Звёздный анклав - Роберт Энтони Сальваторе

по мужу и дочери и не могла дождаться воссоединения с ними, возвращения к своей жизни. А ещё – возвращения ко многочисленным друзьям, оставшимся позади – Вульфгару, Бренору, Реджису, Пенелопе и всем остальным. Ей так хотелось отправиться в это путешествие из чувства долга, поскольку эта миссия могла оказать существенное влияние на грядущую войну в Мензоберранзане, и просто из-за собственной жажды приключений.

Своего рода отпуск от неизбежной рутины мирной и упорядоченной жизни.

Это чудесное место и множество волнительных событий стали для неё прекрасной возможностью отвлечься. Однако уколы тоски по дому с каждым часом становились всё сильнее, лишь подчёркивая для Кэтти-бри радости её прежней жизни. Будь рядом Дзирт и Бри, она могла бы чувствовать себя как Джарлакс, и была бы готова остаться здесь на месяцы, чтобы изучать уникальный опыт Каллиды. Но их здесь не было. И если бы не Доум’вилль, если бы не ответственность перед друзьями, она приняла бы любые условия Светского созыва, любой стирающий воспоминания ритуал, и вернулась бы в Особняк Плюща сразу же после собрания.

Отряд двинулся по дорогам Ардина, заметив, что здесь как будто живёт больше орков и дварфов, чем в других округах.

- Они прекрасно умеют обращаться с быками, - сказал ей Эмилиан, когда она об этом спросила. – Здесь и в Б’шетте курит и орок ждёт жизнь, похожая на ту, что они знали и любили прежде. Они сохраняют лучшие из своих старых традиций и обычаев, но встречают куда меньше трудностей и бед. В Скеллобеле живёт больше представителей обоих этих народов, чем в Ардине, но это в основном потому, что их предки – или они сами – сначала пришли именно в Скеллобель, а там легко поселиться.

- Сколько приходит в год? – спросила Кэтти-бри.

Эмилиан пожал плечами.

- Иногда никого. Иногда одного-двух находят на льду и приносят сюда, чтобы оказать помощь. Иногда, как с деревней улутиунов, приходит большая группа сразу. Сколько бы их ни было, места нам хватает – и мы принимаем их с тем же самым гостеприимством, с каким принимали вас. В этом сила Каллиды.

Он сверкнул улыбкой и подмигнул ей.

- Давным-давно орок показали нам, как улучшить вино – надо замораживать ягоды на лозе и топтать их ещё не оттаявшими, тогда оно становится намного слаще. А курит научили нас делать сыр.

Он ущипнул свою щёку, которая, как и у многих других здесь, была немного пухлее и не такой угловатой, как у тех дроу, кого Кэтти-бри встречала ранее.

- За это я благодарю курит, а за моё умение танцевать – орок.

Кэтти-бри рассмеялась.

- А ещё орок принесли нам миксин, - продолжал он, - и слизь, из которой мы делаем одежду, доспехи и множество других вещей. Курит внесли свою лепту в работу орок, смешав слизь с шёлком белых пауков. Ты спала на кровати, покрытой этим шёлком. Бывал ли твой сон когда-либо слаще?

Едва ли. Однако она задумалась, почему они так упрямо отказываются от любой возможности вести торговлю с Югом, которую предлагал им Джарлакс, несмотря на все эти заимствования у других культур.

Однако она почти сразу же отбросила эту мысль, напомнив себе о многочисленных войнах, которые видела в тех южных землях. Здесь на севере был только один враг, и судя по всему, стычки с ним происходили достаточно редко. Правда, она вспомнила про обнаруженный ими инкубатор и понадеялась, что для её друзей из Каллиды этот относительный мир будет продолжаться.

Через несколько часов пешей ходьбы группа достигла северо-восточного угла Ардина, где находились большие деревянные ворота, расположенные между казармами городской стражи. Когда ворота открыли, сразу за ними оказались вторые, а затем третьи и четвёртые, которые наконец вышли в тоннель с указателем, который гласил «Терамар».

- Земля и море? – произнёс вслух Джарлакс, не сообразив сразу.

- Здесь отмечена черта, за которой под ногами больше нет земли, - сказал Эмилиан. – Теперь мы идём по льду, а под ним – море.

- Конечно же, это совсем не страшно, - заметил Энтрери.

Эмилиан рассмеялся в ответ на его сарказм.

- Здесь у ледника лёд очень толстый. Бояться нечего. Чтобы достичь воды, надо пробурить сотни футов.

Магическое освещение в тоннеле было не цветным – лишь простые линии света, бегущие у основания стен. Коридор был долгим, тесным и достаточно прямым. Периодически его пересекали боковые каналы. На одном из таких перекрёстков они встретили группу курит и эвендроу, загружающих повозку синим льдом.

- Шахты, - объяснил Эмилиан. – Они очень глубоки, и лучший синий лёд получается из самых спрессованных слоёв у воды. Конечно, нужно знать точное место. Слишком близко к морю – и это просто лёд, а кроме того, шахтёр может пробить лёд, упасть в воду и погибнуть. Курит хорошо знают эти тайны. Их шахты в Б’шетте добывают в основном белый лёд и более светлый синий, но здесь есть более насыщенные синие слои – видите? – которые мы ценим за их красоту и прочность.

Кэтти-бри и остальные могли лишь изумлённо качать головами.

- А ещё синий лёд может хранить более могущественные чары, - продолжал он. – Вы видели меч Галаты – возможно, это лучшее оружие во всей Каллиде.

За шахтами тоннель продолжался ещё очень долго, и по мере того, как он начал подниматься, освещение стало слабеть. Отряд остановился на привал на относительно ровном участке тоннеля, затем, позавтракав, двинулся в путь ранним утром.

Илина провела некоторое время с Кэтти-бри, рассказав ей, что очень скоро они выйдут наружу, и посоветовав, какие заклинания стоит приготовить. Она объяснила, что путь до пещер под крепостью займёт пять дней после того, как они покинут тоннели – может быть, больше, если продолжит бушевать буря.

- Мы будем снаружи ледника? – спросила она.

- О да, мы никогда бы не допустили, чтобы наши тоннели подходили близко к слаади, и никогда не строили тоннелей, достаточно крупных для инеистых великанов.

- Но как мы будем укрываться, если не в тоннелях? Снаружи нас не защитят от ветра горные стены, и похоже, что там стало ещё холоднее.

- На пути есть разломы, но именно поэтому с нами отправилось столько улутиунов, - сказала Илина. – Их сооружения тебя поразят.

Они двигались дальше, и меньше чем через два часа достигли небольшого открытого небу помещения, где свистел свою любопытную песню ветер и со всех сторон поднимались стены льда пятидесяти или больше футов в