нему, время от времени вываливаясь в реальность и досадливо вздыхая.