Мир до и после дня рождения - Лайонел Шрайвер

Кажется, уже в середине ее монолога Рэмси провалился в сон.

11

В свете 11.09 все казалось глупым. Ужинать казалось глупым, покупать бумажные полотенца — глупым. Иллюстрации казались глупыми. Помнить, что по понедельникам сериал начинается в десять, казалось глупым, но они все равно помнили. Особенно тяжело было уделять время мелочам; чем незначительнее дело, тем сложнее его выполнить. Только одно не оставалось забыто, чему не позволено было засохнуть, как кусочкам еды под плитой, которые даже мыши не грызут, — это работа Лоренса. Раньше она казалась Ирине бесполезной и глупой, но не сейчас. Лоренсу было немного стыдно, что несколько лет назад он заявил в интервью, что «некоторым удается получить выгоду из свершившегося». Он в течение многих лет выбирал одну и ту же комбинацию и наконец выиграл. Терроризм уже не был надуманной побочной темой. Специализация Лоренса стала одной из главных в тот момент, когда рухнули башни-близнецы.

Их участие в событиях 11.09 было скромным, как и миллионов ньюйоркцев. Они просто были в тот день в городе; они не потеряли друзей и родных. Однако Лоренс присвоил себе право собственности на эту тему. В то время как большинство его коллег считали разговоры о терроризме скучными и бесполезными, он сделал ставку именно на это и, как ни чудовищно это звучит, был вознагражден.

Лоренс был востребован. Он стал опять появляться в тех же программах, в которые его приглашали после заключения Соглашения Страстной пятницы, только сейчас он рассуждал о новой проблеме планетарного масштаба, а не о событии, значимом лишь для маленькой части этого мира. Его статьи напечатали «Уолл-стрит джорнал» и «Нью-Йорк таймс». «Саймон энд Шустер» заключило с ним договор на книгу о «новой» версии «старого» терроризма и выплатило вперед шестизначную сумму. Он получил повышение в «Блю скай», где внезапно обеспокоились возможностью его потерять.

Таким образом к началу 2003 года Ирина и Лоренс стали людьми вполне обеспеченными, и в трехкомнатной квартире им стало тесно. Несмотря на рост цен на рынке недвижимости — за пять лет цены на недвижимость в Лондоне удвоились, — Ирина выступила с предложением купить дом. Она выяснила, что недалеко от дома Рэмси в Хакни или Майл-Энде еще можно найти достойные внимания предложения.

Ответ Лоренса напомнил ей о том, как шесть лет назад он отреагировал на ее предложение пожениться. Он произнес ту же самую фразу: «Ну, если только ты настаиваешь, в противном случае я не вижу смысла». Ирине не показалось это случайным. В наши дни каждый вправе уклоняться от вступления в брак, когда лачуга в восемь квадратных метров в Саффолке без туалета и ванной стоит двести пятьдесят тысяч фунтов — четыреста тысяч долларов. Таким образом, в современной городской жизни инвестиции в недвижимость возможны лишь в браке — настоящем браке, не допускающем побега. Неудивительно, что Лоренс пытался на этот раз увильнуть. Но ведь они вместе почти пятнадцать лет, пора ему уже приобрести уверенность.

Настало утро Дня святого Валентина. По сложившейся традиции они обычно говорили друг другу: «С Днем святого Валентина!» — и целовались. Отвратительная традиция, и в этом году Ирина решила все изменить к лучшему.

Лоренс взял пиджак и направился к двери, но она его остановила.

— Не надевай этот пиджак. Забыл, у него на лацкане жирное пятно? — Он пытался протестовать, но она была настойчива. — Если я отнесу его сегодня в чистку, то он будет готов к интервью в твоей любимой программе «Диспетчер». Кроме того, ты стал большим человеком в «Блю скай» и должен выглядеть соответственно, а не как бродяга.

— Нет! — закричал Лоренс, и Ирина отпрянула от неожиданности. — Я спешу, забыла? На интервью я надену что-то другое.

— Лоренс! — подбоченилась Ирина. Как же с ним непросто. — Я делаю тебе одолжение, предлагаю отнести пиджак в чистку. Кроме того, пятно большое и заметное. Надень синий пиджак, он подходит к этой рубашке.

Лоренс остался стоять с таким лицом, словно был загнанным в угол зверем. Ей было не понять, почему предложение надеть другой пиджак воспринимается им как травля. Траурно-медленно он снял пиджак, при этом у него были глаза человека, неудачно решившего перебежать улицу и угодившего под машину. Она попыталась забрать его, Лоренс удерживал, не желая расставаться, они едва не порвали пиджак по швам.

