Все красотки - по ранжиру - Френсис Поллини

66

Понс плыл в самой теплой комнате, какую он когда-либо знал. Он был в миллионах миль от всего на свете. Везде. И нигде. Он хотел "избавиться от этого, так как это беспокоило его. В конце концов, если бы только коснуться до чего-нибудь там, внизу — это была самая опасная вещь в мире, во всей Вселенной, он это знал… плывя в неизвестное, в этой темноте, далеко отсюда… Он знал, что все это может закончиться катастрофой. Где? На луне? Неудачное прилунение? Будет ли он там первым человеком? Разве ему разрешили полететь на Луну? Ведь он даже не был астронавтом, или даже сторонником этой Программы. Все это колоссальная трата денег, вся эта космическая затея, он так считает. Ерунда все это. И всегда была ерундой. Что же он делает в ней? На ней? Он услышал музыку. Сомнения не было: "Тристан и Изольда". Она звучала все сильней, она плыла возле него, вокруг него. Величественная и мощная. Он плыл на волнах этой музыки… И вот теперь какой-то голос заговорил с ним. Часть этой музыки. Голос звучал у самого уха. Понс не мог определить, кому он принадлежал. Голос задавал вопросы, хотя он не мог понять их. Но постепенно до него дошло, что они — экзамен по английской литературе… — "Что такое элегия?" спросил голос. Потом была пауза, явно в ожидании его ответа. Сможет ли он ответить? Что он сможет ответить? Голос, на этот раз принадлежащий ему, ответил: "Лирическое стихотворение, представляющее собой плач по умершему". Это, несомненно, был его голос. "А что такое реквием?" задал неизвестный голос следующий вопрос. Понс ответил; "Грустная песнь или кантата, которая в действительности является молитвой за упокой души умершего". Экзамен закончился. Это он знал точно. Теперь звучала одна музыка, только музыка… Он уже не плыл больше. Даже не подозревая об этом, он приземлился. Он был удивлен, что так мягко приземлился. Значит, он избежал крушения на Луне. Понс лежал на спине на чем-то твердом и плоском, нашел смелость и силу, уже не говоря о любопытстве, чтобы открыть глаза. Он увидел странное зрелище. Он находился на вершине холма в прекрасном, теплом климате. Сперва он был ослеплен ярким светом. Затем постепенно он увидел, вправо и влево от него высокие стройные колонны, Дорические? Казалось, что он находится в Парфеноне. Он лежал на спине, уставясь вверх на безоблачное небо, между двумя могучими дорическими колоннами, в Парфеноне. Вот все, что он смог рассмотреть. Эти колонны были массивные и бесконечные. С того места, где он лежал, Понс не мог увидеть их вершин. Казалось, что они достигают неба. Понс попытался повернуться, он просто хотел увидеть, где же они заканчиваются. Однако, он не мог пошевелиться. Он мог смотреть, слышать и чувствовать, но не мог преодолеть неподвижность. Понс встревожился: колонны начали двигаться. Они надвигались на него, закрывая его и, конечно же, раздавили бы его в какие-нибудь считанные минуты, подобно двум гигантским клещам. Понс в отчаяньи еще раз попытался сдвинуться с места. Но не смог. Он даже не мог повернуть голову, ни вправо, ни влево. Она была зажата, он мог смотреть только вверх. В отчаяньи, он ждал своего конца. Он попытался закрыть глаза, но обнаружил, что не может сделать даже этот. Какой дьявол, какие силы придумали такой конец? Внезапно увидел колонны, выросшие перед ним. Они не раздавили его! Они слились друг с другом в одну массивную, колоссальную колонну… устремленную вверх… и еще выше… до бесконечности… и казалось, что она вырастает прямо из него! Понс не мог видеть, но был абсолютно уверен, что колонна являлась частью его тела! Понсу стало жарко, нещадно палило солнце. Конец ли это? Будет ли он лежать здесь бесконечно, всегда, мучимый этим палящим солнцем, этой колонной, которая является частью его самого, исследуя вселенную? Он услышал голос…

— Понс… Понс…

Он увидел мисс Смит… Бетти… наконец-то, он пришел в себя. Она была рядом с ним, склонилась над ним, глядя на него. Это была не статуя. Она была мягкой и теплой. Такой теплой. Он лежал на спине на полу… Обнаженный… совершенно… также, как и ее божественное тело…

67

— Кто этот черномазый?

Шеф полиции хотел очень это узнать перед тем, как броситься на него. Этот черный хер уже находится в ней? Насколько далеко он успел его всунуть? Он бросился вперед… рывком открыл дверцу автомобиля… его фонарик вспыхнул… он направил свой револьвер…

— Тигр! — завопил он, когда, наконец, осознал увиденное.

Открывшееся зрелище поразило его.

Под ярким светом мощного фонаря шефа полиции Тигр повернулся, прикрыв рукой глаза, пытаясь выяснить, что происходит. Девушка все еще лежала на другой его руке, она прижалась к нему, охваченная страхом… Они не успели раздеться, поскольку лишь недавно приехали…

Воцарилось молчание. Тигр, наконец, понял, что происходит. Он слегка улыбнулся.

— Джон… — сказал он дружески. — Как дела?

Шеф полиции таращил глаза. Лишь минуту-другую спустя он смог произнести:

— Тигр…

Он глубоко задумался, пытаясь разобраться в увиденном. Кто эта девушка? Она наполовину спряталась за Тигром, поэтому Джон Полдаски не мог разобрать, кто это. Он постоял молча, собираясь с мыслями. От изумления он не мог открыть рта.

— Что нового? — спросил Тигр, совершенно успокоившись.

— Я… думаю… Почему… — Шеф полиции старался сказать что-то членораздельное.

Луч его фонаря опустился немного вниз. Тиф, осмотрев его, увидел, что он увешан оружием.

— Работаешь сверхурочно? — спросил Тигр. — Как жена? Эй!.. Выключи свой фонарь… посмотри, здесь достаточно света…

Он показал на тусклый свет в машине, который автоматически зажегся, когда шеф полиции открыл дверцу.

Полдаски выключил фонарь. Тигр увидел револьвер в его руке, нацеленный на них. Он усмехнулся.

— Эй! Что это у тебя в руке?

Все еще изумленный, шеф полиции посмотрел на свою руку. Тигр наблюдал за ним почти с полминуты, тоже уставясь на эту руку. Он чувствовал, как дрожит девушка, хотя, возможно, уже не так сильно. Он слегка сжал ее руку.

— Убери это, Джон, — спокойно попросил он.

Шеф полиции не спеша убрал револьвер и по-прежнему стоял возле машины. Тигр осматривал остальное его оружие. Безусловно, оно было устрашающим, размышлял он, почти ошеломляющим. Хотя сейчас стало грустно. Довольно долго он смотрел на шефа полиции, продолжавшего стоять перед ним.

— Придешь на игру, Джон? — наконец спросил Тигр.

Определенно, девушка стала дрожать значительно меньше. Она по-прежнему прижималась к нему.

— Да… Тигр… — пробормотал неразборчиво шеф полиции.

Он по-прежнему пялился на них.

— Кто это там с тобой, Джон? — как бы между прочим спросил Тигр.