Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия» - Сергей Степанов

Николай II был готов расстаться с премьер-министром. По всей видимости, инспирированная им интрига в Государственном совете как раз должна была заставить уйти в отставку слишком властного и независимого главу правительства. Но у Столыпина имелись влиятельные союзники. Националисты в Государственной думе прямо говорили, что старцам из Государственного совета необходим продолжительный отпуск для «поправления» здоровья, расстроенного непосильными законотворческими трудами. Сторону премьер-министра заняли некоторые представители царствующего дома. Рассказывали, что Столыпин столкнулся с Николаем II на пороге кабинета вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Царь, опустив глаза, проскользнул мимо Столыпина, словно напроказивший школьник. Так или иначе, но Николай II не решился принять отставку. Он согласился с условиями Столыпина. По словам видного деятеля фракции октябристов С.И. Шидловского, премьер-министр заставил царя записать эти условия на бумаге и отдать ему во избежание дальнейших недоразумений.

12 марта 1911 г. один из лидеров правых – председатель Постоянного совета объединенного дворянства граф А.А. Бобринский с грустью констатировал: «Закончился кризис огромным, неслыханным триумфом Столыпина». Участники интриги Трепов и Дурново узнали из газет, что они без всякой просьбы «всемилостивейше уволены в заграничный отпуск». Премьер-министр не удовлетворился изгнанием соперников. Одним махом он перечеркнул результаты голосования. Обе законодательные палаты были распущены на три дня. Во время искусственного перерыва западное земство было введено по статье 87. «Слава победителю!» – откликнулась дружественная Столыпину пресса.

Однако эта победа обернулась тяжким поражением. Демонстративное пренебрежение к российской конституции поставило точку на контактах Столыпина с умеренной оппозицией. Чем призрачнее были права законодательных учреждений, тем ревнивее относились к их соблюдению депутаты. Премьер-министр в очередной раз обошелся без законодателей. Поэтому от него отвернулись даже октябристы, которые раньше считались его союзниками.

Понятно, что черносотенцы встали горой за изгнанных крайне правых сановников. И все же самым опасным было недовольство царя. Витте, внимательно следивший за промахами своего противника, злорадно писал: «Государь не мог простить Столыпину того издевательства, которое он над ним совершил, представив ему свою отставку вместе с кондициями, и хотя тогда Его Величество эти кондиции принял и отставку вернул, но еще перед выездом в Киев на одном из докладов государь по окончании доклада сказал ему: «А для вас, Петр Аркадьевич, я готовлю другое назначение»[433].

До Столыпина доходили слухи, что крайне правые жаждут реванша. Говорили, что на сей раз премьер-министру будет уготована почетная отставка. Его отправят подальше от столицы – наместником на Кавказ или послом во Францию. В Киеве по поведению придворной толпы, обычно раболепной перед сильными мира сего, опытный взгляд мог безошибочно определить, что премьер-министр попал в опалу. Адъютант Столыпина припоминал: «Что меня особенно поразило – это полное отсутствие всякой заботливости о Председателе Совета министров и шефе жандармов. Доходило до того, что его вещи с вокзала удалось с большим трудом доставить на квартиру в генерал-губернаторский дом»[434].

Среди прибывших на киевские торжества был человек, не состоявший в придворной свите. И хотя его влияние достигло апогея значительно позже, он уже в 1911 г. значил больше, чем любой из полутора тысяч камергеров, камер-юнкеров, флигель-адъютантов, фрейлин или «портретных» дам. Речь идет о Григории Распутине. Между ним и Столыпиным отношения не сложились. По своей натуре Столыпин был чужд мистицизму. Его беспокоили не пророчества сибирского старца, а то, что безграмотный мужик, окруженный темными субъектами, дискредитировал царскую чету и престиж монархии. Распутин побывал на приеме у премьер-министра. После его ухода Столыпин сказал, что с этим хитрым мужичком придется изрядно повозиться. По приказу министра были собраны сведения о пьяных оргиях старца. Представив Николаю II компрометирующие материалы, Столыпин надеялся выдворить Распутина. Ближайший помощник Столыпина по аграрной реформе Кривошеин вспоминал, что он неоднократно предупреждал министра: «Вы сильный, талантливый человек, вы многое можете сделать, но предостерегаю, предостерегаю вас: не боритесь с Распутиным и его приятелями, на этом вы сломаетесь. Он моего совета не послушал, и вот результат»[435].

Председателю Совета министров не удалось удалить юродивого старца. Зато старец задумал убрать Председателя Совета министров. Перед поездкой в Киев Распутин заехал в Нижний Новгород и встретился с губернатором А.Н. Хвостовым, зарекомендовавшим себя человеком крайне правых взглядов и состоявшим в Союзе русского народа. Хвостов описывал следующую сцену. Прямо с порога Распутин предложил ему пост министра внутренних дел. Губернатор недоверчиво отнесся к мужику, говорившему от имени царя. Впоследствии он убедился в огромном влиянии старца, но при первой встрече, по словам самого Хвостова, он «на прощание сказал Распутину, что, если бы царю я понадобился, так он сам бы сделал мне это предложение, вызвав меня к себе или подняв об этом вопрос при последнем моем личном докладе, а что рассматривать его, Распутина, как генерал-адъютанта, посланного мне царем с таким поручением, я не могу»[436].

По другим сведениям, нижегородский губернатор был далеко не столь категоричным. Он поинтересовался, как ему могут предлагать пост, который занимает Столыпин. На это Распутин ответил приблизительно следующее: «Эка невидаль! Сегодня Столыпин есть, завтра его не будет». Сговор не состоялся. Старец телеграфировал в царскую резиденцию, что Хвостов «не гож» – молод и горяч. Но на этом связь Хвостова и Распутина не прервалась. Через несколько лет Хвостов занял пост министра внутренних дел благодаря Распутину, а потом вынужден был уйти в отставку также из-за Распутина. Но это уже другая история. Важно то, что примерно за неделю до покушения на Столыпина старец подбирал ему замену.

Более того, Распутин прямо предрекал не только смещение, но и скорую гибель премьер-министра. Националист Шульгин передавал рассказ чиновника, которому довелось сопровождать Распутина на киевских торжествах. Когда мимо Распутина проезжал экипаж Столыпина, «так он, Григорий Ефимович, вдруг затрясся весь… «Смерть за ним! Смерть за ним едет! За Петром, за ним…»[437]. После покушения на Столыпина влияние старца явно усилилось. Хозяйка аристократического салона А.В. Богданович, находившаяся в курсе всех последних сплетен, отмечала в своем дневнике: «Мельком слышала рассказ, что Распутин был у царицы в Киеве, был ею вызван из Петербурга. Боже! Это что-то умопомрачительное! Это поистине кошмарно, что творится вокруг бедного царя. Царь едет в Чернигов, в это время царица принимает Распутина и, того гляди, вызывала этого мужика для совета, как заместить Столыпина, убитого не кем иным, как охраной»[438].