Дипломатия Волков. Месть Драконов. Отвага Соколов - Холли Лайл

Ри ожег его яростным взглядом.

— Раз ты обязан мне, значит, выполняй мои желания. А я хочу высадиться на берег один.

— Нет. — Опустив ладонь на рукоять меча, Янф улыбнулся, и улыбка эта была холодна. — Никто не пообещает своему другу помощи в самоубийстве. Ты слышишь меня? Я сойду с тобой на берег и буду охранять там твою спину.

Отвернувшись от Янфа, Ри вцепился в поручень.

— Все бывает впервые только однажды, — сказал он. — И этот первый раз для нас с нею… мы впервые увидим друг друга как мужчину и женщину. Первый раз прикоснемся друг к другу. Впервые мы…

Он закрыл глаза, вызывая из памяти облик Кейт, стоящей наверху башни. Длинные черные волосы ее теребил ветерок. Такой она всегда представлялась ему… с гордо поднятым подбородком, яростно сверкающими глазами… в синем шелковом платье, едва способном укротить ее жизненную силу, ее страсть, мощь ее красоты. Бросившись за ней в эту даль, он не намеревался делить с кем-либо первые мгновения встречи с Кейт.

— Мы знали, что ты будешь сопротивляться и не позволишь всем нам сопровождать тебя, — проговорил Янф, — и посему решили снизойти к твоей слабости. Мы тянули соломинки, и я выиграл. — Ухмыльнувшись, он добавил негромко: — Чтобы выиграть, я сплутовал, но можешь не говорить об этом остальным. Подозреваю, что плутовал не один я. Но я должен был выиграть. Я доверяю собственному мечу и кинжалу куда больше, чем их оружию, а потому решил, что если кому-нибудь из нас необходимо быть рядом с тобою, то этим человеком буду я сам. Вот так. Возможно, ты не хочешь моего общества, но так решили боги.

Так, значит, Янф сплутовал? Наверное, просто обломил в руке незаметно часть соломины, а потом окинул всех остальных свирепым взором, когда они принялись оспаривать жребий… Янф умел делать такие вещи. Что ж, он, Ри, тоже способен на хитрость. Он согласится, без споров покинет корабль, а там сделает то, что считает нужным.

Решив так, Ри вздохнул и сказал:

— Значит, ты преградишь мне путь, если я не соглашусь?

— Да.

— Тогда спускайся в лодку.

Они в молчании гребли к берегу, а потом вытащили шлюпку на сушу. За линией прибоя пять кэйрнов, пять груд камней, отмечали места пяти могил. Одна из них была совсем свежей. Поглядев на них, Ри заметил:

— Лучше остаться возле лодки, чтобы никто не захватил ее. Я хочу быть уверенным в том, что мы сумеем вернуться назад.

— Ты — лжец. — Кривая усмешка исказила лицо Янфа и тут же исчезла. — Если кто-нибудь украдет эту лодку, за нами пришлют любую другую. Но если тебя убьют потому, что я останусь караулить эту посудину, этого уже не поправить. Или ты считаешь иначе?

Ри втянул воздух, принюхиваясь. Пахло гарью и сырой влажной землей, но к этому примешивалось слабое дуновение откуда-то из-за холма, приносившее с собой слабый и желанный запах зелени, живых растений. Ри вдохнул поглубже и, уловив запах готовящейся на костре пищи, ощутил, как рот его наполняется слюной. Аромат еды мешался с запахом горелого дерева и был едва различим, но, закрыв глаза, он сумел почувствовать слабый запах вареных овощей, приправленных перцем и ратхом , аромат жарящегося на оструганной палке мяса и соков, капающих с него в огонь. Запахи доносились с той самой стороны, куда влекло его притяжение Кейт. Она явно ослабила свою экранную защиту. И готовилась к встрече гостей.

Ри радостно улыбнулся. Быть может, она ждала этого момента не менее, чем он сам. Он повернулся к Янфу:

— Неплохо. Можешь следовать за мной. Если сумеешь угнаться.

И он стремительно бросился вверх по склону, ныряя в провалы между голыми руинами мертвого города и сразу оставив изрядное расстояние между собой и Янфом. Будучи Карнеем, он превосходил обычного человека силой и ловкостью и нес в душе отпечаток звериной сущности. К тому времени, когда Ри спустился с первого гребня, и запах пищи сделался еще отчетливее, Янф безнадежно отстал от него.

Конечно же, Янф отправится по оставленным им следам. Но когда он нагонит его, Ри уже встретится с Кейт. И найдет укромное место, чтобы остаться с нею вдвоем.

Обратившись мыслями к Кейт, он бежал по разрушенному городу, а потом перепрыгнул через грязный, вздувшийся ручей. Промчавшись вдоль утеса и обогнув его угол, Ри увидел впереди идеально ровный круг уцелевшей растительности. В центре этого островка вздымались остатки строения, разрушенного менее, чем большинство остальных. А у входа в древнее здание стояла стройная женщина среднего роста, темные глаза ее сияли, а белые зубы сверкали в смущающей душу улыбке. Кейт. Такая, какой он видел ее в мечтах и с помощью своих чар, но ни разу собственными глазами.

Она была — как он и мечтал, воображал, надеялся — одна. Сердце Ри заколотилось в груди, как бьется попавшее в ловушку животное, и он перешел на шаг. Первый раз всегда бывает только однажды. И он хотел, чтобы миг этот запечатлелся в их памяти и они потом могли бы вспоминать его — все последующие, прожитые вместе годы — и вспоминать с радостью. И со страстью. Ри желал, чтобы ждущее их обоих мгновение оставило по себе незабываемые даже в деталях воспоминания.

Он остановился, немного не дойдя до уцелевшего островка растительности, и, стоя посреди грязного пепла, сказал: Встроме элада, Кейт , обратившись к ней с интимнейшим приветствием, принятым среди любовников, хотя оба они, по сути дела, даже не были знакомы.

Встроме элада , что означало: Наши души целуют друг друга . Кейт знала о его приближении. Она собрала все свои силы и сказала себе, что готова к встрече. Но когда Ри Сабир возник перед ней, и она впервые в жизни увидела его в человеческом облике, то едва не заплакала. Он был прекрасен… золотоволосый, высокий, стройный и мускулистый. Взгляд его бледных глаз перенес ее в прошлое — в переулок Халлеса, где они встретились в обличье Карнеев. Запах его застал Кейт врасплох, как было в тот первый раз, когда их пути скрестились. Запах этот казался ей наркотиком; действие его опровергало веления рассудка и воспитания, все, что знала она о правилах, принятых в Семье, о своем собственном месте в ней… испаряло ее решимость следовать тому, что считала она справедливым; запах этот проникал в сердце ее и самое нутро. Кейт ощущала животный голод, снедавший Ри; ощущала готовность его к Трансформации; она вдыхала запах его желания и чувствовала, как ответный пыл наполняет ее жилы.

Ри заговорил, и голос этот был голосом ее мечты; сочный, низкий, гладкий наверху, в глубине своей он таил хрипотцу, едва различимую даже ее слухом. Он сказал, Встроме элада . Если бы она сама могла выбирать слова, которые ему надлежало произнести в этот первый их миг, Кейт не пожелала бы никаких других. Наши души целуют друг друга. Ум ее, тело и душа в унисон говорили ей о том, что перед ней мужчина, о котором она грезила… которого мечтала отыскать… которого, по ее мнению, ей не суждено было найти. Вот она, ее долгожданная любовь, которую Кейт уже не надеялась встретить. В Ри было все, что она хотела получить от мужчины.