Ирина уступила своей прихоти и приняла решение отправиться прямо утром в магазин «Эн Саммерс». Возникшая идея была похожа скорее на шутку (как выяснилось, дорогую шутку), нежели на серьезное желание разнообразить их сексуальную жизнь, все же еще не превратившуюся в рутину настолько, чтобы новый штрих был революционным, как строительство второго Ватикана. Разумеется, она не думала об откровенном эротическом белье, Лоренс называл бы его «рискованным», как в фильме «Шоу ужасов Рокки Хоррора», но надеялась, что кружевные черные трусики возбудят его интерес. До настоящего времени Ирина так и не поняла, что может его завести, но одно она знала точно: если откровенное белье и возбуждает Лоренса, он никогда в этом не признается.

Размышляя над тем, оставить ли вещь в коробке или поразить Лоренса, сразу надев, она стала проверять карманы его пиджака, чтобы достать завалявшиеся визитки и бумажки. Внезапно она наткнулась на что-то более весомое, лежащее во внутреннем кармане.

Мобильный телефон.

Ничего удивительного в этой находке нет, за исключением того, что она понятия не имела, что Лоренс пользуется мобильным. По крайней мере, номер он ей никогда не давал. Они уже обсуждали этот вопрос. Они, конечно, могли себе позволить такие траты, но Ирина считала это делом добровольным, как голосование, кроме того, ее возмущали непомерные тарифы британских компаний; дети стали тратить большую часть карманных денег на мобильные, отчего даже упали продажи шоколадок.

Они привыкли разговаривать по стационарному телефону, Лоренса это устраивало. В первый момент Ирина даже решила, что он случайно забрал чужой телефон на какой-нибудь встрече и положил в пиджак, чтобы позже вернуть.

В поиске подтверждения своих мыслей Ирина просмотрела записную книжку.

Бетани.

Отсутствие фамилии давало возможность предположить, что имя просто расположено согласно алфавиту. Следом шли: Ирина, клуб «Гасконь», Национал-либеральный клуб, «Омен», «Риц», «Роял Хосгардс».

Сердце дрогнуло, когда она нажала набор номера абонента на букву «Б».

— Яша? Но почему ты…

ОТБОЙ.

Остаток дня она пребывала в подвешенном состоянии. Конечно, можно найти объяснения этому факту, например внезапная острая профессиональная необходимость связаться, возможно, телефон выдан ему «Блю скай». Странно, зачем Лоренсу телефон ресторана «Омен», ведь он ненавидит японскую еду. В голове возникла лишь одна идея: последнее время эта кухня очень популярна и любима женщинами за низкую калорийность.

Лоренс вернулся домой раньше обычного и был чрезвычайно возбужден.

— Эй, прости, сегодня утром совершенно забыл — с Днем святого Валентина! — Его поцелуй в губы был похож на бейсбольный мяч, ударившийся о стенку и тут же отскочивший назад. Так вел себя отец, словно постоянно боялся, что в любой момент могут ворваться полицейские и арестовать его за инцест. — Я подумал, может, позвоним в клуб «Гасконь», вдруг кто отменил бронирование.

Когда Ирина заметила, что такие вещи лучше планировать заранее, он ответил, что мысль пришла в голову внезапно.

— Ужин будет стоить нам фунтов сто пятьдесят, — произнесла Ирина без видимого энтузиазма.

— Ну, один раз живем! Думаю, мы можем позволить себе немного покутить.

Да, они вполне могли. Возражения из меркантильных интересов не принимались. Но поскольку номер был обнаружен в записной книжке телефона, клуб «Гасконь» стал для Ирины камнем криптонита, излучавшим недобрый свет, это место уже нельзя назвать их любимым рестораном для празднеств.

— Я уже разморозила курицу, — сказала Ирина.

Лоренс не стал возражать. В любом случае бронирование столика в ресторане в такой день могло быть отменено, только если еще какая-нибудь женщина нашла в кармане пиджака своего мужчины мобильный телефон. Лоренс занялся просмотром почты, краем глаза обращая внимание на телевизионные анонсы, а потом протер пыль с обеденного стола, хотя это была ее обязанность. Он часто приходил домой задумчивый, тихий и немногословный. Тем не менее, приступив к мытью посуды, он принялся рассуждать о действиях Буща и союзников в Ираке, вторжения в который он опасался и, казалось, очень ждал. Прервавшись, Лоренс бросил, словно невзначай:

— Ты почистила мой пиджак?

Ирина ответила.

— Спасибо! Не стоило утруждаться, я и сам мог это сделать.

— В этом не было необходимости, — сказала она, перехватив его взгляд, и долго смотрела на него, пока лилась вода. — Не возражаешь, если сегодня я не буду готовить попкорн? — перевала она долгую паузу. — Что-то нет настроения.