Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Девото ответил не сразу.

— В жизни человека бывают моменты, не всегда объяснимые на первый взгляд… — начал он, но спохватился и после небольшой паузы сказал: — Будет куда справедливее, если сокровища, которыми набиты галеоны, останутся здесь, а не отправятся в королевскую казну. Кто вора очистил обитель, тот не грабитель… Сеньорита, уже поздно. Спокойной ночи!

Следующей ночью Долорес снова вернулась к разговору о том, что жизнь флибустьера или корсара не может быть уготована судьбой капитану Девото.

— Когда вы среди них, я смотрю и вижу или только этих людей, или вас одного. В моем представлении вы не можете быть заодно с ними. Я представляю вас среди грандов, при королевском дворе. Вы, Девото, могли бы столько сделать рядом с вице-королем Новой Испании.

Капитана передернуло от этих слов, но он сдержался.

— Я был при дворе вице-короля дона Гаспара де ла Серда Сандоваля Сильва и Мендосы. Однако единственно достойной в его окружении была женщина, впоследствии ставшая монахиней, которую вы, Долорес, мне очень напоминаете. Она была поэтессой. Звали ее Хуана Иннес де ла Крус. Вы читали ее стихи?

Долорес отрицательно покачала головой.

— Однако я слышала о ней.

— Талант вознес ее на вершину славы, ее внешняя красота не давала ей возможности спокойно существовать… и она ушла в монастырь.

— Но неужели вы никогда не думали о семье? Вы могли бы принести счастье… — Долорес хотела сказать «любой женщине», но смутилась и замолчала.

— Я? — быстро спросил Девото и тут же произнес: — Но для этого прежде кто-то должен возвратить мне веру в женскую чистоту, постоянство, бескорыстие…

— Вас жестоко обманули?

— Теперь дело не только в том, что собой представляют женщины того мира, с которым я навеки порвал. Подумайте сами, кому я могу предложить эту руку, столько раз обрызганную кровью? Какая женщина пожелает стать матерью детей, у отца которых такое прошлое, как у меня? Кто, наконец, поверит сердцу, состоящему из осколков?

— Бедный! — еле слышно прошептала Долорес и убежала.

Утром девушка не вышла к завтраку, за обедом не глядела на Девото и, как только закончили трапезу, встала и куда-то ушла.

К обеду следующего дня Девото разыскал Долорес. Она сидела на одном из ближайших холмов под тенью пальмы и глядела, как пеликаны ловили рыбу на мелководье.

— Сеньорита, вы огорчаете меня своим легкомыслием. Поступок ваш нельзя осудить, но он, поверьте, не оправдывает риска, которому вы себя подвергаете. Все утро лагерь Злого Джона возмущался. Капитану пиратов и мне с трудом удалось уговорить людей, бросивших работу, не идти к вам. Эти ваши цветы на могиле двух несчастных…

— Но я сделала это от чистого сердца, — Долорес поднялась на ноги, и свежий ветер взметнул ее шелковистые волосы.

— Порыв ваш тронул и меня, но вы не подумали о последствиях. Во-первых, как вы сами оцените, что вы ходили на могилы в одиночестве и об этом не знал ваш супруг? Злой Джон, сеньорита, человек, который не умеет управлять своими страстями. — Тень озабоченности не сходила с лица Девото.

— Да, вчера он мне говорил такие слова, что я пригрозила сообщить о них вам. Он провожал меня и настойчиво требовал, чтобы я приняла в подарок драгоценное ожерелье. Вначале он заявил, что это в знак благодарности за память о погибших, а потом стал объяснять, что он…

— Вот именно! Зачем же тогда создавать ситуации, которые для нас с вами могут закончиться плачевно?

— Извините, сеньор Девото, обещаю вам впредь быть благоразумней. Верьте мне! Но как избавиться от притязаний Злого Джона, скажите? Я вчера так боялась, что он возвратится…

— Что отказались от ужина…

— Да! Прошу вас, Девото, сделайте что-нибудь! Оградите меня от Злого Джона. — В голосе и во взгляде девушки было столько мольбы, что капитан забыл о том, что еще хотел сказать ей.

— Злой Джон, сеньорита, не самая серьезная угроза. Его мне нетрудно обезопасить, но вот…

— Что может быть еще? — испуганно спросила Долорес.

— В этих местах, — Девото внимательно посмотрел ей в глаза, — в этих местах, Долорес, может появиться корабль без флага, и вот тогда… тогда трудно вообразить, что может произойти.

— Чей корабль?

Не отвечая на вопрос, Девото сказал:

— Поэтому я хотел бы просить вас каждое утро после завтрака подниматься на холм, что в центре острова, и смотреть, не появился ли этот корабль. Если и вы согласны, то подзорную трубу, чтобы вам лучше было видно, возьмете у Бартоло. Однако об этой моей просьбе никому ни слова, даже сеньору Осуне. Я верю вам!

Девушка с радостью согласилась.

— Куда мы идем? — спрашивали все в один голос. Даже молчаливый Медико и тот поинтересовался новым курсом у Педро. Капитан внятно не отвечал, говорил всем, что скоро сами увидят, а Тетю скромно посмеивался в усы, и тогда лицо его розовело.

Члены экипажа «Каталины» видели, что молодой капитан чем-то очень озабочен, а потому старались безупречно исполнять его команды.

— Никак, де ла Крус, ты в Кайбарьене узнал, где надо искать «Скорую Надежду»? — с оттенком некоторой иронии спросил Медико. Они стояли с капитаном у камбуза, где орудовал Коко.

— В Кайбарьене никто мне не мог сказать о нынешнем местонахождении Боба Железная Рука.

Тут вдруг послышался отчаянный крик: «Человек за бортом!»

Де ла Крус помчался на мостик. Упал в море матрос, который производил ремонт кливер-леера на бушприте. Тот, кто сообщил о падении матроса за борт, тут же бросил в море спасательный круг.

«Каталина» шла бейдевинд в свежий ветер. И потому, пока де ла Крус отдавал нужные команды, пока они выполнялись, чтобы судно привелось и сделало поворот оверштаг, корабль ушел на значительное расстояние от утопающего. Для наблюдения за ним на ванты был послан матрос с подзорной трубой. Он постоянно указывал рукой направление, где находился упавший за борт. «Каталина», уже на новом галсе, приблизилась к державшемуся на плаву матросу и легла в дрейф. Тут же с подветренного борта была спущена шлюпка, командовать которой взялся сам боцман Добрая Душа.

Как только шлюпка отошла, де ла Крус снял корабль с дрейфа, перевел его под ветер от утопающего и вновь лег в дрейф. Таким образом шлюпка шла к упавшему за борт и обратно к судну по ветру.

— Кружку рома ему. Пусть отдохнет и завтра закончит ремонт кливер-леера, — распорядился де ла Крус и следом отдал необходимые команды, чтобы «Каталина» легла на прежний курс.

Медико занялся вернувшимся на борт матросом, а Тетю, уже в кают-компании, где скоро Коко должен был подать ужин, нежно обнял «своего младшего брата» и сказал:

— Мой дорогой Педро, ты каждым своим действием, каждым поступком радуешь мое сердце, чем продлеваешь мне жизнь!