Дело Белки - Александр Даган

– Да он им и не пользовался никогда! – восклицал Серый. – Василиса ему его на день рожденья подарила. Сама шила, пухом жар-птицы набивала, так чтоб даже на снегу не замерзнуть, имя мужнино бисером набрала. А Ванька – дурак – ее поблагодарил и в следующий же поход со старым отправился!

– Что? Так не понравился мешок? – удивился Счастливчик.

– Наоборот! У них как раз с Васькой очередные терки шли, а тут такой подарок. Вот он от большого ума и решил, что раз жена ему своими руками, да колдовством такое чудо сварганила, то спать он в нем не станет, а будет его беречь и пылинки сдувать.

– А Василисе он об этом сказал? – уточнил я.

– В том-то и дело, что нет. Ушел в патруль, а Васька заходит на склад и натыкается на свой шедевр. Разозлилась страшно! Это было как раз перед тем, как они в очередной раз разбежались. Короче, с тех пор никто к мешку этому и не притрагивался.

– Ай, как не хорошо! – опечалился узбек. – Я же не знал. Взял первое, что под руку подвернулось.

– Ерунда! – утешил Хана Волк. – Вы мне лучше другое скажите, стал ли бы он после такого именно в этот мешок Кощееву смерть засовывать? По чести говоря, рассуждения Серого меня не убедили. Напротив, почему бы не спрятать хрупкий предмет в спальник, которым много лет по принципиальным соображениям никто не пользуется? Другое дело, что сделать это мог, отнюдь, не только Иван. И все же самым непонятным для меня было то, почему Велес не заберется к нашему главному подозреваемому в мозги, чтобы раз и навсегда точно сказать: виновен или не виновен!

– Ну, ты смешной парень! – воскликнул Завхоз, когда я поделился с ним своими сомнениями. – Вспомни, шеф даже у тебя спрашивал: разрешишь ли ты в своей голове рыться или нет!

– Да! Но сначала-то он в нее заглянул.

– Тогда тебя проверить надо был. Свой ты, или нет? Не околдованный ли?

– Ну, так пусть и Ивана так же проверит!

– Нельзя! Он же не говорит, что невиновен. Наоборот! Возвел на себя напраслину, через то и мучается. Но раз вину принял, то больше к нему лезть нельзя. Это будет неэтично и покушение на свободу мысли.

– Куберу и Вэчекистов такие мелочи не смущали.

– А ты хочешь стать такими же, как они?

Что-то в этом было. И все равно я никак не мог примириться с тем, что имея такой элементарный способ убедится в том, что Иван чист, мы без конца спорим и гадаем, что же произошло на самом деле. Сам я, кстати, так же, как и Волк склонялся к тому, что Дурак виновен. Увы, многие другие считали, что он все-таки совершил то, в чем сознался, хотя и имел при этом добрые намерения, которыми не делится, так как считает, что они его не оправдывают. Но были в Обществе и третьи – те, кто попросту вычеркнули имя Ивана из своей памяти, а также из памяти своих мобильников. К ним, среди прочих, относилась и Василиса. Казалось бы она, как никто другой должна была переживать за бывшего мужа. Однако Царевна, напротив, делала вид, что такого человека в обществе больше не существует. Как-то раз я попытался напрямую спросить у Прекрасной: верит ли она сама, что именно Иван Иванович украл Белку? И, конечно, же пожалел об этом. Если коротко, и по сути, то Василиса сказала лишь, что Иван, действительно, полный дурак, а я зачем-то лезу не в свое дело, однако выражала эти простые мысли очень долго, громко и грубо. Впрочем, ничего нового в ее характере подобная реакция мне не открыла. Кстати, если вдуматься, Прекрасная оставалась единственной, кто не извинился передо мной за те издевательства, которые я претерпел от членов Общества, пока был Обломом. Правда, при этом она тоже неожиданно взялась меня учить, вернее, использовать в качестве уборщика и грузчика. Другое дело, что поскольку я чистил и переставлял экспонаты приводимого ею в порядок музея, то и набираться знаний мне тоже понемножечку удавалось. Каждый день Премудрая сообщала мне подробности о тех или иных экспонатах, а потом устраивала небольшие импровизированные экзамены. Скажем, требовала, якобы для дела, открыть сундук, от которого потерян ключ. Я брал под козырек, мчался к кулеру с живой водой, а оттуда в оранжерею поливать папоротник. После этого, когда растение, наконец, зацветало, я под расписку срывал веточку и, воспользовавшись этой экологически чистой отмычкой, выполнял задание, чем доказывал, что не зря двое суток глотал пыль и дохлых жучков, переставляя из ящиков на стеллажи альбомы с гербариями по волшебной флоре.

Сегодня мне тоже, наверняка, предстояло нечто подобное. Сняв доспехи, защитившие меня от зубов Горыныча, я заявился с ними в музей, и тут же нарвался на очередное задание с подвохом.

– Лев, быстро клади свои железяки на место и отправляйся к Серому! – приказала Василиса. – Давай, одна нога здесь – другая там! Слова «одна нога здесь – другая там» явно свидетельствовали о том, что Прекрасная рекомендует мне воспользоваться сапогами-скороходами, поэтому я чуть было не кинулся их надевать. И лишь в последний момент все же вспомнил, что сначала мне следует сменить джинсы на специальные рейтузы из драконьей кожи. В последний раз, когда это не было сделано, я не только порвал штаны, но и ходить потом недели две мог исключительно в раскорячку. Кабинки для переодевания в музее естественно не было. Значит, и с этим мне надо было как-то выкрутиться, что я и сделал, нацепив на голову шапку-невидимку, которая помогла мне спокойно переодеться и не нарушить при этом никаких норм приличий. Теперь оставалось самое элементарное. Поиски Серого в бесконечных лабиринтах

Дома. Их я собирался осуществить при помощи столь хорошо знакомого мне клубка-искателя. Надо было лишь выбрать, среди экспонатов какой-нибудь предмет принадлежавший Волку.

– Ну? – скептически поинтересовалась Прекрасная. – К чему привяжешь нитку на этот раз?

– К зубу! – уверенно объявил я, показывая Василисе старый ржавый нож, в рукоять которого, как я точно знал, был вставлен один из зубов Серого.

– Неправильно! – перечеркнув все предпринятые мной усилия, объявила Царевна. – Посмотри какой это зуб?

– Кажется клык, – неуверенно ответил я.

– Сам ты клык! – обозвала меня наставница. – Зуб – молочный! В пасти у Серого был меньше года, а рукоятке этой железяки он уже четыреста лет. Так к кому, в таком случае, поведет тебя клубок?

– К хозяину ножа! – честно признал я свою ошибку.

– Верно! Хорошо хоть это сообразил!

– Василиса, я прошу прощения… А если нет хозяина?

– Хозяин всегда есть. Даже если нож потеряли или забыт в чьем-то брюхе, аура владельца на нем все равно останется.

– А если нож новый? Если человек его только купил, что окажется сильнее аура владельца или след кузнеца, который его ковал?